Он рылся в своих воспоминаниях. Именно Ванда первая заговорила о бегстве. Она беспокоилась о нем. Что она сказала в тот вечер, когда позвонила ему, чтобы попросить избавиться от Коннорса?

«Теперь я вижу, что зря вам позвонила. Я скажу в полиции правду, но поверят ли там мне? А журналисты? Вам же известно, какое у них извращенное воображение! Они считают, что, если секретарши недурны собой, они обязательно спят со своими патронами. Вы Сами это знаете. Впрочем, так оно и случается. Девушки часто идут на это, чтобы не лишиться места».

Хенсон старательно затягивался сигаретой, которую дал ему Гарсиа.

И что же? С тех пор он вел себя, как баран, которого тащат на бойню, а Ванда и ее любовник дергали за веревочку. Они довели его до ситуации, из которой не было выхода. Для того чтобы не сомневаться, что Хенсон не причинит им неприятностей, они повесили на него смерть Коннорса. И чтобы совсем приручить Хенсона, Ванда стала расточать ему свои нежности, пока ее дружок хозяйничал в сейфе и убивал Ольгу. Причём он сумел создать такую обстановку, которая позволила свалить все опять на Хенсона. Совершенно обалдевший любовник побежал к банку, в который Ванда в назначенный час должна была прийти за своими сбережениями.

«Займись этим типом,— сказал он.— Забавляй его и заставь забыть про время. Для тебя это пара пустяков. Ведь у нас, вернее для нас, под замком лежат семьсот тысяч долларов!»

Хенсон ударил кулаком по каменной стене. Ведьма, распутная девка! И она уверяла, что беременна от него! Одному богу известно, как она при этом веселилась!

Гарсиа взял его за руку.

— Послушайте, сеньор, вам лучше сесть, не надо причинять себе боль!

Хенсон злобно посмотрел на него.

— Почему? Они все равно отвезут меня в Иллинойс и посадят на электрический стул!

— Вы еще никуда не сели!

— Ничего, ждать недолго.

Гарсиа был философом.

— Терпение! Кто знает? И даже со мной. Вдруг мне попадутся двое-трое присяжных, которых тоже обманывали жены? И тогда, несмотря на ожидания моего адвоката, меня могут даже оправдать. Мой адвокат очень старается, но он слишком молод. А ни один мужчина, который собственными глазами не видел измены своей жены, никогда не поймет, какое впечатление это производит.

— Мой случай даже отдаленно не похож на ваш.

— В вашей ситуации могут возникнуть другие обстоятельства. Если то, что вы рассказали мне, правда и прокуратура возбудила против вас дело, не отчаивайтесь: благодарение богу, мы живем в стране, в которой человек не считается виновным, пока вина его не доказана.

Хенсон в последний раз затянулся сигаретой мексиканца.

— Вы говорите не как простой рабочий! — заметил он.

Глаза мексиканца американского происхождения лукаво блеснули.

— Я и не рабочий, сеньор. Я преподаю английский язык в университете. Потому-то мое преступление еще больше усугубляется в глазах судей. Мне следовало поступить совершенно не так. Я должен был немедленно побежать в ближайшее отделение полиции и заявить: «Какой-то грязный тип решил заменить меня у моей жены. Я вас очень прощу, сходите и убедитесь сами». К несчастью, я выстрелил в этого подонка. Пуля, пущенная в спину негодяя, убила их обоих.

Разговаривая, Герсиа непрерывно скручивал сигареты. Наконец он протянул с дюжину Хенсону.

— Возьмите. Возьмите же! Вас скоро начнут допрашивать и наверняка вывезут из Техаса в Иллинойс, а поскольку полицейские получают так же мало, как преподаватели, вряд ли они предложат вам закурить.

Без ложного стыда Хенсон взял у него сигареты.

— Тысячу раз спасибо, Гарсиа!

Гарсиа пожал плечами и произнес, осеняя себя крестным знамением:

— Лучший человек, нежели я, уже сказал: «Я пройду по этому пути лишь один раз».

По цементному полу коридора застучали шаги.

— Не признавайтесь ни в чем, — посоветовал Гарсиа, — и не возражайте против выдачи под залог. Правда, с вашими обвинениями выдача на поруки невозможна.

Вооруженный сторож в красивой форме цвета хаки вошел в камеру.

— Хенсон,— сказал он,— вас вызывает капитан.

