честь, честь нашей семьи. О, Шукри!

О, Шукри!

Русудан. Что же ты плачешь, Гаянэ?

Если Шукри невиновен и ты это знаешь,

почему же ты молчишь? Он жертвует собой

ради твоей чести. Но как ты можешь принять

такую жертву?! Если ты действительно

любишь его, пусть твое имя поносит весь

город— лишь бы не погиб Шукри!

Гаянэ. Как тебе не стыдно, Русудан?

Неужели ты думаешь, что в такую минуту я

могу думать о себе? Да я с радостью отдала

бы жизнь за Шукри! Но если я открою все,

я не спасу, а вовсе погублю его, а с ним и

моего брата, и всю нашу семью! Если Абдул-

Садах узнает, что я, его невеста, была ночью

с Шукри на морском берегу, чтобы бежать

отсюда, тогда уж ничто не спасет моего

любимого!.. Господи, что делать? Как спастись

от этого ада? (Горько плачет.)

КАРТИНА СЕДЬМАЯ

Сцена разделена на три части. Посредине — приемная

комната. Слева — кабинет Джемала. Справа — та

часть кабинета Абдул-Садаха, где стоит письменный

стол. Д ж е м а л сидит, опустив голову. В приемной —

Мирза.

Мирза (взяв со стола пачку газет,

приоткрывает дверь в кабинет Джемала).

Можно?

Д ж е м а л (раздраженно). Оставьте меня

хоть на минуту в покое!

Мирза. Прошу прощения! (Поспешно

закрывает дверь.)

Джемал (встает и беспокойно ходит по

комнате). Мы не виделись пятнадцать лет!

Когда я пришел его арестовать, он встретил

меня смеясь. Он принимал все за шутку! Но

скоро убедился, что это — горькая

действительность. До сих пор у меня в ушах его

слова: «Так вот чем ты платишь за то,

что я спас тебе жизнь!» Господи, как

оправдаться перед своей совестью? (Громко.)

Мирза!

Мирза (открывает дверь). Вы звали

меня, сударь? Я хотел передать вам свежие

газеты...

Джемал. Газеты принесешь после... Иди

сюда! Ты хорошо знаешь этого моряка, Шу-

кри Джафар-оглу?

Мирза. Дай бог вам счастья! Ведь вы

оба у меня на глазах выросли!

Д ж е м а л (задетый). Мне не нужны твои

воспоминания. Последние десять лет ты

часто его встречал?

Мирза. Мало сказать — часто.,.. Когда он

не был в море, я видел его чуть ли не

каждый день.

Д ж е м а л. Так скажи мне, положа руку

на сердце: может ли он быть убийцей Бе-

жана-ага?

Мирза. Клянусь аллахом, я скорее

поверю, что можно осушить Черное море!

Д ж е м а л (недовольный). Ступай!

Мирза (удивленно). Не могу же я

солгать, поклявшись аллахом?!

Д ж е м а л (почти умоляющим тоном).

Ступай, оставь меня!

Мирза уходит, пожимая плечами.

Даже эта старая лиса не верит в виновность

Шукри! Все говорят одно и то же. Сердце

разрывается!

Открывается дверь приемной, и показывается ходжа

С у л е й м а н с обвязанной головой.

Мирза. Ты что надел белую чалму, точно

святой старец ив Мекки?

Сулейман. Еще издеваешься, вместо

того чтобы помочь мне?

Мирза. Плохи же твои дела, если ты

нуждаешься в помощи такого маленького

человека, как я.

Сулейман. Плохи, очень плохи! Ночь

перед байрамом я провел в полиции, вместо

того чтобы молиться в мечети... Вчера утром,

наконец, отпустили меня... Но лучше бы я не

возвращался к себе! Этот негодный

мальчишка, ученик Бежана-ага, весь день крутился

у моего дома, перебил все стекла и

разбил мне камнем голову... И кричал на

всю улицу, что отомстит мне за убийство

Бежана.

Мирза. Чего же ты сюда пришел? Тебе

нужно было заявить об этом в полицию.

Сулейман. Не хочу знать никакой

полиции. Я имею дело с вами. Заранее заявляю:

если со мной что-нибудь случится, знайте, что

виноват этот мальчишка.

Мирза. И такого молокососа ты

испугался? Он же еще ребенок!

