— Двадцать четыре тысячи в год.
— Хорошо. Тогда, скажем, двадцать семь тысяч и еще навар. Вы — самый подходящий человек. И я уверен, что вы будете отличным начальником.
— Спасибо.
— Только поговорите с Ольгой.
— Понятно. Когда она вернется.
— А где ее мать собирается умирать?
— В Перу, штат Индиана.
— Там я еще не работал. Но я построил пятнадцать километров дорог в Вабаче, чуть не сдох там и совсем прогорел.
Если он не врал, то это был редкий случай, когда Хелл потерял деньги.
— Когда малышка вернется, пришлите билет мне,— сказал он, направляясь к двери.
— Непременно.
Когда Хелл ушел, Хенсон спрятал портфель в сейф. Действительно, с ним происходят странные вещи. Сперва Ванда, а теперь Хелл, признающий его инженерные таланты! Следовательно, предстоит еще один бесполезный разговор с Ольгой: она «любит» жизнь в Чикаго.
Неожиданно Хенсон почувствовал потребность выпить. Он прошел через приемную и предупредил диспетчера:
— Я исчезну на четверть часа. Если случится что-нибудь неотложное, я внизу. Вы знаете где.
— Хорошо, сэр.
Хенсон спустился на специальном лифте и уселся на табурет в баре.
— Двойной «Бурбон».
Бармен налил почти сто грамм виски в высокий стакан.
— Вы плохо спали, мистер Хенсон?
Он действительно мало спал, но по другой причине, чем думал бармен. Хенсон мечтал о том, чтобы подобные ночи продолжались постоянно. Ему бы очень хотелось увезти Ванду в Турцию.
Он принялся тянуть свое виски. Пускай Ольга возьмет дом и деньги в банке. Он даже назначит ей содержание в пятьсот или шестьсот долларов в месяц. Но Джек Хелл никогда не согласится на такую ситуацию. Сотрудники «Инженерного атласа» могли спать, если желали, хоть 6 последней шлюхой, но их официальная жизнь должна была выглядеть безупречной.
Хенсон прикончил «Бурбон» и заказал другой. Многие годы он не чувствовал себя таким решительным. Он еще не стар. И еще долго сможет интенсивно работать и занимать ведущие должности.
Его сосед по бару ушел, забыв на табуретке выпуск «Дейли ньюс». Эти экстренные выпуски становились прочего болезнью. Они выходили не только поздно вечером, но уже и рано утром!
На первой полосе не оказалось ничего сенсационного. Хенсон перевернул страницу, и ему в глаза бросилось имя Коннорса.
Незначительной заметки, помещенной в левом нижнем углу, вполне хватило, чтобы Хенсон почувствовал холод и желудке.
«Сегодня утром, около восьми часов, один из сторожей парка Линкольна, Джон Т. Чартере, обнаружил спящего в кустах возле зоосада бродягу. Когда старт подошел к нему поближе, оказалось, что человек мертв. По бумагам, найденным в кармане пиджака, надетого на труп, полиция установила, что умерший— некий Том Коннорс, недавно выпущенный из тюрьмы в штате Айова. По заключению врача, внутренности и кровь мертвеца содержали большое количество алкоголя. Отсюда возникло предположение, что Коннорс погиб во время пьяной драки сразу же после выхода из тюрьмы, Полиция разыскивает его собутыльников и надеется, что скоро схватит их благодаря зажигалке с инициалами „Л.Х.", найденной около трупа, и отпечаткам пальцев, оставленным на початой бутылке виски, которая находилась в его кармане...»
В газете больше ничего не говорилось. Но пути полиции, так же как и господни, неисповедимы, они обычно многое держат в тайне. И сейчас полиция уже занималась расследованием, проверяя отпечатки пальцев у всех, кто знал Коннорса. А если они ничего не отыщут, то пойдут дальше...
Хенсон осушил свой стакан. На бутылке остались отпечатки его и продавца. Возможно, в данную минуту полиция уже допрашивает последнего. Не исключено, что он вспомнит человека, которому продал виски. Но и одна зажигалка выдавала его с головой. И, что еще хуже, отпечатки его пальцев имелись в вашингтонском отделе ФБР. Хенсон почувствовал спазм в желудке. Он отлично знал, что не убивал Коннорса. В газете даже не упоминалось о ранении Коннорса перед смертью. Но рубец от удара лампой, нанесенного Вандой своему экс-любовнику, заставит полицию докопаться до сути. Они выяснят прошлое Коннорса и не замедлят обнаружить след Ванды, который приведет их в квартиру на Селл-стрит. А после Ванды полицейские невольно придут к мысли расспросить Хенсона.
