Иглесиас сосредоточенно прочитал и вопросительно посмотрел на Силимэри. Он взял из ее рук ППП, и письменный диалог продолжился:

— Ты не хочешь перечеркнуть все, что было до нашей встречи, и начать жизнь с чистого листа? Мы могли бы сесть на один корабль и уплыть в Империю Восточных Песков. Мой дом давно ждет свою хозяйку. Я буду носить тебя на руках и лелеять как самый красивый цветок на планете. Ты моя вторая половинка. Я понял это, как только впервые увидел твои печальные глаза на черно-белой фотографии. Мы созданы друг для друга.

— Я перечеркну свое прошлое только после того, как отбелю свое имя. Ты ведь не хочешь жениться на мне по поддельному паспорту, выданному на имя Ревекки Нэдивен?!

—  Драга моја девојко (Милая, дорогая моя девочка), — прошептал он ей на ушко, а дальше написал, — ты согласна выйти за меня замуж?! Красная звездочка в созвездии воздушного змея исполнила мое желание!

— Да! — сделала она самое важное открытие, — пожалуй, время грандиозных перемен настало!

— Милая! — он взял ее руку и снова приложил к сердцу, — мое сердце бьется для тебя.

Силимэри развязала завязку на плаще и оголила часть груди.

— Послушай, как стучит мое сердце, — она учащенно дышала, поднося его руку, — ты разбудил в нем любовь.

Они смотрели друг другу в глаза, затуманенные от переизбытка чувств. Их губы медленно слились в нежном порывистом поцелуе на виду у сотен глаз. Их сердца пылали как дерево, расколотое на две части ударом молнии.

— Это было так сладко, — прошептала Силимэри, отрываясь.

— Моја слатка девојко (Моя сладкая девочка), — Иглесиас не мог на нее насмотреться.

Силимэри снова принялась писать:

— В тот вечер, когда ты прислал мне первое сообщение, я тоже видела красную звезду в созвездии воздушного змея, и я тоже загадала желание. Знаешь, какое? — Хочу любить и быть любимой! Мы одновременно смотрели на небо. Я думаю, что это знак.

— Я исполню твое желание, милая моя.

— Мне кажется, ты его уже исполнил, — написала Силимэри и с охотой приступила к десерту.

Она пила кокосовый кисель и облизывала губы, мечтая о продолжении поцелуев, а Иглесиас сделал всего один глоток и отдал свою порцию ей: ему нравилось наблюдать, как она пьет и как слизывает белые капельки с губ.

Допив, Силимэри утихомирила свой пыл и огляделась вокруг. Напротив сидели трое гоблинов и обгладывали рыбьи косточки, косясь в их сторону, рядом — танцующие с ветром, те, что утром пили пиво в «Трех толстяках». Выставлять напоказ свои чувства Силимэри не любила, но это был особый случай.

— Я хотел бы пойти с эльфами освобождать лесопилку, — написал Иглесиас в окошке переводчика, — чтобы находиться рядом с тобой и больше никогда не расставаться, но мой долг управлять моим войском: им нужен лидер. Я не смогу о тебе позаботиться, когда ты будешь далеко от меня. Я знаю, ты отважный воин, но я все равно беспокоюсь. — Он завел обе руки за спину и расстегнул на шее цепочку с медальоном. Ранее ее скрывали детали  одежды, и Силимэри не могла видеть точно такой же амулет, как подарил ее Турэлио.

— У меня такой же! — приятно удивилась она и полностью опустила плащ с плеч, демонстрируя красный янтарь с золотой стрекозой.

—То не може бити (Этого не может быть), — воскликнул Иглесиас и сравнил два амулета, прислонив их друг к другу.

— Они одинаковые! — Силимэри взяла амулет Иглесиас в руки и надела ему на шею. — Это знак!

— Ты знаешь, что это значит? — он задал вопрос в переводчике и довольно улыбался.

— Легенда гласит, что на амулеты наложено заклятие вечной любви, радости и счастья, но чтобы оно подействовало нужно, чтобы амулет был у каждого в любящей паре. Как у нас с тобой!

— Ти си моја радост, љубав и среа (Ты моя радость, любовь и счастье)! — шептал он.

— Теперь и мне кажется, что наши языки похожи. Ты моя радость, любовь и счастье!

— Как этот амулет попал к тебе? — написал Иглесиас.

