Он так крепко сжал ее, запустив пятерню в шелковистые локоны, что Маталия даже не могла наклонить голову и стояла, словно окаменев. Она близко-близко увидела отросшую щетину и кровоподтек на щеке. Новоиспеченная невеста с интересом поднесла руку к его лицу, но Броган тут же оттолкнул ее, поспешно разжав тиски.

— Я сказал: никаких поцелуев! — прошипел он, снова удивив Маталию, которая решила, что лучше всего будет промолчать. Она потупилась под его гневным взором и уставилась на его сапоги.

— Десять минут.

Маталия спустилась вниз в черном бархатном дорожном костюме для верховой езды, в черных кожаных перчатках и со стеком в руке. Глаза казались огромными на маленьком личике, а полная нижняя губа слегка поблескивала. Смоляные кудри были стянуты у висков в две косы, переплетенные золотыми шнурами. Сопровождавшие невесту волки ступали, низко нагнув головы и внимательно всматриваясь в собравшихся, будто выискивали причину расстройства своей хозяйки.

Броган смотрел, как она спускается, несколько удивленный тем, что она пришла сама. Настроение у него было отвратительное. Как ему противны косые взгляды ее семейства, которое думало, будто он нечестным путем соблазнил их девочку! Они, несомненно, полагали, будто он воспользовался неопытностью юной девственницы. Он гневно, с молчаливым вызовом оглядывал каждого, кто осмеливался открыто посмотреть ему в глаза. А при появлении Маталии, которая сошла к нему во всей своей ослепительной красоте, разъярился еще сильнее.

У Маталии подкашивались ноги. Она не сомневалась, что, если не спустится, Броган выполнит свою угрозу и стащит ее, кричащую, по ступенькам за волосы. Она огляделась, высматривая жениха, и мгновенно наткнулась на его пронизывающий взгляд в толпе, где находились ее родители, сестры и челядь замка Роузнит.

«Он никогда не улыбается», — подумала Маталия, заметив пылающий гневом взгляд. Через силу она принудила себя улыбнуться и преодолела оставшиеся ступени с дерзкой бравадой. К ней подскочили маленькие сестренки и торопливо защебетали, дергая ее за юбки:

— Это правда, Маталия? — громко прошептала Натина. — Ты правда выходишь замуж за этого великана?

— Он такой страшный! — закричала Макензи. — Ты точно хочешь с ним уехать?

Маталия потупилась, ощутив внезапное раскаяние, и храбро улыбнулась:

— Ну конечно, трещотки! Он прекрасный человек. Разве не повезло мне, что у меня такой красавец-муж?

Девчушки с сомнением оглядели Брогана. Леди Кэлиел выпроводила их из зала, кинув на старшую дочь благодарный взгляд. Попрощавшись с сестрами, Маталия подплыла к хмурому Брогану и легонько взяла его за локоть, нарочно так прижавшись к его руке грудью, что Ронин Мак-Тревор от гнева поднялся с места. Но бдительная леди Кэлиел дотронулась до руки мужа и грозно взглянула на него, чтобы тот и не вздумал подходить к молодым. Она с сомнением оглядела старшую дочь, которая по странному капризу выбрала для свадебного наряда черный бархат.

Заметив, какой эффект возымело ее действие, Маталия снова прильнула к Брогану и только после этого шагнула к выходу. Оглянувшись через плечо и взмахнув длинными ресницами, окаймлявшими сверкающие глаза, она соблазнительно улыбнулась жениху.

— Я готова, — хрипло промурлыкала она и вышла.

Прошуршали ее юбки, и в зале воцарилась тишина.

Ронин свирепо взглянул на Брогана, тот кинул на него ответный взгляд. Некоторые мужчины в зале неловко переминались с ноги на ногу, возбужденные откровенно призывным взглядом Маталии, брошенным жениху. А женщины внезапно зашептались тонкими, скрипучими голосами.

Броган тихонько выругался. Он был в бешенстве от того, как стремительно рушились его планы. Сначала расстроилась его помолвка с леди Сутбери. Теперь вот рухнула надежда на возможное дружелюбие со стороны Мак-Треворов и Мак-Дугалов, и не важно, что они станут родственниками. Броган провел рукой по волосам, в отчаянии прикрыв глаза. М-да... Маталия, судя по всему, сменила тактику. Вместо того чтобы сопротивляться воле родителей, решила порисоваться перед своим семейством. И Броган невольно усмехнулся, признавая, что не у всякого мужчины из тех, с кем ему доводилось сталкиваться в бою, столько мужества, сколько у его без пяти минут женушки.

