— Они лгали, — заскрежетала мисс Томплинсон. — Рассказывали пакости про моего цыпленка. Когда я предостерегала их, чтобы они перестали врать, когда предупредила, что с ними случится, если они не перестанут продолжать это свинство, они стали называть меня Лиззи Борден!

— Вполне естественно, что вы захотели заставить их замолчать, — заметил я.

— Это необходимо. Я совершенно не могла слушать их гнусное вранье. Август не был способен самостоятельно защищаться от их нападок. — Внезапно лицо мисс Томплинсон осветила улыбка, улыбка маленького ребенка, который получил любимое лакомство. — Я знала, что в комнате Пирса были ножи, и устроила так, что мне удалось попасть вместе с ним в его комнату. Его что-то отвлекло, и я взяла один из его ножей. Спрятала в чулке… — Она покраснела. — Извините меня, я не должна этого говорить в присутствии мужчин… Когда свет погас в первый раз, я заколебалась и не смогла им воспользоваться. Но во второй раз я не упустила шанс.

— А иллюзионист?

— Этот-то? — презрительно протянула мисс Томплинсон. — Я уже видела его идиотский номер с гильотиной, которая никому не делает вреда, и с ножами, которые как будто вонзаются в спины людей.

— По всей вероятности, один из этих ножей вы и позаимствовали у него? — предположил я.

— Да, лейтенант, — охотно ответила она, превратившись в маленькую девочку, которая старательно отвечает урок. — Я стащила один у его помощника, затем в коридоре подошла к фокуснику и оглушила его. — Тут мисс Томплинсон засмеялась. — Профессиональная спортсменка должна быть на высоте во всех ситуациях… Потом отнесла фокусника в гимнастический зал.

Я вспомнил, с какой легкостью мисс Томплинсон подняла директрису в ее кабинете, когда та потеряла сознание.

— А затем я вставила фальшивый нож ему в спину. И прежде чем уйти, позвонила маленькому смешному легавому в очках и грубым голосом сказала, что я лейтенант Уилер. Думаю, удачно сымитировала ваш голос, потому что он мне поверил.

Тут она снова захихикала.

— А потом?

— Потом, — мисс Томплинсон посмотрела на меня, моргая глазами, — потом было ребячество. Я понимала, что полиция, решив, что иллюзионист мертв, растеряется и не пойдет по моему следу. И спокойно отправилась сводить счеты с Ненси Риттер. Хитро задумано?

— Да, вы умная женщина. А потом вы вернулись в гимнастический зал, так?

— Только для того, чтобы посмотреть, как там дела. Никто не удивился бы, увидев меня, ведь я преподаватель физической культуры. Должна вам заявить, что я твердо верю в старую мудрость о том, что холодная ванна и физические упражнения — самое лучшее средство для здоровья. И еще я должна сказать…

Я попытался прервать этот неиссякаемый поток и направить ее рассказ в нужное русло.

— Понимаю, это гимнастика. А что же случилось в гимнастическом зале?

— Все ушли, оставив бедного Мефисто на коне. — Мисс Томплинсон опять засмеялась. — Я подумала, что могу подшутить над полицией еще больше. Сняв Мефисто с коня, я запихнула его в большой сундук и захлопнула крышку.

Она посмотрела вокруг себя, чтобы увидеть, какой эффект произвели ее слова, но, так как никто не стал аплодировать, сразу увяла.

— Отлично придумано, — проронил я. — А как же с Августом? — И, бросив взгляд на труп, уточнил: — Вы хотите, чтобы все поверили, будто он свел счеты с жизнью? Я прав?

— Я думала об этом, — доверительно ответила мисс Томплинсон, — но теперь утверждать это бесполезно. А вы как считаете?

— Я тоже так считаю.

— Нет! — Она энергично качнула головой. — Не стоит!

— А как насчет шантажа? Он ведь принес вам хорошенькую сумму?

— Пятнадцать тысяч долларов! — гордо сообщила физкультурница. — Нам они были очень нужны, раз мы собирались пожениться, Август и я.

— Разумеется… Насколько мне известно, вы ведь никогда не были в Балтиморе?

— Нет, никогда. Сожалею об этом, потому что это прекрасное место. Совершенно потрясающее!

— Значит, это ваша сообщница рассказала вам о… неприятности, происшедшей с мисс Баннистер в Балтиморе?

