Родгар и Орелий молча сидели в разных углах небольшой каморки. Формально это была просто комната, но прочная дверь и видневшийся через решётчатое оконце в ней часовой достаточно явно показывали её настоящее предназначение.

Первым заговорил Родгар.

— Я позволил себе лишнее… Вы ничего не сказали о своём истинном положении. Если мы выживем, то я готов принять ваш вызов и дать удовлетворение вашей чести в любое время, когда вы пожелаете. Но в любом случае я приношу вам свои извинения, граф Дидерик.

— Пусть я пока останусь Орелием Класом. Я действительно ввёл вас в заблуждение, и не вправе винить за это. Конечно же, разумному человеку стоит быть сдержанным всегда и со всеми, но поскольку вы не знали моего имени, я не буду рассматривать это как урон моей личной чести. У меня были достаточно весомые основания путешествовать инкогнито.

— Несомненно, — Родгар красноречиво кивнул на часового за дверью.

— Скорее наборот. Меня хотели убить как Орелия Класа, как граф Дидерик я братству не нужен…

Родгар удивлённо посмотрел на собеседника.

— И вы так держались за чужое имя, хотя знали, что из-за него вам грозит смерть!

— На кон поставлены очень важные вещи.

— Важнее чем ваша жизнь и честь?!

— Да. Я не вправе вам ничего больше сказать, но поверьте, это было необходимо.

Родгар лишь удручённо покачал головой.

Дверь со скрипом приоткрылась и в проёме показался стражник. Он молча сделал приглашающий жест.

Дидерик с Родгаром переглянулись и поднялись со стульев. Стражник провёл их глубоко внутрь замка и указал на высокую дверь.

За дверью оказалась большая комната. Окон в ней не было, а света от канделябра хватало лишь на закутанные в чёрное фигуры, сидевшие вокруг стола. Стены комнаты тонули во мраке, и Родгар не мог определить насколько она велика. Лишь гулкий отзвук их шагов позволял предположить, что они находятся в достаточно большом зале.

За столом сидело девять человек. Все они были одеты в чёрные шёлковые плащи с капюшонами, из-под которых торчали длинные лакированные клювы масок.

— Представьтесь совету, — хрипло приказала одна из фигур, её слова гулко отдались под невидимыми в темноте сводами.

— Дидерик, граф Остенский, Бродов и Замостья, первый кравчий великого князя Кюленского и Подлесского. Путешествую под именем Орелия Класа, каковым именем и требую меня называть.

Клювы масок вопрошающе повернулись в сторону Родгара.

— Родгар Рейс. Просто Родгар Рейс…

— Вы лжете, — бесстрастно сообщила одна из масок, — у вас есть ещё одна попытка.

Родгар побагровел.

— Хорошо. Родгар, наследный барон Ласи, бывший имперский наместник в Снотицах… Вы удовлетворены?

— Тот самый? — удивлённо посмотрел на него Дидерик.

— Да, — сухо ответил Родгар.

— Тогда это многое объясняет — вполголоса пробормотал граф, — бедная девочка…

— Итак, господа, — прервал их хриплый голос, маски глушили речь и было трудно понять, кто именно из девятерых говорит на этот раз, — мы рассмотрели ваше дело, взвесили все обстоятельства и пришли к решению.

Родгар и Дидерик напряжённо смотрели на чёрные фигуры.

— Мэтр Орелий Клас был обвинён в покушении на честь семьи Калоцетти. Это обвинение не касалось графа Дидерика и таковой граф не может нести по нему ответственность. Семья Калоцетти ввела нас в заблуждение, и её представители будут приглашены для дачи объяснений. Но вас, граф, это не коснется.

— Я действительно ранил Ларко Калоцетти на дуэли, — перебил говорившего Дидерик, — не думаю, что они вам соврали. Но он сам меня вызвал… К сожалению обстоятельства не дали мне возможности объясниться, но и дать себя убить я не мог. Однако я искренне сожалею, что он умер. Я не ожидал, что рана окажется смертельной…

— Она и не оказалась. Впрочем, семья Калоцетти сама взыщет свои долги с неумелого или злоумышлившего хирурга. Тем более, что как имперский рыцарь вы имели законное право на дуэль и ношение оружия.

