— А если это не диверсант?

— Ну и что ж! Пусть лучше честный человек пройдет лишние три километра, чем шпион останется на свободе.

— Ага, верно! Факт, диверсант! Страшенный такой. Голос хриплый… Прощайте, ребята! В случае чего… Ладно уж… Эх!..

Тимошка вздохнул и убежал.

— Возьмите топоры, пилы спрячьте? Без команды не вылезать! — шопотом распорядился Оська.

Вооружившись, мы снова легли, выглядывая из-за бугра.

— Пойдемте, дяденька. Я уже! — сказал Тимошка.

Вместе с незнакомцем он скрылся в лесу.

— Вперед! — скомандовал председатель.

То ползком, то бегом пересекли мы лужайку. Прячась за деревьями, спотыкаясь о пни и поваленные стволы, пошли гуськом вдоль дороги. Все молчали. Временами слабо поблескивали лезвия топоров.

Мы не видели шедшего впереди завснаба. Но он нарочно очень громко задавал «диверсанту» всякие каверзные вопросы.

— Вы, дяденька, наверное, не здешний? Да? — так и звенел его голос в темном лесу.

Мы не слышали, что отвечал «диверсант», а близко подходить боялись: под ногами то и дело хрустели ветки.

— Как же это такое: вы говорите, что сами из Энска, а здешних мест не знаете?

— Гу-гу-гу-гу… — доносилось в ответ.

Скоро мы свернули на еще более темную тропинку, уходившую влево.

Мы поняли, что незачем прятаться за деревьями, когда и так в пяти метрах ничего не видно. Ветки перестали трещать под ногами. Можно было ближе подойти к Тимошке и «диверсанту».

Тимошка долго молчал. Потом с расстановкой, коварным тоном спросил:

— Та-ак, дяденька… Значит, вы, дяденька, из Свердловска недавно приехали? Интересно, где это такое Свердловск?

Тут впервые мы ясно услышали голос незнакомца:

— На Урале. Пора бы знать!

Этот голос, глухой и ворчливый, я где-то уже слышал. Во многих книжках герои встречают подозрительных незнакомцев со знакомым голосом, и всегда из этого выходит что-нибудь особенное. У меня ноги ослабели от волнения. А тут еще Оська почему-то вцепился мне в руку выше локтя и крепко сжал ее.

— Н-нда!.. — протянул Тимошка. — Прейхен зи дойч?

— Не «прейхен зи дойч», а «шпрехен зи дойч»! — проворчал «диверсант».

— Странно! — тихонько забормотал председатель. — Знаете, товарищи… Удивительно знакомый голос!

— Да ну-у?

— Чей?

— Знаете… Я, конечно, может быть, и ошибаюсь, но только этот голос… он очень похож на голос нашего соседа.

— Инженера? — сразу вспомнил я.

Оська утвердительно кивнул головой.

Долго после этого мы шли молча, прислушиваясь к разговору Тимошки с незнакомцем, который хмуро, неохотно отвечал на вопросы завснаба. Мы узнали, что он ездил в Пичужки, где лесопилка готовила большую партию досок для Дома культуры, что доски оказались отличного качества, но что в этом мало толку: нехватает транспорта для их доставки.

Тимошка еще раз попытался поймать незнакомца.

— Странно! — сказал он. — На всяком строительстве бывает отдел снабжения, а вы сами поехали за досками!

— Я не могу ждать, когда снабженцы вернутся из командировок, — ответил инженер.

Тимошка перестал расспрашивать. Как видно, он тоже все понял и приуныл.

— Влипли! — вздохнул Яшка.

Я тронул председателя за плечо:

— Ося, чего уж там!.. Скажи ему!

— Ну как я ему скажу? Ты подумай, как я ему скажу! Уже километра два прошли!

Лес кончился. Потянулись сизые от света луны, словно дымкой затянутые поля. Стоило Оськиному соседу оглянуться, и он заметил бы нас. Но никто теперь не думал об этом. Мы плелись со своими топорами, еле передвигая ноги, чувствуя себя в таком идиотском положении, в каком еще никто из нас не бывал.

Тимошка некоторое время тащился молча рядом с инженером. Потом мы заметили, что он начал постепенно отставать от своего спутника. Вот он остановился… Вот принялся тихонько-тихонько пятиться назад… Не тут-то было! Инженер оглянулся.

— Вы что? — спросил он басом.

Стоя среди дороги, завснаб похлопывал себя руками по бедрам и молчал.

— Что у вас там?

— Дяденька!.. Дяденька, я вас не туда завел, — громким, каким-то отчаянным голосом сказал завснаб.

— Гм! Как не туда завели?

— Я… я нечаянно вас завел. Потому что мы приняли вас за подозрительную личность и завели…

— Чудак! — пробормотал Андрей. — Сказал бы, что с дороги сбился.

То идя бочком, то пятясь задом, завснаб отступил к нам.

— Ребята! Знаете, какое ужасное, роковое совпадение… — начал было он.

— Знаем. Помолчи! — оборвал его Яшка.

Все увидели, что инженер тоже приближается к нам.

— Не понимаю, что вы говорите, — гудел его бас: «куда-то завели», «подозрительная личность»… Что все это… Гм!

Он остановился в нескольких шагах, оглядывая сквозь очки всю нашу вооруженную команду.

Яшка вытолкнул Оську вперед.

Держа в опущенной руке топор, председатель постоял молча перед инженером и наконец выдавил:

— Здравствуйте, товарищ Ковчегов…

— Здрав-ствуй-те! — настороженно произнес инженер.

— Товарищ Ковчегов, вы меня не узнаете?.. Я Ося Димин… В одной с вами квартире… Товарищ Ковчегов, мы перед вами извиняемся, потому что получилась большая ошибка. Мы…

Оська долго и путано объяснял, в чем дело. И все это время инженер Ковчегов молчал. Высокий, сутулый, он стоял, глубоко засунув руки в карманы пальто, и смотрел сверху вниз на маленького Оську. Молчал инженер и когда председатель кончил свои объяснения. Он расстегнул пуговицы пальто, извлек откуда-то большие часы, послушал, как они тикают, и долго рассматривал циферблат.

— Безобразие! — сказал он медленно, пряча часы обратно. — Безобразие!

— Товарищ Ковчегов, мы же… вот честное слово, мы же не из хулиганства! — сказал Тимошка. — Вот мы сейчас все вас на станцию проводим. Верно, ребята?

Инженер медленно застегивал пуговицы на пальто.

— Далеко отсюда до станции? — спросил он, ни на кого не глядя.

— Нет, товарищ Ковчегов, не очень чтоб далеко. Оттуда, где мы с вами повстречались, километров шесть, а отсюда — восемь, ну восемь с гаком.

— Опоздал на поезд! Четверть десятого.

— Так на поезд вы все равно опоздали. Он, небось, часов в семь отходит.

— В десять пять отходит.

Помолчали. Тимошка пробормотал, что если пошибче бежать, то еще, может, поспели бы. Но инженер только засопел в ответ:

— Где дорога на Пичужки?

Мы сказали, что эта дорога ведет в Пичужки.

Ковчегов сунул руки в карманы пальто.

— Бе-зо-бразие! — прогудел он, уставившись очками в землю. — Безобразие! Издевательство над пожилым человеком. — И, повернувшись, он побрел от нас в сторону Пичужек, шаркая ногами по земле.

С минуту мы смотрели ему вслед. У всех были грустные лица. Тимошка то сдвигал на затылок кепку, то натягивал ее на лоб. Оська задумчиво постукивал ногтем большого пальца по зубам. Вдруг он весь напружился, посмотрел на нас, открыл было рот, закрыл его, пригнулся и, словно бегун на короткую дистанцию, помчался за удаляющимся инженером.

Долго мы напрягали глаза и вслух гадали, о чем говорит наш председатель с Ковчеговым. Наконец все увидели, что Оська идет обратно, и идет не один: за ним следует инженер.

Никогда я не видел у Оськи такой веселой физиономии.

— Вот и всё! Я все уладил. Товарищ Ковчегов поедет с нами на плотах и приедет в город раньше, чем с завтрашним поездом.

Все пришли в восторг. Все хвалили председателя. Только одни инженер был угрюм.

— Гм! Что, собственно, за плоты? Сомнительно, знаете ли, чтобы на них быстрей.

Мы хором стали расхваливать плоты и уверяли инженера, что в один миг домчимся на них до города, словно это были не плоты, а скоростные глиссеры. Инженер подумал и пробормотал, что «пожалуй, больше ничего не остается».

Тимошка и Андрей побежали вперед — разводить костер, а мы, окружив товарища Ковчегова, словно свита сказочного принца, повели его на стоянку. Всю дорогу Яшка накручивал ручку своего прожектора, свети им под ноги инженеру.