— Да… это она. И она же дала мне вырезки из газет, чтобы мисс Баннистер поняла, насколько это серьезно. Я была честна с ней. Она получила ровно половину — пятнадцать тысяч долларов.

— Вы должны поприветствовать ее, она как раз пришла повидать вас.

— Хорошая мысль, лейтенант!

Мисс Томплинсон поблагодарила меня взглядом, и ее глаза забегали по лицам людей, которые, войдя в комнату, застыли на месте, сгрудившись у двери. Мисс Томплинсон сверлила их взглядом несколько долгих секунд, лицо ее выражало беспокойство, которое внезапно уступило место облегчению.

— Хэлло, Каролин! Я совсем не вижу тебя. Можно подумать, что ты прячешься за спиной мистера Пирса.

Почувствовав, что с меня хватит, я произнес, взяв мисс Томплинсон за руку:

— Ладно, теперь мы можем отправиться в путь.

Выдернув руку, физкультурница резко отступила.

— Не дотрагивайтесь до меня, — холодно проронила она. — Август этого не вынесет. Он мой жених и настолько ревнив, что сам не позволит себе бросить взгляд на какую-нибудь девушку. Конечно, он и от меня требует того же. И я не обману его. — Мисс Томплинсон со смехом и любовью посмотрела на труп. — Август! Взгляните на него! Он, как ребенок, валяется на полу. Пойдем, Август, пойдем. — Из ее глотки вырвались рыдания, и она повернулась, чтобы оказаться точно напротив меня. — Он умер! — дико заорала она. — Вы смеялись надо мной! Он уже давно умер. Я хотела сделать так, чтобы все подумали, что это самоубийство, но вы все испортили!

Мисс Томплинсон коршуном набросилась на меня. Ее пальцы целились мне в глаза. Их перехватил сержант Полник, проведя удар ребром ладони по шейке физкультурницы. Простенький прием… И он же поймал мисс Томплинсон, не дав ей приземлиться на паркет.

Я только что рассказал всю историю с самого начала, и в горле у меня пересохло.

Лейверс смотрел на меня, удивленно покачивая головой:

— Вам должно было невероятно повезти, Уилер. Без этого…

— Недавно я заметил сержанту Полнику, что мы слишком привыкаем к ремеслу флика. Рутина затягивает нас, и мы частенько не в состоянии понять самые простые вещи. Так случилось и со мной в начале расследования. Так вот, я сразу же наткнулся на историю с шантажом и автоматически решил, что она и является явной или скрытой пружиной обоих преступлений. Я позабыл про чувства, элементарные человеческие чувства, как, например, ревность женщины, переполненной комплексами и настолько неустойчивой, что достаточно было малейшего толчка со стороны, чтобы вывести ее из равновесия и заставить перейти к крайностям.

Лейверс глухо протрубил заложенным носом:

— А что это за миленькая история с Лиззи Борден, которая сделала мисс Томплинсон такой болтливой?

— Интуиция… и просто удача! После моего выступления в тот вечер встала Жоан Крег и задала вопрос. Она желала знать, знаю ли я, что поведение Лиззи Борден было обоснованно. На первый взгляд это казалось просто шуткой. Но в комнате Жоан я нашел проигрыватель и пластинку с песенкой о Лиззи Борден. И когда мне стало известно, что девушки похвалялись своими свиданиями с Диксом, я задал себе вопрос: не делали ли они этого в присутствии мисс Томплинсон, чтобы подразнить ее?  Полагаю, что эта ненормальная рассердилась до крайности и стала угрожать им, а девочки принялись дразнить свою преподавательницу, называя ее Лиззи Борден. Вопрос Жоан Крег был направлен не мне, а преподавательнице… Увы! Шутка оказалась очень опасной.

Лейверс взглянул на часы и проворчал:

— Семь часов! Начался новый день! Раз дело завершено, нам лучше всего уехать. Мне не терпится повидать прокурора. — Шериф встал. — Можете сегодня отдохнуть, Уилер. Вероятно, вы страшно измучены.

— Благодарю, шеф. А как насчет Полника и Следа?

— Пусть и они отдыхают. Вероятно, тоже забегались. Может, вас подвезти до центра? Тьфу, где моя голова? Вы ведь прикатили сюда на своем смертоносном автомобиле.