Он не сумеет скрыть свое посещение той квартиры. Они проверят все телефонные разговоры. Сторож, которому Хенсон вручил пятерку, конечно, запомнил его машину, когда помогал сажать туда Коннорса. И едва его фотография появится на страницах газет, портье с Деборн-стрит, узнает в нем человека, снимавшего помещение для миссис Джонс Келси.
Последняя деталь могла иметь крайне неприятные последствия. Полиция и журналисты сделают свои заключения. Они подумают, что Хенсон был любовником Ванды и Коннорс застал их вместе.
Ситуацию обработают чисто. Хенсон даже рисковал быть обвиненным в убийстве, по крайней мере в невольном. Он станет тщетно доказывать им, что провел с Вандой лишь одну ночь, хотя девушка была его секретаршей уже три месяца, но не только полиция и газеты, но и судья с прокурором будут уверены в обратном; Как сказала ему накануне Ванда, если секретарша хороша собой, ей приходится спать с начальником, чтобы не потерять место.
Бармен притащил переносный телефон и протянул трубку Хенсону.
— Вас спрашивают, мистер Хенсон.
—Хенсон слушает. Кто говорит?
— Это ты, Ларри?
Он узнал недовольный голос Ольги.
— Да.
— Я приехала. Я подумала, что тебе доставит удовольствие узнать об этом.
Хенсон принудил себя задать вежливый вопрос:
— Как здоровье твоей матери?
— Гораздо лучше. Я зря истратила деньги на поездку.
— Писем утром не приносили?
— Только счета. Да, есть маленькое послание от Джима. Оно пришло из Брисбена в Австралии...
Понимая, что, рано или поздно Ольга узнает о вчерашнем случае, он решил, что отъезд в Стамбул поможет оттянуть скандал на несколько месяцев. Он перебил жену:
— Послушай, Ольга...
—Что?
— Ты согласилась бы поехать в Стамбул?
— В Турцию?
— Совершенно верно...
— Что еще за история?
— Мы надеемся заключить контракт на постройку моста через Босфор. Джек предлагает мне пост главного инженера и руководителя всех работ.
— Когда же ты с ним говорил? — обиженно произнесла она.
— Сегодня утром. Он обещал .мне прибавку к жалованью и оплату всех расходов.
Ольга разнервничалась.
— Ради всего святого, Ларри, ведь мы обсуждали этот вопрос уже много раз. Того, что ты получаешь сейчас, нам вполне хватает. Мне нравится здешняя жизнь. И тебе прекрасно известно, что я не переношу экзотическую кухню и их заграничную грязь. Так когда же ты беседовал с Джеком?
— Сегодня утром. Он летит завтра в Стамбул, чтобы заключить контракт и получить аванс. Но, если я попрошу его, он поручит переговоры мне. Мы могли бы выехать завтра утром. .
— Нет, благодарю,— ответила Ольга и повторила: — Я здесь очень счастлива. В котором часу ты придешь обедать?
Хенсон бросил взгляд на газету, лежащую около телефона. Ему требовалось поговорить с Вандой, но только в нерабочее время. Она могла испугаться и разнервничаться. Он должен встретиться с ней после работы.
— К обеду не жди. Сегодня четверг. Мне нужно проверить выплатные ведомости и еще проследить за отправкой пломбированных машин на восток Сент-Луиса.
Ольга отлично все понимала.
— Действительно, сегодня четверг. Ну что ж, увидимся, когда вернешься.
Она повесила трубку. А Хенсон долго держал свою в руке, прежде чем положил ее на рычаг. Он додумал, что, возможно, влипнет в грязную историю и, несмотря на двадцать с лишним лет совместной жизни с Ольгой, не мог довериться ей.
Он неожиданно обнаружил, что ничем не связан с женой, Только именем. А вот с Вандой он хотел посоветоваться. Ему необходимо поговорить с ней. Она, вероятно, сейчас в центре, берет билет на самолет.
Бармен отнес телефон обратно и занял прежнее место за прилавком. Хенсон подтолкнул свой стакан по полированной стойке бара.
— То же самое.
Виски не приносило ему облегчения — оно только притупляло ощущения. Кто знает, не убили ли Коннорса уже после того, как Хенсон уложил его в .кустах? Хенсон никогда не сможет доказать, что это не он преступник.