— Мне его подарили сегодня ночью, — письменно отвечала  Силимэри. — Тот эльф, что вытащил меня из тюрьмы. Он рассказывал о морском путешествии своего отца, который давным-давно спас одного восточного мальчика. У берегов Империи Англов произошло кораблекрушение, и мальчишка в знак благодарности за спасение отдал ему свой амулет.

— Как тесен мир! Этот восточный мальчик — я.

— Правда? Но тогда откуда у тебя второй амулет, если первый у меня?

— Два месяца назад я гулял по берегу моря, и его выбросило к моим ногам. Я обрадовался и с тех пор не снимаю его. Кстати, в тот вечер я впервые увидел твое фото и влюбился. И как после всего этого не верить в судьбу? Ты моя судьба, Силимэри!

— Судьба, — прошептала она ласково.

— Судбина (Судьба).

Раздался боевой клич, и воины стали расходиться.

— Увидимся вечером, — шептала она, — береги себя.

— Видимо се вечерас, моја девојко, брине о себи (Увидимся вечером, моя девочка, береги себя).

Они обнялись на прощанье и разошлись по разным сторонам.

Отряды эльфов выстраивали Уилбер и Питьюон. Каждый из них уверено и красиво держался в седле, сохраняя равновесие и правильную осанку. Их единороги недовольно фыркали и виляли хвостами, отгоняя мух. Уилбер  грозно отдавал приказы, Питьюон более мягко и тактично, а эльфийские воины послушно выстраивались колонной. Силимэри, остановилась на секунду, оценивая масштабность происходящего. Вокруг кипела жизнь. Королевские базы были переполнены войсками.

— Ревекка, — окликнул ее приятный голос.

Силимэри развернула голову и увидела Ностиа. Она тоже была верхом на единороге и держала в руках поводья от еще одного белого в яблоках жеребца.

— Ты ведь умеешь ездить верхом? — спросила эльфийка.

— Само собой!

— Тогда запрыгивай в седло, и помчали!

Силимэри без колебаний подошла к единорогу и первым делом погладила его по морде.

— Красавчик!

Она взяла в руки поводья и легким грациозным движением запрыгнула в седло.

— Уилбер просил, чтобы я нашла тебя, — негромко сказала Ностиа, будто раскрывала какой-то секрет. — Он какой-то странный, даже злой, как мне показалось. Что у вас произошло?

— У нас? С ним? — удивилась Силимэри. — Ничего!

— Он хочет поговорить с тобой.

Они переглянулись. Ностиа пожала плечами.

— Но, Беляш, — Силимэри ударила единорога в бока, и он встал на дыбы, рассекая воздух передники копытами. — Молодец, Беляш, а теперь вперед.

Единорог сорвался с места. Вытоптанная трава на земле бледными полотнами мелькала под его копытами. Беляш, как назвала его Силимэри, резво несся вперед, привлекая внимание как танцующих с ветром, так и других всадников на единорогах.

— Вот это наездница! — слышала Силимэри вслед.

Уилбер не мог не заметить эффектного появления Силимэри в первом ряду. Черные волосы развивал ветер, открывая красивое лицо, уверенный взгляд, гордо приподнятый подбородок, приоткрытые сочные губы, стройное тело под разлетающимся за спиной плащом, черно-зеленый костюм лучника с откровенным декольте и высокие облегающие сапоги с золотистыми пряжками. Все внимание Уилбера было привлечено к ней.

— Нам нужно серьезно поговорить, Ревекка Нэдивен, — заявил он вовсе не серьезно: сдержанно, спокойно, с недоумением на лице.

Силимэри остановила Беляша в метре от единорога Уилбера.

— Я вас слушаю.

Уилбер посмотрел по сторонам. Питьюон продолжал контролировать построение.

— Мне стыдно перед нашими союзниками за твое поведение , Ревекка Нэдивен, — говорил он нравоучительно, — разве можно так себя вести? Ты позоришь Империю Эльфов. Что будут думать об эльфийках гоблины и восточники? Что все они легкомысленные и легкодоступные, как ты?

— С чего вы взяли, что я легкомысленная и, тем более, легкодоступная?

— А как, по-твоему, называются твои поцелуйчики с Амауроном? Я все видел, и не смей перечить! Это аморально и некрасиво. Порядочным эльфийкам не подобает так вести себя в обществе.