Самолет устремляется в сторону западного побережья к границе с Канадой. Идут по маршруту, который ведет и на Россию.

Дмитрий сверяет свои расчеты с данными, которые вводит в систему управления самолетный компьютер.

Начинает диалог с экипажем. Крупным планом высвечивает на экране своего компьютера лицо командира корабля сорокадвухлетнего полковника Фрэнка Дира. Говорит ему:

«Фрэнк! Это я, Митяй. Узнаешь меня, нет? Жаль. А я вас знаю, всех членов экипажа. И хотел бы спасти вам жизнь. Вам ведь неизвестно, что «Мираж» изобретен в России, а вам в Америку привезли готовые чертежи. У нас теперь много предателей, и они у власти, но мы наводим порядок и скоро изгоним бесов. Приготовь экипаж к катапультированию».

Физиономия на экране сначала вытягивается, а потом приоткрывает рот и застывает в изумлении.

— Кто со мной говорит? Какой Митяй?..

«Повторяю: самолет вы украли у русских и я вас за это накажу. Но вы-то лично не виновны, и ваш экипаж… И тем более, ваши семьи. Ваша супруга Фируза, ваш маленький Гарри и две дочурки — Мэллин и Фарта. У вас еще живы родители — я их знаю, передайте им привет. Скажите — от меня, от Митяя. А теперь поторапливайтесь».

Фрэнк, сбитый с толку, хотел переключить компьютер, но на экране была программа полета. Текст же, посылаемый откуда-то, высвечивался в сторонке, закладывался в память и пропадал.

Командир позвал экипаж, сообщил суть дела. И хотел произвести означенный на маршруте разворот, но рули не слушались. Они подчинялись какой-то посторонней силе.

И снова текст на экране:

«Фрэнк! Не валяй дурака. У вас всего пятнадцать минут. Самолет в моих руках. Не веришь? Ну, вот — посмотри. Кстати, и увидишь, на что он способен».

Дмитрий накренил машину и задал двигателям форсированный режим. Гигантский бомбардировщик, похожий на бабочку, однокрылый, не видимый никаким радарам, нырнул с высоты и со страшной скоростью пошел на снижение. Фрэнк пытался взять на себя управление, вводил в компьютер свои команды — ни одна из них не принималась. А самолет хотя и не круто, но продолжал снижаться, приближался к поверхности океана, и экипаж, почти в полном составе находившийся в кабине, с ужасом наблюдал, как на него надвигается водная стихия. Вот они уже различают гребешки волн, видят блеск отражаемых солнечных лучей — в ужасе закрывают глаза… Самолет у самой воды выравнивается и уходит в высоту.

— Ребята! — восклицает Фрэнк. — Нас ведет дьявольская сила. Что будем делать?

На экране появляются слова:

«Не дьявольская сила, а Митяй. Катапультируйтесь».

Кто-то советует:

— Свяжитесь с землей.

И снова текст на экране:

«Земля это я. Покидайте самолет. У вас осталось девять минут».

Кто-то негромко замечает:

— Похоже, нам труба. Я не хочу умирать. У меня в контракте с фирмой такой чертовщины не значилось.

Его слышали все, но никто ему не возразил.

Дмитрий все видел, все слышал и ликовал от сознания своего могущества. Его компьютер на этот раз показывал: рука к их самолету тянется c Кергелена — крохотного островка, затерянного в северных широтах Австралии. За год, когда заканчивалось строительство подводной лодки, он сильно подвинул механизм маскировки действия своего компьютера, и хотя этот механизм еще был далек от совершенства, но он уже серьезно путал английскую систему слежения. Весь его монолог, обращенный к экипажу «Миража», принимают все мощные компьютеры мира — и, конечно же, в американском Пентагоне и в центре управления полетом «Миража», но никто не может сказать, из какой точки мира компьютерный дьявол с русским именем Митяй вершит свою кару. А Митяй умышленно тянул время, он хотел накалить обстановку, заставить американцев трястись от ужаса. Теперь-то уж им всем будет ясно: они досадили Богу и он приводит их в чувство. Хватит им совать всюду нос, грабить, обманывать, растлевать. Пришло время платить за Ирак, за Югославию, за все грехи. За них теперь взялся сам Творец.

Дмитрий продолжал:

«Ребята, мне вас жалко. Покидайте самолет. Ах, вы еще пытаетесь перехватить у меня управление! Так вот вам…»

Дмитрий заложил машину в такой вираж, что у летчиков потемнело в глазах.