Внезапно приняв решение, Броган резко повернулся и вышел вслед за Маталией, даже не оглянувшись. На горизонте уже полыхал рассвет, и его оранжево-розовые лучи пробивались сквозь облака, расцвечивая их буйством красок. В душных серых сумерках раздавалось пение птиц. Броган увидел в отдалении обтянутые черным бархатом покачивающиеся бедра Маталии. Она не спеша направлялась к церкви. Вокруг нее тенями кружили три волка.

Войдя в церковь, Маталия глубоко вздохнула. Она оглянулась на окна в свинцовых переплетах, увидела рассветные блики, неровно рассеянные по каменному полу, и содрогнулась, вспомнив, что Господь видит ее непочтительность и, наверно, недоволен ею. Чувствуя, как мужество оставляет ее, она приблизилась к алтарю и опустилась на колени.

«Как такое могло произойти? — думала она про себя. — Как так вышло, что моя жизнь обернулась полной противоположностью всем моим стремлениям? Что меня принудили к браку с властным мужчиной, когда мне хотелось всего лишь познать новые ощущения?» Сама бы она ни за что не выбрала Брогана. Он деспот, диктатор и тиран.

Маталия подняла глаза и увидела, что подле нее на коленях стоит Броган. Они переглянулись и прочитали в глазах друг друга собственные мысли. Броган тоже жаждал свободы, свободы от бесконечного соперничества, которое с детства направляло каждый его шаг.

Ему необходимо переиграть родного брата, проявив хитрость и дальновидность. Поэтому у него упало сердце, когда он прочел в притягательных, несмотря ни на что, глазах Маталии откровенный бунт. В ней не было ничего от той жены, о которой он мечтал и которую хотел бы для него отец. Слишком красива, слишком своенравна и слишком непредсказуема.

Молодые молча смотрели друг на друга, и обоими владело единственное желание — остановить эту свадьбу, но ни он, ни она не могли противостоять силам, которые против них сплотились. Так и застал их священник: стоящими бок о бок на коленях, одетых в черное и залитых лучами восходящего солнца, которое уже поднялось над церковными шпилями.

На церемонии венчания, оказавшейся милосердно короткой, присутствовали только лорд и леди Мак-Тревор, Дункан Мак-Дугал и старик Меркл. Броган снял с мизинца резное медное кольцо и надел его на средний палец Маталии. Молодая женщина с удивлением взглянула на кельтскую символику.

— Оно принадлежало моей матери,— ответил Броган на ее молчаливый вопрос. Когда они произнесли свои клятвы, Броган взял руку новобрачной и потерся губами о костяшки пальцев. Они стали мужем и женой.

Маталия задрожала еще сильней, чувствуя, как подкашиваются ноги. У нее громко стучало сердце, в лице не было ни кровинки. Она пошатнулась, ошеломленная и шокированная столь стремительным развитием событий. Вдруг рука Брогана твердо обхватила ее за талию, он вывел жену из церкви и подвел к паре коней.

— Держись, фея, — прошептал он, наклонившись к пей.

И Маталия позволила мужу посадить себя на темно-гнедую кобылу, по-прежнему не зная, что ответить. Он завязал подпругу, проверил седельные вьюки и в полном молчании вскочил на своего темно-серого жеребца.

Маталия оглянулась на родных, потом перевела взгляд на замок, в котором жила с самого рождения. В одном из окон она увидела Натину с Макензи, которые отчаянно махали ей ручками, и мрачно подумала, что теперь не скоро их увидит.

Мать с отцом смотрели на дочь с тревогой: она знала, что их раздирают сомнения и они уже не уверены в том, что поступили правильно. В порыве сострадания, который находил на нее крайне редко, Маталия улыбнулась родителям, пытаясь изобразить прощение и даже намек на счастье. Потом развернула кобылу и кивнула мужу.

Броган смотрел, как одна за другой сменяются эмоции на лице Маталии. Когда оно внезапно смягчилось, ее прекрасные черты показались совершенно неземными в первых лучах восхода. Он с шумом втянул в себя воздух, и им овладело чувство собственника: «Моя. Вся моя». Он представил, как она сидит в зале отцовского замка с младенцем на коленях и смотрит на него точно с таким же выражением... Броган выдохнул, презрительно фыркнув. Не нужна ему настоящая семья, а жена необходима лишь затем, чтобы нарожать сыновей и оставить его в покое. С этой мыслью он развернул коня, всадил ему пятки в бока и поскакал через ров, краем глаза видя, что кобыла Маталии скачет на полкорпуса позади.