— Куда путь держите?

Девушка вздрогнула и обернулась. На валуне сидел загорелый темноволосый человек в войлочном колпаке. Грубый шерстяной плащ сливался с окружавшей травой и вереском, отчего пастуха никто и не заметил, пока тот не заговорил.

— Да вот, на юг идём, добрый человек, — пояснил Броган.

— Плохое время вы выбрали. Зима скоро… — пастух невозмутимо восседал на камне, опираясь двумя руками на топорик с длинной рукоятью как на посох.

— Такова судьба, — вздохнул Броган.

— Тяжелая судьба… — пастух флегматично огладил бороду, — летом по горам ходить веселее.

Он поднялся с валуна, и убрал топорик за пояс.

— До моего зимовья часа два пути будет. А пока идём, расскажите, нет ли каких новостей в горах и долинах?

Здоровенная овчарка с лаем выбежала им навстречу, заставив Мольфи спрятаться за спину шедшего впереди Родгара. Однако, не добежав шагов пятнадцать, пёс замер, принюхался, и, прижав хвост, отступил.

Пастух внимательно посмотрел на собаку, потом на гостей.

— Лютого зверя чует… Повезло вам в горах, что не встретили. А то у меня уже трёх овчарок унесли за осень. Одна радость, волков не стало, овцы целее будут. Так, ты говоришь, старый Тирлин Чернобров ещё летом преставился? И старейшины его племянника вождём клана поставили. Надо же, никогда бы за него не подумал…

Мольфи с опаской поглядела на овчарку. Но та явно избегала к ним приближаться, держась поодаль. Собаку определённо что-то пугало.

Зимовье оказалось небольшим приземистым строением, сложенным из серых камней и наполовину вкопанным в землю в центре каменной же, круговой ограды. Зайдя внутрь, Мольфи ясно различила пробивавшийся сквозь щели между камнями свет. Потолок казался низким даже ей, а уж Родгару с Орелием и вовсе пришлось входить, пригнув головы. Но после многих ночей под открытым небом даже эта, продуваемая всеми ветрами, хижина показалась им более чем уютной.

— Плоскогорье заканчивается, — Родгар поудобнее расположился на застланной овчиной лавке, — через пару дней мы дойдём до реки Киндин — границы Южных Земель. Там уже есть дороги и можно раздобыть лошадей.

— Я направляюсь в Серениссу, — пояснил Орелий, — если нам по пути, можем добраться до города вместе.

Родгар оценивающе посмотрел на молодого человека.

— Все дороги идут в Серениссу. Может быть, так и поступим. Но сперва надо выбраться из этих гор.

— Холодает, — добавил хозяин зимовья, — вода в реках спала. Через Киндин можно перейти по мосту у большой излучины. До него полтора дня пути, если не слишком торопиться. А если поспешите — и за день доберётесь.

От очага расходилось тепло, и даже сквозняки почти исчезли. Мольфи протёрла глаза. После еды и дневного перехода неудержимо клонило в сон. Она задумалась было о далёком городе с таинственным именем Ашт-Сехнеб, но мысли непослушно разбегались и ускользали.

Её взгляд упал на Брогана. Добравшись до жилья, он как-то сразу повеселел, и с его лица сошло напряжённое беспокойство.

— Ты больше не боишься хозяина здешних гор? — спросила Мольфи.

— Я ничего не боюсь, — усмехнулся тот, — ну разве только того, что сами горы провалятся в бездну или небо упадёт на землю.

Мольфи тоже заулыбалась.

— Но ты же беспокоился, когда мы шли сюда. Думал, что хозяин гор придёт за своим быком. А теперь он уже не придёт?

— Теперь это уже не важно… — лицо Брогана стало неожиданно серьёзным, — я с самого начала знал, что ты не простая девочка. Ещё там, в замке. Поэтому я и пошёл с Родгаром, когда он увёз тебя оттуда. А потом прорицатель Дикого Пика избрал тебя. А он никогда не ошибается. И тогда я понял, что предки послали меня, чтобы указать вам путь в горах. И я исполнил их волю. Я провёл вас через пустоши. И могу встретить хозяина гор с чистой совестью.

Мольфи потупила взгляд. Ей льстило, что кто-то полагал её настолько важной персоной. Даже если этот кто-то был простым наёмником-горцем.

