ботать все версии, которые, по его внутреннему убеждению, так или иначе могли привести к трагедии, однако при этом он обязан также учесть и добросовестно зафиксировать все подробности, представленные ему очевидцами. Но когда я, прочтя написанное с моих слов объяснение, указал, что зафиксированы отнюдь не все подробности, в частности перипетии, связанные с розыском поселка, тов. Хомяков заявил, что последние не играют никакой роли, так как не проясняют существа дела. Такая позиция старшего следователя противоречит УПК и противоречит логике вообще: как же не проясняют, если тов. Хомякова, по его словам, интересуют именно те причины, в результате которых затянулся розыск поселка сплавщиков?

Далее докладываю, что еще до захода на посадку, во время кружения в поисках посадочной площадки (как я уже докладывал, она располагалась в двух километрах от поселка), меня насторожил тот факт, что в поселке не видно людей. Я обратил на это внимание командира, однако тов. Кобенков заверил, что рабочие днем находятся на делянах в лесу и явятся вечером.

Перед посадкой я спустился в грузовой отсек. Л-нт Ледзинская сидела на откидном сиденье, а перед ней на коленях (ввиду высокого роста) стоял бортмеханик тов. Букреев и протирал ваткой лоб и виски л-нту Ледзинской. Лицо л-нта Ледзинской было безжизненно бледным. Я взял ее кисть проверить пульс, однако в вертолетной тряске и грохоте пульс не прощупывался. После производства посадки мной совместно с тов. Букреевым л-нт Ледзинская была извлечена из вертолета на свежий воздух, где ей сразу значительно полегчало.

Пилоты также вышли из машины, и тут тов. Кобенков неожиданно доложил, что ждать может не более 10 минут, так как в противном случае они не успеют долететь до города засветло; допуска же на ночной по-

лет тов. Кобенков, с его слов, не имел. Я указал командиру, что вертолет мог бы переночевать в дер. Ёган, где я берусь силами народной дружины организовать ночную охрану машины, но командир пояснил, что утром их машина должна встать на форму, т. е. на профилактический техосмотр с переводом на зимнюю смазку, в связи с чем он перед вылетом сюда якобы получил категорический приказ вернуться сегодня в порт. Иными словами, как пояснил тов. Кобенков, не может быть и речи о том, чтобы ждать, покуда я и л-нт Ледзинская сходим в поселок, а затем вернемся обратно и решим, оставаться ли нам здесь или же лететь обратно.

Вынужден признать, что в данном эпизоде я проявил мягкотелость, недопустимую для офицера милиции. Я был обязан, не взирая на схоластические рассуждения тов. Кобенкова, со всей серьезностью указать, что свое задание — доставить нас на Итья-Ахский сплавучасток — экипаж, в сущности, еще не выполнил, так как не знает даже, куда мы сели, и тот ли это поселок.

Считаю необходимым отметить и следующее, незначительное, на первый взгляд, обстоятельство, подведшее, тем не менее, как мне представляется, окончательную черту под данным эпизодом. Когда л-нт Ледзинская окончательно пришла в себя, она, вникнув поверхностно в суть нашего разговора, немедленно заявила, что вертолетчики, раз им нужно, пусть летят, а мы останемся и будем работать по факту хулиганских действий, после чего свяжемся по рации с городом и закажем машину. И тут, когда я попытался воспрепятствовать данному решению, тов. Кобенков грубо перебил меня и заявил, что л-нт Ледзинская старше меня по званию и потому экипаж подчинится ей, а не мне. После этого пилоты сели в машину и улетели. Следует добавить, что тов. Кобенков прекрасно знал о том, что л-нта Ледзинскую отнюдь не одолевают сомнения, есть ли в поселке люди, и что только поэтому она так распорядилась.

В настоящее время, хотя происшедшие события являются совершившимся фактом и последствия, наступившие в результате их, необратимы, представляется все же необходимым обратить Ваше внимание, товарищ майор, и на следующее обстоятельство: утверждение тов. Кобенкова, что он якобы не имеет допуска к ноч-

ному полету, не соответствует действительности. В ночь с 12 на 13 октября 197… года командир тов. Кобенков на вертолете 02296 прилетал на буровую близ дер. Ёган по санзаданию.

Довожу также до Вашего сведения, что в моем распоряжении имеется еще один факт, пока, к сожалению, не проверенный, но проверить который не составит большого труда, а именно: находясь 7 октября 197… года в ожидании летной погоды в аэропорту, я случайно стал свидетелем приятельской беседы двух авиатехников, один из которых спросил другого, чем тот сегодня занимался, на что последний ответил, что закончил форму девяносто шестому, переведя его на зимнюю смазку. Я не могу объяснить, почему эта фраза врезалась мне в память и почему я не мог вспомнить ее в процессе разговора с командиром тов. Кобенковым на Итья-Ахе, но означает она, несомненно, то, что техосмотр вертолета 02296 с переводом на зимнюю смазку был сделан за два дня до нашего вылета на сплавучасток. Таким образом, пилоты по предварительному сговору, или тов. Кобенков с молчаливого согласия членов экипажа ввел в заблуждение меня и л-нта Ледзинскую. В связи с вышеизложенным прошу Вас, товарищ майор, дать указание проверить данный факт, запросив техническую службу вертолетного участка, и, в случае подтверждения, составить представление в областное управление гражданской авиации на недопустимость подобного отношения летного состава к своим обязанностям.

Далее докладываю[1]:

Товарищ майор! Обстоятельства вынуждают меня прервать рапорт, ввиду чего я прошу прислать в горбольницу сотрудника отделения БХСС для принятия у меня важного сообщения по линии этой службы.

Участковый инспектор ГРОВД младший лейтенант милиции В. Цветков».