— Вы сумеете это доказать?

Хенсон немного помолчал, йотом ответил:

— Нет. Не сумею.

Ванда снова принялась теребить свою юбку.

— Теперь я вижу, что, зря вам позвонила. Я скажу в полиции правду, но поверят ли там мне? А журналисты? Вам же известно, какое у них извращенное, воображение! Они считают, что, если секретарши недурны собой, они обязательно спят со своими патронами. Вы сами это знаете. Впрочем, так оно и случается. Девушки часто идут на это, чтобы не лишиться места.

Теперь Хенсону показалось, что стало гораздо прохладнее. Он обдумал слона Ванды. Все точно. Газеты по-своему представят дело. И Джек Хелл разъярится. Всем секретаршам в его учреждении полагалось держать себя очень строго. Хелл был редким бюрократом. Сам он спал и с замужними и с одинокими женщинами во всех частях света, но соблюдал при этом крайнюю осторожность. Ни малейшее подозрение, ни малейшая тень скандала не должны были коснуться репутации «Инженерного атласа»!

— Да, я все прекрасно понимаю,— кивнул Хенсон.

Он сожалел, что больше не осталось виски. С ним никогда ничего не случалось! Еще несколько часов назад он спокойно сидел со стаканом пива в руке и смотрел телевизор. Зазвонил телефон — и вот!

Хенсон подумал, не стоит ли ему взять свою шляпу со стула в прихожей, уйти отсюда и позабыть обо всей этой истории. Но он не мог бросить Ванду в такой беде. Из всех мужчин Чикаго она выбрала именно его, чтобы попросить совета. Он встал.

— Вы сказали, что Коннорс в комнате?

— На моей постели.

Хенсон раздвинул кретоновые занавески. Человек, лежавший на кровати, был совершенно голым. Хенсон дал бы ему лет двадцать пять-тридцать. При жизни он, вероятно, считался красивым. Хенсон осмотрел лицо, потом тело. Коннор имел приблизительно такое же сложение, как он, но более мускулистое. Хенсон все сильнее поражался тому, что Ванда выбрала его и даже предпочла мужчине, чей труп находился На кровати.

Хенсон нагнулся и поднес ладонь к губам Коннорса, слабо надеясь, что жизнь еще теплится в его теле. Он не почувствовал никакого дыхания, но от человека пахло алкоголем. Инстинктивно он приложил ухо к груди Коннорса. Его сердце билось: неровно и слабо, но билось. Когда Коннорс очнется, единственным воспоминанием об инциденте будет болячка на голове и одеревенелая глотка.

Хенсон закрыл человека до пояса простыней и позвал Ванду.

— Он не умер. Он просто мертвецки пьян.

Она просунула голову между портьерами;

— Благодарение богу! Но что же нам делать?

— Я одену его, выведу отсюда и куда-нибудь отвезу.

— А если вас увидят?

— Ну что ж! Я буду просто поддерживать пьяницу.

Ванда закусила губу.

— Но это ничего не изменит. Он вернется завтра вечером.

— И не найдет вас здесь.

— Куда же я денусь?

— Мы подыщем вам другую квартиру.

— Ноя заплатила до конца месяца!

— Я сам займусь поисками жилья!

— А если он явится в контору и устроит скандал?

— Мы решим этот вопрос в свободное время.—Хенсон подобрал одежду Коннорса, валявшуюся на полу.— В конце концов, я отвечаю за контору. Теперь уходите, его надо подготовить.

Ванда вернулась в гостиную. Впервые в жизни Хенсону пришлось одевать бесчувственного человека. Было крайне трудно натянуть на него носки и нижнее белье. Рубашка, брюки и пиджак пошли легче. Хенсон даже немного сочувствовал бедному малому. После четырех лет тюрьмы ему хотелось спокойно пожить. И что он получил? Добрый удар по черепу.

Хенсон осмотрел содержимое карманов Коннорса. Там находились купюра в один доллар и немного мелочи. Хенсон вынул из своего бумажника десятку и сложил ее вместе с долларом. После пробуждения он найдет, чем угостить девушку, и отвлечется от мысли о Ванде. Хотя бы на несколько часов. Он надел на него ботинки и, частично волоча, частично неся, оттащил бесчувственное тело в гостиную.

Ванда сидела на диване, сжавшись в комочек. У нее был жалкий вид.

— Спасибо,— просто проговорила она, — Я не знаю, что бы со мной сталось, если бы не вы, мистер Хенсон!

— Называйте меня Ларри!

Она повторила его имя, и ему понравилось, как оно прозвучало в ее исполнении.

— Вы вернетесь, правда? Я прошу вас.