— Ты говорил, хозяева гор принимают облик медведя?

— Они принимают разный облик. Здесь они ходят в другом обличии…

— В каком?

Броган внимательно посмотрел на девушку.

— Завтра расскажу. А сейчас иди спать. А то вон уже носом клюешь, того гляди на лавке не усидишь.

— И ничего я не клюю, — она попыталась насупиться, но поняла, что действительно страшно хочет спать.

За стеной нервно заскулила овчарка. Мольфи открыла глаза. В хижине было тихо. Серый предрассветный сумрак просачивался сквозь волоковые оконца и щели между камнями.

Девушка подумала, что стоило бы отнести собаке пару костей. Взяла глиняную миску и вышла на улицу. Низкий туман стелился над побуревшей травой, делая плоскогорье похожим на молочное озеро, на белой поверхности которого темнели островки холмов.

Овчарка прижалась к каменной стене, испуганно озираясь. Заметив Мольфи, она рванулась ей в ноги. От неожиданности девушка выронила миску и отшатнулась. Но добежать до неё собака не успела. Отделившаяся от тумана серая тень настигла её раньше, сбила с ног и, схватив за шею, приподняла и тряхнула. Несчастная псина успела только едва слышно взвизгнуть.

Держа собаку в зубах, тень повернулась к девушке и Мольфи снова увидела холодные бледно-голубые глаза. Зверь ослабил хватку, и труп овчарки гулко упал на землю. Краем глаза девушка разглядела на её шее уже знакомые две колотые раны на расстоянии ладони друг от друга.

Выскочившее из тумана существо походило на кошку и собаку одновременно. Высокие лапы и поджарое брюхо наводили на мысли об огромной собаке, но мягкость движений и выражение огромных глаз были кошачьими. Тело животного покрывал густой серо-бежевый мех, с нечёткими, ржаво-бурыми пятнами на боках. На загривке и скулах шерсть была длиннее и гуще, образуя подобие небольшой гривы. Из-за этого голова казалась непропорционально маленькой на мощной и длинной шее.

Хищник наморщил мясистые губы и широко, словно зевая, открыл пасть. Мольфи, холодея, смотрела, как медленно выплывают из под чёрной губы желтоватые клыки. Дюйм за дюймом на свет показывалась блестящая кость, а клыки всё не кончались.

Девушка шагнула назад и уткнулась плечом в каменную стену. Она не видела перед собой ничего кроме бледно-голубых глаз и огромных, плоских словно ножи, мелко зазубренных клыков.

Что-то рвануло её за руку, отбросив в сторону. Броган оттолкнул её назад и взмахнул топором.

— Это я взял твоего быка, — крикнул он зверю, — не она.

Хищник слегка присел на задние лапы и по-кошачьи фыркнул. Мольфи даже не заметила, когда он ударил лапой. Лишь мелькнула серая тень, прозвучал глухой мягкий удар, и коренастый горец кеглей отлетел в сторону. Саблезуб ещё раз посмотрел на упавшую на колени девушку и сипло прорычал. Потом развернулся, взмахнув куцым, словно обрубленным, хвостом, и беззвучно растворился в тумане.

Мольфи несколько раз моргнула и потеряла сознание.

Разбуженный шумом Родгар выскочил на улицу как раз вовремя, чтобы увидеть исчезающий в тумане силуэт хищника.

Он растерянно огляделся. Сначала ему на глаза попалось тело овчарки, потом кровавые брызги на траве, затем он увидел лежавшую ничком девушку.

— "Почему? Почему именно её?"

Он едва слышно выругался и подбежал к Мольфи.

— Что случилось?! — за плечом раздался заспанный голос Орелия.

— Саблезуб… — сухо прорычал Родгар, приподнимая тело.

— Только не это… Бедная девочка!

Родгар глухо выдохнул.

— Кажется, она цела.

Потом обернулся к Орелию.

— Надо перенести её в дом.

— Я помогу…

— Нет, — рявкнул Родгар, — я сам.

Тот моргнул и попятился, давая пройти.

— Принеси воды…

Орелий нахмурился, но распоряжение выполнил.

— Проклятье, — Родгар оглянулся, — где Броган?! Почему его вечно нет, когда он нужен…

В доме повисла тяжелая пауза. Они переглянулись и обернулись ко входу, где темнела в проёме фигура пастуха.