Послал новый текст:

«У вас осталось шесть минут. И тогда я разверну машину на океан и положу в пике. Вот так…»

«Мираж» клюнул носом и понесся к воде. Но тут же выровнялся.

«Ну, вот — я машину выровнял. Но лишь для того, чтобы дать вам последний шанс. Ну!..»

И летчики побежали к своим местам, сели в кресла и один за другим стали нажимать кнопки катапульты.

Командир перекрестился и остался сидеть на своем месте. Видимо, решил погибнуть вместе с самолетом. Но Дмитрий включил его катапульту, и он полетел вслед за членами своего экипажа. Потом «Митяй» положил машину в разворот и повел ее по кругу. Она как бы осматривала место, на которое приземлились летчики. А затем, помахав им на прощание своим единственным крылом, пошла в пике и, как отличный прыгун, не произведя брызг, исчезла в пучине океана.

Дмитрий выключил компьютер и сел в кресло. Почувствовал во всем теле облегчение. И еще с радостью ощутил, что болей в позвоночнике он совсем не слышит.

Откинул голову назад, задремал. Но тут на своих волосах услышал нежное прикосновение теплой руки. Щекой к нему прижалась Мария. И на ухо прошептала: «Спасибо. Я ничего не видела, не слышала, но сердце мое все знает».

Он взял ее руку и жарко поцеловал.

На этот раз шлейф электронов, тянувшийся из Питера, был почти незаметен. Дмитрий этого ожидал. В Англии на окраине Лондона смонтировали систему, которая всю свою мощь, словно щупальца осьминога, тянула к Петербургу. Дмитрий следил за нею, искал вирус, способный поразить чрезмерно любознательного британца, но тот умело оборонялся. Выстроил несколько рядов защиты, которые пробить не удавалось. И Дмитрий решил прекратить атаки. Подумывал о том, как бы и свой компьютер уберечь от нападения. Сегодня он отключил систему от электрической сети, накрыл особо надежным кожухом.

Прошел к Катюше; она сидела за своим компьютером, — конечно, не таким мощным, как у брата, — и что-то писала под диктовку Марии Владимировны.

Дмитрий сказал женщинам:

— Я иду в плавание.

— В плавание?.. Да ты еще и гулять-то не выходишь.

— Ходить мне еще трудновато, а плавать — ничего, можно.

— Да кто тебе сказал?

— Я сам говорю.

И затем серьезно, в раздумье заключил:

— Так надо. Я должен часто менять свое место.

Маша и Катерина поняли: решение это серьезное и Дмитрий на попятную не пойдет.

Мария спросила:

— А меня возьмете?

— Вас? — удивился Дмитрий. — Но ведь опасно же. Или это приказ президента?

— Я сама себе президент. Наконец, я, Митя, повязана с вами. И так, что и не разделить.

Что она вкладывала в эти слова, ни Дмитрий, ни Катя не знали, но Дмитрию это ее заявление понравилось.

— Так отвечайте: возьмете меня?

Дмитрий точно очнулся:

— Если желаете — чего ж не взять? Места в лодке хватит, двенадцать кают отдельных. А нас будет…

— Саида возьмем, — сказала Катя. — Он просится, а к тому же — врач.

Дмитрий не колебался.

— Саиду я тоже рад. Он меня на ноги поставил, мазь волшебную привез. Последний рентгеновский снимок показал: спадает опухоль, и я уже боли не слышу.

— Но там, под водой — не будет ли хуже? — сказала Мария.

— Там в каюте у меня отличный диван, а сидеть я буду, как и здесь, за компьютером. Так что — о-кей! Поехали.

— И еще вопрос — очень важный, — сказала Маша. — С Москвой у меня будет связь?

— Постоянная. С любой точкой земного шара.

Дмитрий позвонил подводнику и Саиду, пригласил их к себе.

Не сказал он никому о сроке отплытия, но для себя решил: через две недели все должно быть готово.

Следующей ночью «шарахнул» по банку в Англии, в котором находились счета особо вредного нашего олигарха. На счетах числилось два миллиарда; пятьсот миллионов долларов он перевел на счет «Людмилы», а полтора миллиарда — в пенсионный фонд России. Четырнадцать долларов послал на счет олигарха с припиской: «От Митяя».