Он резко повернулся ко мне.

— Что ты сказала?

Я настолько сейчас устала, что могла чувствовать, как слезы начали собираться в глазах.

Вот, что это было. Изнеможение.

— Ничего.

— Келси...

— Неважно. Просто помоги мне. Пожалуйста? Пожалуйста.

Я ненавидела отчаяние в своем голосе, но мне надо было закончить начатое и прекратить думать.

Тяжело вздохнув и несколько секунд вглядываясь в потолок, он стянул вниз покрывало и начал развязывать другой узел. Когда он начал распутывать купальник, его глаза смотрели на мое лицо.

Он наклонялся, пока нас не разделяло только полдюжины дюймов. Его лицо застыло над моим, и медленный жар выкрал оставшуюся часть тумана из моей головы. Он просунул руку под мою спину и приподнял меня. Я сглотнула, и он вытянул из-под меня ткань. Он потянул достаточно сильно, чтобы купальник соскользнул с моих плеч до локтей.

Я немного больше изогнула спину, и мой живот коснулся его груди. Он издал тихий звук и закрыл глаза. Этот звук впитался в мою кожу и мышцы и разместился глубоко в костях.

Он быстро закончил развязывать ткань и откинул купальник. Я услышала мокрый шлепок об пол и, хотя Хант не прикасался ко мне, одна из его рук все еще находилась под футболкой, а вторая прижималась к матрасу в дюйме от моей голой кожи.

Он открыл глаза, и расстояние между нами потрескивало от энергии. Его глаза опустились на мои губы, а дыхание обдувало мой рот.

Я захныкала, и он выругался.

— Джексон.

Я закрыла глаза и приподняла подбородок. Мои мышцы напряглись от ожидания. Его запястье коснулось моих ребер и губы опустились к моим.

Это больше походило на опьянение наркотиком, чем все остальное.

В последнюю секунду он уклонился и поцеловал меня в щеку. Его губы остались на щеке, а щетина приятно щекотала кожу, когда он сказал:

— Я не могу. Не так. Если я и пересеку эту черту, то чертовски буду уверен, что ты это вспомнишь.

— Если я этого хочу, это не значит "пересечь черту".

Я вцепилась в него так крепко, насколько могла в своем нынешнем состоянии.

— Я тоже тебя хочу. Но ты понятия не имеешь, сколько черт я пересек бы, даже если бы ты была трезва.

— Что это значит?

— Это значит, что я подготовлю тебя ко сну, а затем пожелаю тебе спокойной ночи.

— Тогда подготовь меня ко сну.

Я взяла его за руку и направила ее к одеялу у моих бедер. Он просунул два пальца под ткань, а затем начал тянуть ее по моим ногам. Он не смотрел на мое лицо, он смотрел прямо в потолок.

Он подтянул одеяло до моего подбородка, скользя гладкими простынями по моей обнаженной коже. Я поймала одну из его рук, когда они находились у края одеяла, укрывая меня.

— Не уходи.

Он провел рукой по щетине на подбородке.

— Я должен. Это не очень хорошая идея.

— Не хочу проснуться одна. Если я не вспомню...Я...это меня убьет. Ты не знаешь...

Он снова делал это...изучал меня и, что бы он не нашел, от этого его губы изогнулись в неодобрении.

— Джексон, пожалуйста.

— Хорошо. Только...только дай мне секунду.

Я расслабилась, паника внутри меня уменьшилась. Я, слишком устала, чтобы поднять голову и понаблюдать. Я слышала, как он двигался по комнате, а затем направился в ванную.

Через несколько минут он выключил лампу у кровати, погружая комнату в темноту. Я ждала, когда кровать прогнется, когда почувствую электричество, которое, как я знала, появится, когда он будет рядом со мной.

Я ждала и ждала, но он не пришел.

— Джексон?

Я услышала, как со стороны стула, на котором я сидела ранее, что-то скрипнуло, а затем с той же стороны раздался его голос.

— Ты в порядке? Тебе что-нибудь нужно?

— Нет. — Я расслабилась на матрасе. — Я просто... спасибо тебе.

— В любое время, принцесса.

Я закрыла глаза и отдалась тяжести своих век, так давящих на глаза.

