Глава 5 Голос в соседней комнате

На следующий день Чарли Чан поднялся в восемь часов. Бреясь, он радостно разглядывал свое отражение в зеркале. Он думал о крошечном беспомощном существе, которое лежало сейчас в детской коляске в доме на Панчбоул—Хилл. Через несколько дней, обещал себе Чан, он будет стоять возле постельки ребенка и смотреть, как тот ему улыбается.

Закончив свой туалет, он, чрезвычайно возбужденный, отправился завтракать.

Первые страницы утренних газет пестрели сообщениями о трагической смерти сэра Фредерика. Глаза Чана сузились больше. Запутанная история. Хорошо бы добраться до самого ее конца, но увы! Только служебная обязанность могла бы позволить ему вмешаться в расследование. Он же со следствием никак не связан. Дом — единственное, что влечет его. Он отложил газеты в сторону, снова вернувшись мыслями к маленькому мальчику в Гонолулу. Американский гражданин, будущий бойскаут, под американским флагом он станет носить американское имя. Чана привлекала личность его вчерашнего хозяина. Барри Чан — вот как он назовет ребенка.

Уже допивая чай, он заметил в ресторане худую, высокую фигуру Билла Ренкина. Чарли уплатил по счету, оставив щедрые чаевые, и догнал Ренкина в вестибюле.

— О, здравствуйте! — воскликнул репортер. — Что там случилось в Кирк–билдинге?

— Очень печальное событие, — ответил Чан.

Они уселись на широкий мягкий диван, Ренкин закурил сигарету и продолжил:

— Вообще–то, я в курсе. Полагаю, что вы примите участие в раскрытии преступления?

— Прошу прощения, — покачал головой китаец, — но вы глубоко заблуждаетесь.

— Что вы имеете в виду?

— Я не занят в расследовании, — холодно пояснил Чан.

— Вы хотите сказать…

— Через три часа я выезжаю из страны через Золотые ворота.

— Боже мой, — вздохнул Ренкин. — Я, конечно, знал, что вы собираетесь домой, но… Дело–то такое! Сэр Фредерик Брюсе настолько крупная фигура, что его смерть грозит международным скандалом. Я думал, что вы возьметесь.

— Нет, — улыбнулся Чан, — не возьмусь. На Гавайях меня ждут личные проблемы. Дело действительно очень интересное, но, как говорит мой кузен Вилли, лучше я промолчу.

— Все правильно, — огорчился Ренкин. — Холодный, невозмутимый Восток. Наверное, вы никогда в жизни не волновались?

— А для чего? Взять американских граждан. Они постоянно на взводе, их буквально трясет от напряжения. И каков результат? Жизнь укорачивается на много лет.

— Спорить не стану, — сказал Ренкин. — Надеюсь, вы не обидитесь, если я опять заговорю о сэре Фредерике Брюссе? Я все время вспоминаю наш завтрак, и, знаете, в каком плане?

— Буду рад услышать, — заметил Чан.

— По выражению сэра Фредерика, пятнадцать лет опустили над пакистанской границей тяжелый занавес. Спросите меня, и я отвечу, что для разгадки тайны его убийства мы должны заглянуть за занавес, опущенный временем.

— Это легко сказать, но трудно сделать.

— Очень трудно, и потому вы… Ладно, садитесь на свой пароход. Но последнее преступление как–то связано с исчезновением Евы Даренд, а, возможно, и с убийством Хилари Галта.

— У вас есть основания для подобных мыслей?

— Конечно. Когда я писал заметку о нашем чудесном завтраке, в «Глобус» неожиданно ворвался сэр Фредерик и запретил мне публиковать любую информацию. Почему, как по–вашему?

— Пожалуйста, ответьте сами.

— Хорошо, я отвечу. Просто сэр Фредерик работал над каким–то из этих дел, а может, и над обоими сразу. Более того, он, видимо, что–то откопал. Его визит в Пешавар мог и не принести нужного результата: не исключено, что Ева Даренд находится теперь в Сан—Франциско. И некто, связанный с ее исчезновением, тоже здесь. Именно он вчера вечером и нажал спусковой крючок. Лично я считаю, что надо «искать женщину», как говорят французы.

— Правильно, — кивнул Чан. — Начинайте охоту. Отличный план.

— Ага, так я и думал. Понимаете, в тот вечер, когда я пришел к сэру Фредерику, Парадайз сообщил, что он в кабинете. И едва я собрался постучать в дверь, оттуда вышла молодая леди…

— Одну минуту, — остановил его Чан. — Простите, что перебил вас. Вы немедленно сообщите эти сведения мисс Морроу. Я же не имею к расследованию никакого отношения.

