— На карту, по всей вероятности, были поставлены огромные деньги? — спросил доктор Стиллингфлит.

— Колоссальные. Совершенно верно, грандиозная игра для грандиозного выигрыша. И все сошло самым наилучшим образом. Эндрю Рестарик сам по себе был страшно богатым, к тому же он являлся наследником своего старшего брата Саймона. Никто не усомнился, что это именно он. И вдруг неожиданно случилось нечто непредвиденное. Как гром с ясного неба. Рестарик получает письмо от женщины, которая, если ей только доведется его увидеть, сразу же заявит, что это вовсе не Эндрю Рестарик. Но когда пришла беда, то отворяй ворота... Дэвид Бейкер принялся их шантажировать.

— Этого-то следовало как раз ожидать,— заметил Стиллингфлит.

— И все же они об этом не подумали,— покачал головой Пуаро,— потому что Дэвид никогда раньше ничего подобного себе не разрешал. По-видимому, ему бросилось в голову сказочное богатство Рестарика. Подумав, он решил, что та сумма, которую ему заплатили за подделку портрета, который, по сути дела, являлся чуть ли не паспортом для Орвелла, слишком ничтожна. Ему захотелось большего. И тогда Рестарик выписал ему огромный чек и притворился, что он дал ему его в виде «отступного» от дочери, чтобы расстроить этот нежелательный брак. Хотел ли «павлин» действительно жениться на мисс Норме — сказать не могу, возможно и да. Ведь так или иначе, но она все равно была богатой наследницей. Дело не в этом. Ему следовало бы понимать, что шантажировать таких людей, как Орвелл и Фрэнсис Кери,— безумно опасно.

— Так вы считаете, что эта пара совершенно хладнокровно запланировала убить и Луизу, и Дэвида? спросила миссис Оливер, в забывчивости поднимая руки к своей «пагоде» на голове. '

По-видимому, эта мысль ее ужаснула.

— Они могли бы и вас добавить к своему списку намеченных жертв,— с поклоном ответил Пуаро.

— Меня? Так вы полагаете, что меня ударил по голове один из них?.. Верно, Фрэнсис могла это сделать. Но бедный «павлин»?

— Сомневаюсь, чтобы эго сделал «павлин». Встаньте на минуту на место этой пары. Вы уже побывали в Бородин-Мешнен. Кто знал, не явились ли вы следом за Фрэнсис? Могла же она подумать такое? Вот она и выскользнула следом за вами из дома и постаралась отбить у вас охоту соваться не в свое дело, что же, она думала, что ваше любопытство после этого ослабеет... Вы же не пожелали меня слушать, когда я говорил вам, что чую близкую опасность.

— Знаете, мне до сих пор как-то не верится, что она была способна на такое! Вы бы видели, как она позировала в духе героинь Мэри Джонс в грязной студии на чердаке. Но почему...

Миссис Оливер взглянула на Норму, потом на Пуаро.

— Почему они ее избрали в качестве козла отпущения? Почему они доводили ее до безумия, спаивали всякой дрянью, заставляли уверовать, что она повинна в смерти двух людей?

— Вы сами и ответили на свой вопрос, мадам. Им требовалась жертва...

Он подошел к Норме.

— Мое дитя, вам пришлось пережить ужасные дни. Надеюсь, что ничего подобного с вами больше не повторится. Запомните раз и навсегда, что вам надо быть полностью в себе уверенной. Лично я считаю, что такое личное непосредственное знакомство со злом вооружает человека против всех неожиданных сюрпризов, которые ему может уготовить жизнь.

— Наверное, вы правы, месье Пуаро,— заговорила Норма.— Поверить тому, что ты ненормальная, поверить окончательно и безоговорочно, это ужасно...

Она вздрогнула.

— Даже сейчас я не понимаю, почему я все же могла спастись, почему нашелся один человек, который не поверил тому, что это я убила Дэвида... Ведь даже я в этом ни капельки не сомневалась!