— После того, как устрою его в каком-нибудь углу. Но это может занять добрых полчаса. Потом я собираюсь присмотреть для вас другое помещение.

— В такое-то время?

— Отели открыты круглосуточно.

— Но они очень дорого стоят!

— Это уж моя забота.

— Как скажете.

Хенсон вынес Коннорса на лестницу, заставил его пройти через вестибюль и вытащил на тротуар. Он с трудом поволок Коннорса по направлению к тому месту, где припарковал свой «бьюик». Они уже почти добрались, когда из ночной тьмы возник одетый в форму ночной сторож.

— Ваш приятель, видимо, здорово перебрал? — поинтересовался он.

Хенсон улыбнулся.

— Он мертвецки пьян. Я отвезу его к нему домой.

— А машину вы поведете?

— Я.

Сторож выплюнул жвачку и направил на Хенсона луч карманного фонарика.

— Там он, конечно, очухается. А вы? Вы в состоянии сидеть за рулем?

— Я выпил только стаканчик вина.

— У вас достаточно уверенный вид. Где вы оставили свою машину?

— Она, кажется, восьмая.

— Давайте я подсоблю.

Сторож схватил Коннорса за другую руку и помог Хенсону довести его и усадить в машину.

— Парням, которые так нажираются, нужен специальный прислужник. Либо им нельзя пить, либо надо придумать еще что-то, даже не знаю что...

— Вы тысячу раз правы.

Хенсону хотелось, поскорее избавиться от ночного сторожа. Он сложил пятидолларовую банкноту и сунул ему в руку.

— Возьмите, и спасибо за помощь!

Сторож осветил купюру на ладони.

— Это я должен благодарить вас, мистер!

Хенсон вырулил на дорогу и направился по Селл-стрит. Парк Линкольна находился совсем близко;

Там вполне можно было избавиться от Коннорса. Внезапно ему пришла в голову одна мысль. Если Коннорс, очнувшись, обнаружит у себя в кармане полную бутылку виски, он снова напьется, а когда опять соберется отправиться к Ванде и будет в состоянии передвигать ноги, уже наступит день или даже вечер. К тому времени Ванда уже переменит жилище с помощью Хенсона.

Хенсон купил пол-литра «Бурбона» в одном из баров на Кларк-стрит, открытом всю ночь, и покатил к парку Линкольна. Остановившись около зоосада, он потащил Коннорса в кусты. После того количества виски, которое он уже проглотил, и с тем, что проглотит после пробуждения, ночной воздух не принесет ему вреда.

— Доброй ночи, бедный кретин!— бросил ему Хенсон.

Потом он влез в машину и поехал по Деборн-стрит.

На половине дороги к центру он нашел то, что искал. Отель был новым и нуждался в жильцах, поэтому его администрация не стала бы чересчур придираться.

Ночной портье читал результаты бегов. Он поднял голову:

— Да? Чем могу служить?

— Мне; нужно небольшое помещение для одной из моих Клиенток,— объяснил ему Хенсон. Он выдумал имя:— Ее зовут миссис Джонс Келси. У нее неприятности с мужем, и она хочет спрятаться от него.

Служащий начал перелистывать тетрадь.

— А при чем здесь вы?

— Я ее адвокат. Лестер Гуго,— соврал Хенсон.

Он был в восторге. Если эта авантюра удастся, он сможет навещать Ванду, когда пожелает.

Портье положил на стол карточку.

— У нас есть номер на четырнадцатом, 1456. Маленькая кухня, убирающаяся кровать, обстановка новая и современная. Сто пятьдесят долларов в месяц, если берете на год, и сто восемьдесят, если на месяц.

Цена оказалась выше той, на которую рассчитывал Хенсон, но он боялся, что Коннорс сумеет найти Ванду на Селл-стрит, и потому выложил сто восемьдесят долларов. .

— Отлично,— произнес он.— Пока моя клиентка возьмет его лишь на тридцать дней.

— Хотите осмотреть помещение?

— Незачем.

Портье протянул ему карточку.

— Как угодно. Теперь я попрошу вас заполнить визитку для мисс... как вы сказали ее зовут?

— Миссис Джонс Келси.

— И когда она появится?

— Утром.

Портье прихлопнул промокашкой написанное.

— Превосходно. Я велю горничной на четырнадцатом этаже приготовить номер к восьми утра.

— Благодарю.

Хенсон пересек холл и направился к двери. В большом зеркале, стоящем у стены, он заметил, что портье, посмеиваясь, провожал его глазами. Хенсон никого не обманул. Служащий не поверил, Что кто-то наймет жилье для молодой дамы без особой причины, но когда платили сто восемьдесят долларов в месяц, на Деборн-стрит не обращали внимания на детали.