- Мамуль, а мамуль, а когда за нами папа придет? - открыв огромные черные глаза, прошептала кроха. - Он ведь придет за нами?

Исхудавшая ладонь с обрызганными в кровь ногтями осторожно погладила ее по головке.

- Конечно, доча, придет, - также тихо проговорила она, продолжая гладить девочку. - Помнишь, что он нам сказал? Я, говорит, приду за вами. А он ведь, красный командир, и всегда делает то, что обещает... Вот, еще маленько и придет... Ты подожди чуть-чуть.

Вновь посмотрев на темнеющий вход с надеждой, девчушка затихла. Он расковыряла в своем углу крошечную норку, куда положила свою любимую куклу.

- Ты, Танька, сиди здесь. Поняла?! - забормотала она ей, накрывая какими-то тряпками. - А то злые дяденьки придут и... Паф — паф! Возьму и застрелят тебя.

Она бы еще долго возилась с куклой, если бы не странный усиливающийся звук, который стал неожиданно раздаваться со стороны кукольного убежища. Сначала это напоминало своеобразный шорох, потом было больше похоже на какое-то шебуршание.

- Мам, ты слышишь? - наконец-то, не выдержала девочка, дергая за рукав свою мать. - Там кто-то роется.

Обессиленная женщина вновь приподнялась со своего места и наклонилась к ребенку.

- Что ты там такое услышала? - с ноткой недовольства спросила она. - Мышей или таракашек?!

Несколько секунд ее лицо ничего не выражало. Потом звук чуть усилился и, вскоре превратился в ясный и стабильный хруст или даже пережевывание.

- Это что же такое? - слабость, равнодушие и отчаяние несколько раз сменили друг друга. - Товарищи! Там, действительно, кто-то есть... Вы слышите?! Может это наши?

Еще мгновение назад лежавшие вповалку люди зашевелились, стараясь подползти поближе к источнику шума. Вдруг из самого низа стены посыпалась бурая крошка, затем оттуда осторожно вылез неровный кирпич. Затем кладка в этом месте начала покрываться мелкими трещинами, выстреливая в стороны небольшие коричневатые острые осколки. Через секунду кирпичи, поднимая тучу пыли, с треском рухнули внутрь каземата.

- Ой, мамочки, что это? - истерически всхлипнула молодуха, сидевшая к этому месту ближе всех. - Смотри, смотри!

Тыкая в сторону пальцем, она медленно отползала назад.

- Отойди-ка, дуреха, - хрипло проговорил солдат, казавшийся со своей развороченной рукой самым здоровым. - Дай-ка я гляну туда!

Прищуривая глаза, он осторожно пролез вперед и неожиданно для всех громко и с чувством выругался.

- Не знаю что это, но немцами здесь точно не пахнет! - удивленно пробормотал раненный, всматриваясь внутрь открывшегося подземелья. - Может от панов что тут осталось... Заховали поди от трудового народа свои богачества. Вот поди-ка целый ход тут!

Подтянувшимся к нему людям открылось необыкновенное зрелище. Из-за кирпичной кладки, в которой словно гигантские черви выгрызли здоровенное отверстие, темнел подземный ход. Его стены, края которых утопали в темноте, были гладко отполированы.

- Смотри-ка, это же не кирпич, а обычная землица! - крючкообразные пальцы, давно не знавшие мыла, осторожно поскребли ровную поверхность. - Дивно это... Ой! Ты... черт поганый!

Прямо из темноты на собравшихся надвинулось чумазое круглое лицо с блестящими глазами.

- Ну че, славяне! - громыхнула харя на отпрянувших людей. - Не ждали уже нас!

Отряхивая с головы земляную пыль, на свет вылез невысокий кряжистый солдат.

- Старшина Голованко. Четвертая застава, - рука попыталась метнутся к голове, но неуклюже застыла у груди. - Мы тут за вами пришли...

В тот момент никто из них не обратил внимание на странный тон старшины. Люди обрадовались... Перемазанная в земле кроха с радостью смотрела на мать и быстро тараторила:

- Мама, мама, это папа за нами пришел? Да? Папа пришел?

Раненные красноармейцы пытались приподняться на своих окровавленных культях.

- Нет, доча, это не папа, - зарыдала молодая женщина, крепко прижимая девочку к груди. - Папа потом придет...

- Ничего, ничего, мои хорошие, - виновато пробормотал Голованко, осторожно касаясь людей руками. - Теперь все будет хорошо. Сейчас мы с вами уйдем отсюда. Иди ко мне дочурка, иди, на ручки тебя возьму. Вместе пойдем...

Оторвавшись от матери, светлая головка настороженно посмотрела на старшинаа, а потом назад.

- Иди. Не бойся, - шептал он, не пытаясь скрыть слез. - Больше вас никто не обидит. Мы теперь не одни.

Говоря эти слова, он пытался непроизвольно оглянуться назад — туда, откуда только что вышел.

В конце концов, люди медленно потянулись в темное жерло подземного хода. Ходячие, взвалив на себя немудреные пожитки, подхватывали раненных и осторожно шли вперед.

Под землей было все по другому. Тепло, мягко, сытно, а главное, спокойно. Здесь не шумел ветер, пытаясь пригнуть вниз непокорные ветки; не шарился надоедливый хряк, настойчиво вгрызавшийся в корни; не ползал ненасытный враг, уничтожавший все на своем пути... Под землей царило мировое спокойствие.

Люди медленно брели по подземному ходу, испуганно прижимаясь друг к другу и ничего не замечая вокруг. Темнота становилась все более плотной и вскоре совсем поглотила человеческие фигуры.

- Не боись, народ, - неожиданно громко прозвучал голос старшины. - Вон с самого боку корешок длинный торчит. Да, вот там снизу. Вот за него и хватайся! Он выведет. Мы уж тут не раз ходили, знаем что по чем.

Действительно, где-то на высоте пояса руки встречали неровный корень, тянувшийся вдоль стены.

- Ой, мам, - прошептал знакомый детский голосок откуда-то издалека. - Он теплый и мохнатый, как наш Трезорка! Хи-хи-хи щекотно!

- Держи крепко, доча, - отозвалась молодая женщина. - Еще немного и дойдем.

Десятки рук — маленькие с крошечными пальчиками, большие с железными мозолями, с кровавыми тряпками — крепко держали длинный и как ни странно извивающийся корень. «Как приятно, - почему-то подумалось Андрею, давно уже не испытавшему таких эмоций. - Щекотно. Как же щекотно! Вот-вот... Совсем маленькая, почти кроха, а, смотри-ка, не боится. Молодец!».

Никто не заметил, как с потолка скользнул еще один корень. В полной темноте, извиваясь небольшой змейкой, он метнулся к невысокому человечку, который семенил подгибающими ножками. Древесная плеть вытянулась в узкую ладошку и невесомым движением легла на волосы девочки. Длинные корешки нырнули в спутанную косу, осторожно выпрямляя слежавшиеся пряди.

- Мам, ну не надо, - недовольно буркнула она, продолжая тем не менее, крепко держаться за материнскую юбку. - Хватит, я уже большая!