Решение высших инстанций о выделении под морские моторы нового завода, по зрелому размышлению, показалось мне полностью оправданным. Танковые движки, которые собирались на 174-м заводе, равно как и их двухцилиндровые младшие братья для "Кировцев", не были форсированы на полную катушку, имея всего 600 и 300 лошадиных сил соответственно. Хотя танковый 13-4 можно было разогнать и до 700. Эти моторы не имели тех многочисленных изменений, направленных на увеличение ресурса, характерных для морских 13-16, зато производились серийно. Внедрение 13-х морских неизбежно привело бы к компромиссам между новой и серийной конструкцией и мы рисковали получить в итоге нечто нежизнеспособное и в мизерных количествах. В общем, 174-й завод работает и лучше ему не мешать. Там есть своё хорошее СКБ, которое уже внесло свои коррективы в мотор, направленные на приспособление к имеющимся технологиям, упрощение и удешевление серийных изделий при сохранении исходных характеристик.

Договориться о передаче технологических карт, которые могли пригодиться при освоении серии на заводе "Русский Дизель", не составило особого труда. Цеха 174-го завода, где делали сами двигатели, тоже показали без проблем. А вот само танковое производство, тем паче, опытное, согласились продемонстрировать только с личного согласия Сиркена и Барыкова. "Невская битва", в ходе которой, я попортил немало крови местным танкостроителям, давно отгремела, ГУБД кануло в лету, после многих реорганизаций танковый дизель 13-го калибра стал совсем своим, отвечало за него КБ 174-го завода полностью, а вот, поди же ты, осадочек остался.

Серийные танки Т-28 практически не отличались от того, что я виде в Кремле. Разве что тяжёлое 12,7 миллиметровое противотанковое ружьё Шпагина научилось стрелять очередями и было названо танковым крупнокалиберным пулемётом. Магазин его, правда, так и остался пятизарядным, поэтому, фактически, прогресс свёлся к более звучному имени. Более интересной была огнемётная модификация машины, оружие к которой перешло "по наследству" от ленинградских Т-26, которым не хватало артвооружения. В ОТ-28 башен было только две, а вместо третьей пулемётной, которая располагалась правее мевода, стоял макет. Место стрелка под ней занимал объёмный бак для огнесмеси.

Огромный Т-35 стоял в сборочном цеху как "линкор" среди десятка "крейсеров" Т-28. В него как раз подвали краном и монтировали коробку передач, которая на глаз, была даже больше и явно массивнее самого двигателя. Проектировали её, судя по всему, "по подобию" и "чтоб работало". Всего три передачи и большие размеры валов и шестерён обязаны были обеспечить надёжную работу табуна в тысячу двести коней в одной упряжке. Пятидесятитонная машина при таких механизмах могла разогнаться всего до тридцати пяти километров в час, зато держала эту скорость в любых условиях, лишь бы не развалилась подвеска и не порвались траки.

Вот ленинградские самоходки стали для меня сюрпризом из-за которого я опять поспорил с конструкторами заводского танкового КБ. Их было всего две опытных машины. Одна на шасси Т-28 называлась СУ-18, вторая на шасси Т-35, СУ-19 соответственно. Конструкция их была, в целом, подобна. Танковые шасси были развёрнуты кормой вперёд, так что трансмиссия и двигатель теперь находились в носу. Место мехвода было в обоих случаях оборудовано слева от коробки передач. Сказать, что оно было слишком тесным - приукрасить действительность. Вряд ли там мог разместиться человек даже среднего роста. Зато у мехвода был хороший обзор в 180 градусов, так как его голова прикрывалась маленькой башенкой с тремя смотровыми щелями. Так как габарит движков в длину и высоту был невелик, боевое отделение разместилось в низком корпусе строго по центру, представляя собой коробку, защищавшую расчёт от пуль спереди и с боков. Сзади же располагался объёмный бронированный ящик, соперничавший размерами с БО. Там размещался боекомплект. Причём у СУ-19 отсек БК оборудовался электрическим мостовым краном для подачи снарядов к орудию. СУ-18 была вооружена гаубицей-пушкой МЛ-20, которую здесь почему-то называли 152-мм пушкой образца 1934 года, а СУ-19 могла похвастаться гораздо более мощной Б-4. В целом от СУ-14 "из прошлой жизни" машины отличались компактностью в высоту, которая лимитировалась необходимостью обеспечения отката орудия при максимальном угле возвышения, который в обоих случаях был ограничен 45-ю градусами.