Хенсон проследовал за ним по коридору до маленькой комнаты, в которой собрались полицейские и журналисты. Лейтенант Эган тоже пришел, единственный посторонний в этой компании. Жара заставила его снять плащ, но кобура с пистолетом переменила место и теперь торчала из правого кармана его пиджака. Хенсон не сразу заметил Бандур С лицом, залитым слезами, она сидела возле письменного стола капитана, под вентилятором. Хенсон быстро шагнул к ней и влепил звонкую пощечину.

— Девка! Грязная девка! Небось теперь ты довольна!

— За что, Ларри?! Зачем ты ударил меня?

— А ты будто бы не знаешь!

Капитан, мужчина лет сорока, обмахивался своей фуражкой.

— Довольно, Хенсон. Сейчас слишком жарко для ссор влюбленных. Ладно. Поскольку вы сбежали с малышкой, значит, вы оба виновны. Мы с лейтенантом Эганом хотим знать, вы возражаете против выдачи вас властям Иллинойса?

— Нет, — ответил Хенсон.

— А вы, мисс Галь? — спросил капитан Ферри, поворачиваясь к Ванде.

«Конечно нет, девка!» — подумал Хенсон. Он мечтал остаться с ней наедине хоть на пять минут, чтобы задушить ее так, как ее любовник задушил Ольгу. Но он не стал бы ее насиловать, о нет! Одна мысль о возможном контакте с подобной тварью причиняла ему боль. И она еще говорила ему: «Я хотела бы иметь от тебя детей. Много детей!»

Конечно, она с самого начала приняла все меры, чтобы этого не произошло. Если бы ее освободили и она снова соединилась со своим любовником, ребенок стал бы им только помехой.

Лейтенант Эган положил на стол капитана пачку документов.

— Как вам известно, ваш губернатор штата удовлетворил запрос губернатора штата Иллинойс. Для транспортировки нам потребуются лишь подписи Хенсона и мисс Галь.

— Итак, мисс Г аль? Вы возражаете против вашей отправки или согласны предстать на суде в Иллинойсе?

— Я хочу, чтобы меня судили. Мы ничего плохого не сделали. Ларри и я всего лишь любили друг друга.

— Вы не желали смерти миссис Хенсон?

— Нет, сэр.

— Вы не виновны в гибели Тома Коннорса?

— Нет.

— И вы наверняка не знаете, где находятся исчезнувшие семьсот тысяч?

— Нет. Совсем не знаю.

Капитан Ферри взглянул на Эгана, прежде чем протянуть ручку Хенсону.

— Мое уважение к мисс Галь дает мне право порадоваться, что делом будете заниматься вы,— сказал он Эгану. — Здесь, в Техасе, ни один судья-мужчина не смог бы ни в чем обвинить такую красотку, даже если бы она взорвала отель!

— Да, но в данном случае речь идет не о взрыве, а о двух жизнях,— возразил Эган.

— Не считая семисот тысяч долларов! — Капитан протянул ручку Хенсону.— Ответьте только ради проформы. Я полагаю, что вы не убивали свою жену и не инсценировали такую обстановку, чтобы можно было подумать об убийстве каким-нибудь садистом?

— Нет, сэр, я здесь ни при чем.

— А Том Коннорс?

— Я только отволок его в кусты, где и обнаружили его тело. Но он находился тогда в полном здравии.

— Не забудьте сказать об этом своему адвокату. Еще один вопрос, пока вы не подписали эту бумагу.

— Какой?

Капитан Ферри поутюжил свой синий подбородок и произнес:

— Он меня очень интересует, Я послал четырех человек к «форду», который вы купили в Сан-Антонио. Они трудились над ним целых двенадцать часов и полностью разобрали с помощью полицейских, обыскивавших вашу комнату в отеле Игл-Пасо, в котором вы провели вчерашнюю ночь с вашей малышкой. Еще я просил служащую тюрьмы полностью осмотреть мисс Галь... Где вы умудрились спрятать семьсот тысяч долларов? Как собирались провезти их в Мексику? Что вы с ними сделали?

Хенсон сунул в рот одну из сигарет Гарсиа.

— Я полагаю, вы имеете в виду те семьсот тысяч, которые исчезли из сейфа «Инженерного атласа»?

Лейтенант Эган предложил ему огня и заметил:

— Вне всякого сомнения. Инспекторы, страховые агенты и полицейские прочесывают не только отели, которые вы посетили в Чикаго, но и все комнаты, где вы останавливались с мисс Галь во время трехнедельной поездки. Старый Хелл рвет на себе волосы: у него ничего не осталось, чтобы предложить дельцам из Босфора, он вынужден аннулировать свой договор со Стамбулом, мало того, он непрерывно ругает полицию, которая не может найти его деньги.


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: