Глава 20

Пригнав машину, Эрл, ни слова не говоря, направился к большому дому, продолжая насвистывать какую-то мелодию.

Роджер осторожно забрался на заднее сиденье, я сел рядом с ним, а Веррингер за руль. Вероятно, у него болела челюсть или голова, но он не подавал виду и не говорил об этом. Мы поехали по галечной дороге. Эрл уже был у ворот, он отпер и открыл их. Я сказал Вер-рингеру, где стоит моя машина, и он подъехал к ней. Роджер пересел в нее и, покачиваясь, уставился в пустоту. Веррингер вышел из своей машины, подошел к нему и вежливо спросил:

— Так как насчет моих пяти тысяч, мистер Эд? Вы обещали выписать чек.

Роджер отодвинулся от него и положил голову на спинку сиденья.

— Я подумаю,— ответил он.

— Вы же обещали. Мне нужны деньги.

— Это называется незаконным лишением свободы,

Веррингер, с попыткой принуждения. Теперь у меня есть защитник.

— Я вас мыл и кормил,— настаивал Веррингер.—Я приходил к вам по ночам. Я охранял вас и следил за вами.

— Но не за пять тысяч долларов,— иронически заметил Роджер.— Вы уже достаточно натаскали из моего кармана.

Веррингер не унимался.

— Я дал согласие на работу на Кубе, мистер Эд. Вы богатый человек и должны помогать другим. Мне приходится заботиться об Эрле. Чтобы воспользоваться этим шансом, мне нужны деньги. Я полностью возвращу их вам.

Мне хотелось курить, но я терпел — боялся, что Роджер не вынесет табачного дыма.

— А как вы их вернете? — раздраженно сказал Роджер — Вы долго не проживете. Скоро ваш бэби убьет вас ночью во сне.

Веррингер отошел. Я не видел выражения его лица, но его голос стал тверже.

— Есть много неприятных видов смерти,— сказал он.— Я полагаю, что один из них ожидает вас.

Он отошел и сел в свою машину. Она въехала в ворота и скрылась из виду. Я поехал в город.

Через один или два километра Роджер пробормотал:

— Почему я должен платить этому жирному дураку пять тысяч?

— Совершенно не должны.

— Разве я буду обманщиком, если не дам ему денег?

— По-моему, нет.

Роджер повернул голову и посмотрел на меня.

— Он обращался со мной, как с грудным ребенком. Не оставлял меня одного из боязни, что может прийти Эрл и ударить меня. Забрал все деньги из моих карманов... Вы на нашей стороне? — спросил он через некоторое время.

— Ерунда! — ответил я.— Я просто выполняю поручение.

Последовало несколько километров молчания. Мы въехали в пригород, и Роджер снова начал разговор.

— Вероятно, я все-таки дам ему денег. Он беден. Имение продается с торгов из-за банкротства. Он не получит за него ни цента. Все из-за этого полуидиота. Почему он это делает?

— Не знаю.

— Я писатель,— заявил Роджер.— Мне нужно понимать, что происходит с людьми, а я совсем не разбираюсь в этом.

Мы стали спускаться с холма и перед нами засверкали огни долины. Мы поехали вниз к северо-западному шоссе, ведущему к Венчуре, потом через Энсино. Я остановился, закурил сигарету и посмотрел вверх на освещенные окна стоявших на холме больших домов. В одном из них не так давно жила супружеская чета Ленок-сов. Мы поехали дальше.

— Сейчас мы подъедем к развилке,— сказал Роджер.— Вы знаете ее?

— Знаю.

— Между прочим, вы еще не сказали мне своего имени.

— Филип Марлоу.

— Очаровательное имя.— Затем он спросил, понизив голос: — Один момент! Вы тот, кто имел дело с Ленок-сом?

— Верно.

Роджер пристально смотрел на меня в темноте машины. Мы проехали последние дома главной улицы Энсино.

— Я немного знал ее,— сказал Роджер.— Его я не видел. Смешная история. Парни в полиции причинили вам много неприятностей, не правда ли?

Я не ответил.

— Вероятно, вам не хочется об этом говорить,— сказал Роджер.

— Может быть. А почему это вас интересует?

— Великий боже, я же писатель. Вероятно, это была дикая история.

— Вам сегодня нельзя возбуждаться. Вы, наверное, чувствуете слабость.

— Хорошо, Марлоу, хорошо. Я вам несимпатичен. Понятно.

Мы подъехали к развилке. Я повернул машину на небольшой пригорок, за которым был Айдл-Валлей.

— Я не чувствую к вам неприязни,— сказал я.— Я вас не знаю. Ваша жена наняла меня найти вас и доставить домой. На этом мое дело будет закончено. Почему она обратилась ко мне, не могу сказать.

— Сколько она вам заплатит?

— Об этом мы еще не говорили.

— Сколько бы это ни стоило, этого будет недостаточно. Я останусь вашим должником. Вы это превосходно сделали, дружище. Я не заслужил таких усилий с вашей стороны.

— Просто у вас такое настроение.

Роджер засмеялся.

— Знаете что? Я мог бы с вами подружиться. Вы немножко похожи на меня.

Мы подъехали к его дому. Он был двухэтажный, покрытый дранкой, с маленькой верандой. Длинный газон тянулся от входной двери до густого кустарника в углу участка, возле белого забора. На веранде горела лампочка. Я проехал по аккуратной дорожке и остановился у гаража.

— Доберетесь без моей помощи?

— Конечно,— ответил Роджер и выбрался из машины.— Вы не зайдете к нам?

— Сегодня нет, спасибо. Подожду, пока вы не войдете в дом.

Роджер стоял и тяжело дышал.

— Ну хорошо,— сказал он.

Он повернулся и осторожно пошел к дому по выложенной плитами дорожке. Чуть постоял на веранде, затем нажал ручку двери. Она открылась, и он вошел. Дверь осталась открытой, полоса света падала из нее на траву. Послышались голоса. Я дал задний ход. Тут кто-то крикнул мое имя, я оглянулся и увидел Эйлин, стоящую в открытой двери.

Пришлось остановиться. Я выключил фары и вышел из машины. Когда она подошла ко мне, я сказал:

— Я должен был позвонить вам по телефону, но боялся оставить его одного.

— Конечно. Трудно было его найти?.

— Ну, немного труднее, чем просто позвонить в дверь.

— Прошу вас, заходите и расскажите обо всем!

— Ему нужно лечь в постель. Утром он будет как огурчик.

— Канди уложит его,— сказала Эйлин.— Сегодня он пить не будет, если вы на это намекаете.

— Я совсем не об этом думал. Спокойной ночи, миссис Эд.

— Вы, должно быть, устали. Вам самому не хочется выпить?

Я закурил сигарету. Мне казалось, будто я не курил недели две. Я затягивался ею с наслаждением.

— Можно и мне затянуться разок?

— Конечно. Я думал, что вы не курите.

— Изредка курю.

Эйлин подошла вплотную ко мне, и я протянул ей сигарету. Она затянулась, закашлялась, потом, смеясь, отдала ее мне.

— Я в самом деле новичок, как видите.

— Итак, вы были знакомы с Сильвией Ленокс,— сказал я.— Поэтому вы меня и наняли?

— С кем я была знакома? — удивилась Эйлин.

— С Сильвией Ленокс.

— Ах, с этой женщиной, которую убили. Нет, я не была с ней знакома. Я просто знала, кто она. Разве я вам этого не говорила?

— Очень жаль, но я уже не помню, что вы мне говорили.

Эйлин все еще стояла рядом со мной, стройная, высокая, в белом платье. Ее волосы нежно блестели в лунном свете.

— Почему вы меня спросили, не из-за нее ли я наняла вас?

Я медлил с ответом, и Эйлин добавила:

— Это Роджер вам сказал — что был с ней знаком?

— Он сказал об этом к случаю, когда узнал мое имя. Он много говорил, я не помню и половины из сказанного.

— Понимаю. Я должна идти домой, мистер Марлоу, и посмотреть, не нужно ли чего. мужу. И если вы не хотите зайти...

— Я хочу получить от вас подарок,— сказал я, обнял ее, откинул ее голову назад и поцеловал в губы.

Эйлин не противилась, но и не ответила поцелуем. Мягко отстранившись, она стояла и смотрела на меня.

— Вы не должны были этого делать,— заметила она.— Это фальшиво. А вы такой милый человек.

— Вы правы, совершенно фальшиво,— согласился я.— Но весь день я носился, высунув язык, как овчарка, и рисковал жизнью. Все произошло так, что сгодилось бы для киносценария. Знаете что? Я думаю, что вы с самого начала знали, где был ваш муж, или по меньшей мере знали фамилию этого врача. Вам просто хотелось, чтобы я вошел в контакт с вашим мужем и чувствовал некоторую обязанность заботиться о нем. Или я сошел с ума?

— Конечно, сошли! — холодно ответила Эйлин.— Это самая большая чушь, какую я когда-либо слышала.

Она повернулась и пошла.

— Один момент! — сказал я.— И не говорите мне, что я милый человек! Лучше бы я был подлецом.

Она оглянулась.

— Почему?

— Если бы я не был мил с Терри Леноксом, он был бы еще жив.