— Я выдавал себя за другого и по закону не должен был так поступать…

— Мы приняли решение. Семья Калоцетти не имеет более к вам никаких претензий. С судом и законом пусть разбираются адвокаты. Вы свободны.

— Но…

— Барон Ласи. Вы подняли оружие на членов Братства и пролили их кровь.

— Я лишь защищал свою жизнь.

— Вы знали, что вам ничего не грозило, если бы вы не вмешивались?

— Я не намерен сложа руки наблюдать, как на моих глазах убивают живых людей. К тому же ваши братья мне не представились…

— В принципе вас бы, конечно, следовало примерно наказать… Но поскольку действия наших людей были результатом ошибки, мы сочли возможным также отпустить и вас.

— Вы решили поступиться принципами? — вызывающе поднял бровь Родгар.

— Не искушайте судьбу, барон Ласи, мы сами решаем, как применять наши принципы. Если Старшие Братья сочли уместным вас помиловать, вы будете помилованы. Мы всё сказали.

Из темноты бесшумно выступили невидимые доселе стражники, давая понять, что аудиенция закончена.

Мольфи с интересом рассматривала ютившихся в углу таверны незнакомцев. Они держались особняком и заметно выделялись необычной одеждой и смуглой кожей. Люди по эту сторону гор вообще были по большей части темноволосы и кареглазы, но эти казались чернявыми даже среди них. Незнакомцы беседовали не слишком громко, и девушка не могла расслышать всё в точности, но те слова, что долетали до неё, были ей совершенно незнакомы. Пару раз она была готова спросить об этих странных людях у Родгара, но каждый раз останавливалась. За прошедшие с момента отъезда из замка Казурро дни, он и Орелий буквально все уши ей прожужжали разъяснениями того, как опрометчиво она поступила, что мир опасен, и молодой девушке нельзя путешествовать одной, а её отрывочные магические знания ещё не повод надеяться себя защитить и вообще она ещё маленькая, и должна слушаться старших.

Один из незнакомцев поднял на неё пронзительный взгляд угольно-чёрных глаз. Она смутилась, и отвернулась в другой угол, где несколько молодых людей увлечённо бросали на стол игральные кости. Однако чувство того, что незнакомец продолжает на неё смотреть, не исчезло. Оно поёжилась и решила думать о чём-нибудь другом, лишь бы не ощущать затылком этот пронизывающий взгляд. Думать не слишком получалось, и она всё таки решилась заговорить.

— А нам ещё долго ехать? — спросила она.

— Дней пять… — рассеянно ответил Родгар, пересчитывавший монеты в кошельке.

— Да, где-то так, — кивнул Орелий, — а ты торопишься?

В его голосе едва слышно зазвучала легкая ирония. Мольфи насупилась. После истории с похищением отношения между ними всеми изменились. Родгар стал подчёркнуто вежлив с Орелием, а тот как-то посерьёзнел и замкнулся и иногда ей даже казалось, что он глядит на неё с некоторой опаской. Она несколько раз пыталась выяснить, что случилось в замке, но оба наотрез отказались ей что-то рассказывать, хотя сами долго выспрашивали у неё все подробности.

— А куда я должна торопиться? — с вызовом ответила она.

— Ну я не знаю, куда обычно торопятся юные барышни, — нарочито развёл руками Орелий, — разве что замуж.

— Я не собираюсь замуж, — искренне заверила его Мольфи, — мне и так хорошо… Ну разве что встречу прекрасного принца.

Она не удержалась и показала собеседнику язык.

Орелий едва заметно усмехнулся.

— Поверь мне, большинство принцев далеко не прекрасны, а оставшиеся сплошь и рядом обладают на редкость скверным характером…

— Ты это нарочно говоришь, — возмутилась девушка, — у них не может быть плохого характера. Они же принцы!

Улыбка Орелия стала шире.

— Надеюсь тебе никогда не доведётся узнать, насколько ты заблуждаешься…

— А вот и узнаю, — она даже разозлилась, — обязательно встречу принца. Настоящего!

Она вздёрнула подбородок и демонстративно отвернулась. Её взгляд снова упёрся в пронзительные чёрные глаза в углу таверны. Мольфи вздрогнула и подвинулась на скамейке ближе к своим спутникам.