Ренкин встал.

— Как скажете. Но вы удивляете меня, каменный человек. Желаю вам счастливого пути и надеюсь, что, когда тайну раскроют, вы так и не узнаете, чем все закончилось.

Чан широко улыбнулся.

— Ваши пожелания тронули меня. До свидания, и удачи вам.

Он проследил, как репортер пересек вестибюль и скрылся на улице за углом. Потом взглянул на часы: у него почти не осталось времени, чтобы проститься со своими родственниками в Чайнатауне. Вернувшись в отель за багажом, он столкнулся там с мисс Морроу.

— Вот что значит счастье, — обрадовался Чарли Чан. — Я снова вижу ваше прекрасное лицо.

— Я пришла поговорить с вами еще раз… Прокурор передал расследование мне, оно мой самый большой шанс. Вы твердо решили ехать домой?

— Тверже не бывает. — Он усадил ее на диван. — Прошлой ночью я получил радостную телеграмму…

— Я все знаю — мистер Кирк при мне звонил вам, — у вас родился мальчик.

— Небо послало мне волшебный подарок.

Мисс Морроу вздохнула.

— А если бы девочка?..

— Удача ходит за мной по пятам. Из одиннадцати раз я испытал разочарование только трижды.

— Вы должны быть благодарны судьбе. Однако девочки — необходимое зло.

— Вы слишком грубы. Верно, что они необходимы, а в вашем случае это даже не зло.

Показавшийся в вестибюле Барри Кирк быстро подошел к ним.

— Добрый день, счастливый папаша, — промолвил он. — Мы решили потолковать с вами снова.

Чан посмотрел на часы.

— У вас есть еще время, — заторопилась мисс Морроу. — По крайней мере для того, чтобы дать мне полезный совет.

— С удовольствием, — поклонился Чан. — Если, конечно, сумею.

— Капитан Фланнери попал в настоящий тупик, хотя и не признается в этом. Услышал от меня о Хилари Галте и Еве Даренд, открыл рот, да так и забыл его закрыть.

— Мужчины, не чета капитану, способны зевать очень долго.

— Не спорю. — Мисс Морроу наморщила свой чистый белый лоб. — В истории фигурируют так много городов — и Лондон, и Пешавар, и Сан—Франциско, — что, по–моему, для разгадки преступления требуется совершить кругосветное путешествие.

Чан покачал головой.

— Безусловно, события разворачивались по всему миру, но решение следует искать в Сан—Франциско. Примите мой совет и будьте мужественны.

Девушка искренне удивилась.

— Хилари Галта убили шестнадцать лет назад, но сэр Фредерик был не из тех, кто бросает начатое. Он не потерял интереса и к исчезновению Евы Даренд из Пешавара. Если им руководило естественное любопытство, то зачем ему понадобилось врываться в редакцию и запрещать публикацию? Нет, здесь кроется что–то большее. Сэр Фредерик явно напал на след.

— И уже приближался конец, — добавил Кирк. — Он сам говорил.

Мисс Морроу кивнула.

— Верно. Но что значит «близок к концу»? Он нашел Еву Даренд? Или почти нашел? А если так, то кто захотел, чтобы сэр Фредерик никогда не обнаружил истину? Захотел настолько, что не остановился перед убийством? Лишь бы заставить сэра Фредерика молчать.

— Все ваши вопросы совершенно ясны, — заметил Чан.

— Не все. Был ли убийца Хилари Галта связан с исчезновением девушки? Где теперь бархатные туфли? Неужели их взял убийца сэра Фредерика? Но зачем?

— Да, проблем еще много возникнет, — сказал Чан. — Но в свое время каждая из них разрешится.

— Без вас — нет, — вздохнула девушка.

Чан улыбнулся.

— Как мягко звучит ваша лесть. — Он помолчал. — Капитан Фланнери, в отличие от меня, кабинет обыскал. Он что–нибудь нашел? Отчеты? Записную книжку?

— Ничего, относящегося к делу, — ответил Кирк. — Нигде ни словом не упоминаются ни Хилари Галт, ни Ева Даренд.

Чан нахмурился.

— Но сэр Фредерик несомненно хранил документы, относящиеся к делу. Может, они стали добычей убийцы? Наверняка. Он — или она — нашел их. Да, похоже, так оно и было, если только…

— Что «только»? — быстро спросила девушка.

— Если сам сэр Фредерик не перепрятал их в другое место. Подобные бумаги могли сделаться причиной ограбления, и для приманки он подбросил другие, посторонние. Вы осмотрели его вещи в спальне?