Сулейман. Это не мешает ему быть

разбойником. Вас, грузин, надо истреблять еще в

люльке. (Быстро уходит.)

Д ж е м а л (не поднимая головы). МирзаL

Мирза (появляясь в дверях). Вы меня

звали?

Джем а л. Иди сюда! (Смотрит на часы.)

Сейчас его приведут. Он сказал, что даст

показания только мне. Я не в силах оставаться

с ним вдвоем... Не уходи отсюда!

Мирза. Не нужно все принимать так

близко к сердцу. Только мы, грузины, умеем

так дружить...

Д ж е м а л (задетый). Опять ты заводишь

разговор о дружбе. Встретить человека после

пятнадцати лет разлуки и связать ему руки,

протянутые для объятия, — хороша дружба!

(Удрученный ходит по комнате.)

Входит конвойный. Джемал идет к столу.

Второй конвойный вводит Ш у к р и. Джемал

избегает его взгляда. Чтобы скрыть волнение, говорит

очень медленно.

Обвиняемый Джафар-оглу, согласно приказу,

подписанному лично его превосходительством

господином министром, дело ваше, ввиду ею

чрезвычайной важности, будет слушаться в

суде уже завтра... Улики, имеющиеся у нас,

и материалы предварительного следствия

полностью подтверждают предъявленное вам

обвинение. Можете ли вы добавить что-нибудь

к тем показаниям, которые вы дали

следователю?

Шукри пристально смотрит на Джемала.

Продолжительное молчание.

Д ж е м а л. Обвиняемый Джафар-оглу, я

обращаюсь к вам!

Ш у к р и (еле владея собой). Я не помню,

что я говорил следователю... Да и что я могу

сказать? Какие могу привести

доказательства? Побойтесь бога! Как вы могли

заподозрить меня в убийстве? Это я — убийца?

Убийца того, кто открыл мне глаза на жизнь,

кто сделал меня человеком?

Джем ал (вынимает чашу). Каким

образом эта чаша попала к вам в дом? Кто ее

принес?

Ш у к р и. Не могу сказать... Не знаю!

Д ж е м а л. Где вы были в ночь убийства?

Этого вы тоже не знаете?

Чувствуется, что Шукри борется с собой.

(Стараясь ему помочь.) Может быть, ты был

в море, Шукри?

Шукри. Нет, я не был в море...

Д ж е м а л. Это была праздничная ночь.

Может быть, ты выпил лишнее и не

помнишь, где был?

Шукри, Нет, нет, я не был ни в море, ни

у друзей, ни у родственников... И я не был

пьян. .Но где и с кем я был ¦— сказать

не могу. Не знаю, как мне убедить вас...

Клянусь всем, что для меня свято, я не

убийца!

Джемал (заставляя себя говорить

холодно) . Обвиняемый Джафар-оглу, клятвы

делу не помогут. Вы не можете объяснить,

где вы были в ночь преступления. Мы

считаем доказанным, что убийство совершено

вами. Прошу расписаться в получении

обвинительного акта.

Шукри (не в силах сдержать волнение).

Так вот как! Ты думаешь, что недостаточно

высоко забрался, и хочешь влезть еще

повыше? Что ж, радуйся. Да, это я убил Бежана-

ага. Дай сюда обвинительный акт — я

подпишу... Отчего не подписать! (Хватает со

стола бумагу и рвет ее на мелкие клочки.)

Подпишу, но только не такой, какой вам

хочется. Что вы смотрите на меня? Пишите!

Пишите, что я убил Бежана-ага, но не с

целью ограбления. Я никогда никого не

грабил. Я убил Бежана, потому что он

ненавидел эту рабскую Турцию!

Джемал изумленно глядит на него, испуганный Мирза

прислоняется к стене.

Он мечтал о Советской стране, он мечтал о

свободе, и за это я убил его!.. Он научил Го-

гичу, твоего маленького брата, читать

по-грузински... Он и нас учил, когда мы были

детьми. Вот за это я его убил! Вы разрушили

З'иарети и обещали перевезти камни с древ-

ними надписями в музей. Бежан-ага узнал,

что вы тайно, ночью, по-воровски потопили

эти священные камни в море. Вот за это я

его убил! Что вы смотрите? Пишите! Теперь

вы видите, что я действовал вам наруку.