- Зря вы это, ребята, затеяли, - сказал я откровенно. - Чтобы эти колесницы использовать как надо, нашей армии ещё расти и расти. Да и другим армиям тоже. И начинать надо с приборов управления огнём и обучения артиллеристов, а не с самих самоходок. А пока обычные гаубицы с тягачами рациональнее. Вот штурмовая САУ, стреляющая прямой наводкой, с хорошей бронёй и 152-х миллиметровой пушкой была бы кстати. В комплекте с таким же танком и штурмовым транспортёром пехоты на одном шасси. Этой троице по зубам прогрызть любую линию обороны, только хруст стоять будет.

- Опять вы со своей критикой, товарищ Любимов, - поморщился руководитель ОКБ-174 Барыков. - Что нам УММ РККА заказывает, то мы и строим. Если вам что-то не нравится - обращайтесь туда. К тому же, в Москве СУ-5 как выпускались, так и выпускаются. В своём глазу соринки не видите, а в чужом... Не хорошо.

- Хорошо-нехорошо, а всё же слова мои в виду имейте. Чтобы потом с голым задом не оказаться, когда УММ затребует, причём срочно, то, о чём говорил. В Москве, слышал, начали работу над новым танком с бронёй 45 миллиметров. Вам тоже такое задание спустили?

- Да. Но мы старым обойдёмся. У Т-28 уже сейчас во лбу башен 30 миллиметров основной брони и 15 миллиметров экран. А если его в круговую 45-миллиметровой бронёй защитить, то вес до тридцати двух тонн вырастет. Для механизмов и подвески допустимо. Вот с Т-35, конечно, сложнее, но придумаем что-нибудь.

- Конечно, придумаете. Больше полусотни тонн танк делать нельзя - стандартная железнодорожная платформа не позволит. Толще броня - меньше башен. Пока одна-единственная не останется. Иного пути нет.

- Ты ещё скажи, что с самого начала предвидел... - буркнул Барыков.

- Конечно. Только нет пророка в своём отечестве. Скажи я сейчас, что тяжёлый танк из Т-28 растить надо, вы меня от души пошлёте, угробите кучу денег на разработку нежизнеспособных монстров, а будет в конце концов по-моему.

- Я тебя услышал, - подвёл итог бесполезному спору Барыков, - только мы не свободные художники, мы технические задания выполняем...

- Учитесь у Гинзбурга. Вы с ним в равном положении. Однако, протолкнул толстую броню именно он, - оставил я за собой последнее слово.

Эпизод 7.

Чем заняться командированному свободным вечером в городе, претендующем на звание культурной столицы? Конечно пойти в кино! Ведь, как сказал Ленин, оно является для большевиков важнейшим из искусств! Но не сразу. Сперва я попросил водителя дежурной машины завода N 174, которого Сиркен, стремясь избавиться от моей назойливости, выделил в моё распоряжение, высадить меня у ближайшего к "Англетеру" отделения милиции. К блюстителям порядка у меня было важное дело. Ведь когда по вечернему мирному городу расхаживает человек вооружённый мечом, пусть и в форме капитана НКВД, - это непорядок. А в гостинице оставлять клинок я просто побоялся.

Немало подивившись моей просьбе, милиционеры меч на ответственное хранение приняли и выдали мне соответствующую расписку, за что я им мысленно поставил "плюсик". В моё время стражи порядка из меня бы всю душу вынули, докапываясь что, почему, зачем, согласовывая "наверху, а на самом деле, боясь принять решение. Зато теперь я мог спокойно идти в ближайший кинотеатр, чтобы получить удовольствие от просмотра новинки советского кинематографа - фильма "Чапаев". Видел я его, конечно, уже много раз. Но вот на большом экране, совсем "свежего", да ещё и в подходящей по духу обстановке - никогда. Это вам не на диване с пивом сидеть! И вообще, здесь я ещё ни разу в кино не был, надо хоть на разведку сходить. А то Полина и так уже толсто намекает, что пора её культурным развитием всерьёз заняться.