моем из оной ни одного судна не осталось. Флот неприятельский,

в рассуждении позднего времени, полагаю непременно, должен

быть уже в Константинополе, следовательно, флотилия со сто-

роны его уже безопасна, а потому и флоту быть против устьев

Дуная, кажется, уже не для чего. Я просил резолюции его

светлости о возвращении куда следует, ибо нахожусь со флотом

в чрезвычайно опасной стороне от ветров. Лоцмана крейсерских

и военных судов командиры чрезвычайно робеют, в рассуждении

позднего времени и опасных мест, чтоб не потерпеть не только

расстройку судов и самого бедствия, ибо если с открытого моря

случится крепкий ветр, неминуемо корабли и прочие суда

перепортит до крайности, чего при продолжавшейся более уже месяца

весьма облачной и дурной погоде ожидать должно. Троекратно

в бытность флота здесь случались уже крепкие ветры, но с

закрытой стороны берегом, потому важных повреждений ничего

не сделало, теперь же ветр от северо-востока и склоняется еще

с открытого моря к востоку, а как со оной стороны ветры

бывают жестокие, то почти все ужасаются, ожидая оных.

Милостивый государь, если узнаете, что во флоте здесь непременной

надобности нет, сделайте милость исходатайствовать повеление

о ето возвращении, дабы флот сберечь на будущее время. Я во

всю мою бытность здесь писем и известий никаких не получал,

также и обо флоте неприятельском верного сведения не имею.

Затем по несведению сего, куда иттить искать его, не знал.

Федор Ушаков

P. S. Крейсерское судно, посланное от меня прежде сего с рапортом,

находится против Гаджибея, ожидая там повеления. Если от его светлости

не получит ничего, простоит там во все время, ибо так ему приказано,

о чем я и к его светлости рапортовал.

Федор Ушаков

Вашей светлости донесть честь имею: фрегат «Григорий

Великий Армении» от крепких ветров, волнения и качки оказал

в себе немалую течь, которой для предохранения 27 числа

минувшего месяца и отправлен в Севастополь, уповаю, что при

бывших тогда благоуспешных ветрах дошел туда благополучно.

А также в разные времена из крейсерских судов «Чечерску»

за сломлением вверху стеньги приказал я иттить в Лиман и

явиться в команду флотилии, в которой он прежде состоял; тож

из крейсерских судов, пришедших из Таганрога, «Надежда на

благополучие» за оказавшеюся течью и «Св. Андрей» за

повреждением форштевня отпущены в , Лиман же, уповаю, они давно

уже там. Из отправленных от меня из Севастополя в

препровождение в Лиман пленных судов крейсерские суда лейтенанта

Вальяно и мичмана Бенардаки и бригантина «Св. Климент папа

Римский», проводя те суда, ко флоту возвратились

благополучно, и рапортовано ко мне от Вальяно и Бенардаки, что они,

идучи от Лимана вместе с судами «Абельташ», полякой «Св.

Николаемч>, «Панагия Паланди» и «Донаем», и полугалеркою,

следующею с припасами ко флотилии, за противным ветром

остановились на якорях поблизости острова Фидонисии, и во

время бывшего 24 числа минувшего месяца северо-западного

чрезвычайно крепкого ветра и волнения великой качкою у всех

оных судов подорвало якоря; из них упомянутые суда

«Абельташ», «Панагия Паланди», поляка «Св. Николай» и «Донай»

пустились открытым морем к стороне Севастополя, полугалерка

пошла за ними ж; а суда лейтенанта Вальяно и мичмана

Бенардаки, стараясь укрыться от свирепости ветра, попали к Гаджи-

бею и по стишании возвратились ко флоту. О тех же четырех

судах и полугалерке, пустившихся в открытое море, к

Севастополю mi они точно пойдут или при скором того ветра стишании

и перемене воротятся в лиман для получения якорей, сведения

еще не имею.

Ордером вашей светлости предписано мне два из лучших

и надежных фрегата взять со флотом и по окончании кампании

на зимовку отправить их в Николаев, по сходству оного

находятся со мною при флоте фрегаты «Иероним» и «Нестор

Преподобный», а как ныне настоит уже глубокая осень и кампания

еще не окончилась, потому во отправлении их, в рассуждении

позднего времени, в Николаев предвижу сомнение и опасаюсь,

чтобы они, пришед в Лиман и не успев войтить в устье Ингула,

и не остались в реке Буге, ибо для мелководности устья Ингула

должны будут прежде входа весь свой груз снимать долой; а

в промедление сего времени можно полагать, что сия река в

рассуждении позднего уже времени закроется льдом. По сим

обстоятельствам осмеливаюсь всепокорнейше донесть, не угодно ли

будет повелеть для зимовки взять их в Севастополь, на сие

в резолюции имею ожидать повеления вашей светлости.

По сходству повеления вашей светлости, со флотохМ, мне

вверенным, нахожусь я против устьев реки Дуная для прикрытия

флотилии, дабы флот неприятельский не мог оную запереть при

устьях Дунайских. Флотилия несколько уже времени вся

собралась в устья Сулина и Килии; лодки, лансоны и прочие суда,

вошедшие в Килийское устье, давно прошли уже вверх реки к

Килии, также и прочие суда, вошедшие в устье Сулина, от 31-го

числа минувшего месяца все без остатка прошли вверх реки, по

извещении ко мне от господина генерал-майора и кавалера

де-Рибаса к озеру Радакуль, и из виду моего также закрылись.

Обо флоте неприятельском, сколько не старался я разведывать,

где он точно находится, верного сведения и по сие время никакого

не получил, но, уповаю, и за верное, что оный, в рассуждении

позднего времени, к предохранениям непременно должен уже

быть в Константинополе, и к здешнему месту быть ему никак не

уповаю, следовательно, флотилия, в рассуждении оного, уже

безопасна; осмеливаюсь вашей светлости всеподаннейше донесть,

ежели уже в рассуждении позднего ныне времени по сим

обстоятельствам в бытности флота в здешнем краю непременной

надобности не состоит, не угодно ли будет повелеть возвратиться

ему, куда надлежит в безопасное место, ибо лоцмана и

крейсерских судов командиры, знавшие совершенно сии опасные места,

где флот ныне находится, беспрестанно напоминают мне о

предосторожностях, как и вашей светлости небезызвестно, что вся

оная сторона противу устьев Дунайских и вперед до самой Ка-

лиакрии расстоянием до 300 верст ни малейшей пристани и защи-

щения от ветров и беспокойства моря не имеет и почитается

в рассуждении отмелистых и каменистых берегов наиопаснейшею.

Я употреблю все средства к сбережению флота от предвидимых

опасностей и самое лучшее средство избираю то, что со оным

остановился на якорях между устьями Дуная, Сулина и Килии,

от берега верстах в 10 между течениями обоих гирл, сие место

в стоянии на якорях меньше всех прочих подвержено течениям

от рек, следовательно, и качке кораблей от оных от крепких

ветров со стороны берега довольно защищен и безопасен, что уже

случилось неоднократно вытерпеть крепость ветра со оной

стороны безопасно, но великая опасность состоит, если таковой же

крепкий ветр случится со стороны открытого моря, неминуемо

многие суда должны будут потерпеть расстройку, а если ж быть

со флотом на ' якорях или под парусами гораздо отдаленнее от

берега, почитаю, и еще несравненно опаснее. О чем донеся,

ожидаю повеления вашей светлости, остаться ли еще несколько

времени на том месте или следовать, куда повелеть соизволите.

Контр-адмирал и кавалер Федор Ушаков