Я думала, что воспоминания о том вечере замучают меня, что я увижу его. Но, несмотря на все разногласия, я чувствовала себя... в безопасности.

Я спала, а Хант был всего в нескольких футах от меня. 

Сквозь окно лился слабый свет, который казался мне самым мощным нападением. Мои конечности блестели от пота и запутались в простынях. Я отвернулась от света, и будто землетрясение загрохотало в моей голове.

— Че... — У меня даже не было сил закончить ругательство. Я закинула подушку на голову, и прижалась барабанящим лбом к матрасу, затем еще на несколько часов заставила себя забыться сном.

В следующий раз, когда я проснулась, свет стал менее интенсивным, но похмелье нет. Мой желудок качало так, будто я плыла по течению в море, и у меня едва хватило времени понять, что я находилась в незнакомом отеле, и что нужно найти туалет прежде, чем меня вырвет.

В этом мире есть несколько вещей, которые я ненавижу.

ПМС.

Пенсы.

Люди, которые подходят близко, когда что-то говорят.

Голос Фрэн Дрешер.[9]

Люди, которые говорят «разочаровующий» вместо «разочаровывающий».

И тошнота. Что происходило со мной дважды за эту неделю.

Я немощно лежала головой на сиденье унитаза, горло жгло, глаза слезились, а шея вспотела. Я еще несколько секунд полежала на холодном фарфоре, а затем меня снова вырвало.

Жизнь.

Может я неправильно жила.

Мой желудок снова и снова сокращался, выталкивая все, пока мои органы не стали похожи на резиновую ленту. Я еще долгое время после того, как опустошился мой желудок, склонялась над туалетом, по моему лицу текли слезы, и я слишком устала, чтобы думать или двигаться, пока мое тело не заставило меня.

Должно быть, прошел час, прежде чем я почувствовала холод от плитки туалета на своих голых ногах, и я осознала, что на мне не было ничего, кроме мужской футболки. Я мыслями вернулась к прошлой ночи, но последним ясным воспоминанием был спор с Хантом. Все после этого было серым, а затем черным, и даже то, что произошло до этого, было в тумане. Я посмотрела на свою голую кожу и осмотрела незнакомый туалет. Я пошла домой с Хантом? Я, несомненно, надеялась на это. По крайней мере, думаю, что надеялась. И, возможно, вопрос получше... если я пошла с ним, то где он сейчас? Я потянулась, выискивая предательскую болезненность после бессонной ночи, но болело все тело.

В ту ночь, до того как появился Хант, был еще один парень, но я не могла вспомнить его имени. Господи, сколько я выпила?

Я много и упорно работала в колледже, чтобы выработать достойную золотой медали терпимость, но хоть убей, я могла вспомнить только несколько глотков алкоголя в предыдущую ночь. В прошлом у меня были адские похмелья, но ни один мой вечер не был настолько плох, чтобы я теряла сознание. Это было совершенно нелепо, особенно учитывая то, что я намеревалась не усердствовать прошлой ночью.

Несмотря на пустоту внутри, мой желудок начал опускаться.

Что, если это не из-за того, что я много выпила?

Я вспомнила, что разочаровалась в Ханте и направилась к бару. Я закрыла глаза и сосредоточилась на воспоминаниях. Я вспомнила фрагмент или два разговоров и... один напиток. Я вспомнила, что пила один напиток. Может и два, не более. Я схватилась за туалет и медленно поднялась. Мои ноги тряслись, как у новорожденного оленёнка. Я была чертовым Бэмби и надеялась, что история примет необычный поворот, и я встречусь лицом к лицу с ружьем. Избавьте меня от страданий.

Может тогда грохот в моей голове прекратится.

Я потащилась к двери из туалета и осмотрела комнату отеля.

— Эй? — крикнула я. — Есть здесь кто-нибудь?

Как будто гимнастика моего желудка не выдала им моего присутствия здесь.

Кровать находилась в беспорядке, простыни и одеяло скрутились и упали с матраса. Подушка лежала на полу. Но я была одна... определенно. И в комнате не было других вещей, кроме моих. Но я не могла вспомнить, как попала сюда, и это заставило мою головную боль казаться успокаивающим массажем.