— Кровь была не та,— деловито заметил доктор Стиллингфлит,— она начала коагулировать. От нее рубашка «стояла колом», как выразилась миссис Джекобс, а не была влажной. А ведь, по «сценарию», вы убили Дэвида всего за пять минут до того, как Фрэнсис подняла вопль.

— Но как же ей удалось... она же была в Манчестере? — заволновалась миссис Оливер.

— Она вернулась домой на раннем поезде, переоделась, как Мэри Рестарик, еще в поезде. В этом обличье она явилась в Бородин-Меншен и поднялась на лифте. Незнакомая блондинка, только и всего. Вошла в квартиру, где ее дожидался Дэвид согласно их договоренности. Он не ожидал ничего плохого, и она его заколола. После этого быстро выскочила из дома и стала дожидаться, пока появится Норма. В общественной уборной она преобразилась во Фрэнсис и вместе с какой-то знакомой официально возвратилась домой из Манчестера. Не сомневаюсь, что она разыграла свою роль не только превосходно, но и получила от этого огромное удовольствие. К этому времени вызвали полицию. Они не подумали, что кто-то заметит неувязки во времени. Знаете, Норма, вы даже не представляете, в какое вы нас всех поставили ужасное положение. Вы так упорно настаивали на том, что убили этого Дэвида...

— Я только мечтала об одном: поскорее бы все это кончилось... Скажите, а вы думали, что я действительно могла его убить?

— Я? Интересно, за кого вы меня принимаете? Я великолепно знаю, что могут сделать мои пациенты и чего они не могут. Я ничего не стоил бы как специалист, если бы не разбирался в таких элементарных вопросах. Но я понимал также и то, что вы можете усложнить все дело. Я сомневался, насколько далеко пожелает зайти старший инспектор Нилл. Ибо данное дело, с точки зрения полиции, было не совсем ортодоксальным. Но старший инспектор назначил месье Пуаро своим наместником — и все пошло как по маслу.

Пуаро улыбнулся.

— Мы со старшим инспектором Ниллом знаем друг друга много лет. Ну, а потом, полиция уже успела кое-что расследовать. Выяснилось, мадемуазель, что вы даже Не приближались к квартире Луизы. Фрэнсис просто перевесила номерки на вашей двери. Как вы знаете, номера держатся просто на острие, их можно снять в любую минуту. В тот день Клавдия была в отъезде, она не ночевала дома. Фрэнсис опоила вас наркотиками, так что вы находились в невменяемом состоянии. Истина прояснилась для меня как-то неожиданно. Я понял, что единственным другим человеком, имеющим возможность убить Луизу, была настоящая «третья девушка», то есть Фрэнсис Кери.

— Знаете,— сказал Стиллингфлит,— ведь вы, Норма, чуть было не узнали ее. Помните, как вы мне описывали, как у вас однажды одно лицо превратилось совсем в другое?

Норма задумчиво посмотрела на него.

— Вы были грубы с людьми,— неожиданно заявила она.

Он поразился:

— Груб?

— Послушайте, какие вещи вы говорите людям. Как вы орете на них.

— Ну, может быть, так и бывало... У меня случаются такие казусы. Иной раз люди бывают раздражающе глупы...

Доктор неожиданно подмигнул Пуаро:

— Она еще совсем ребенок, верно?

Миссис Оливер со вздохом поднялась с кресла.

— Сами вы два больших младенца... мне уже пора отправляться домой, но сначала я хочу знать, что вы намерены сделать в отношении ее?

Они оба сделали большие глаза.

— В данный момент она живет у меня, это ясно и понятно,— продолжала миссис Оливер,— и говорит, что вполне счастлива. Но ведь это временная мера. Но я имею в виду основную проблему. У Нормы масса денег, которые ей оставил отец. Настоящий отец, разумеется. Ну, а это влечет за собой массу осложнений, всякие весьма сомнительные поклонники, письма от просителей, вымогательство и все такое. Она могла бы вернуться к сэру Родерику и подселиться опять в его доме, но это не слишком-то весело для молодой девушки. Он уже совершенно оглох и окончательно выжил из ума... Кстати, что выяснилось в отношении исчезнувших бумаг? И какую роль сыграла в этой истории девушка, любившая романтические прогулки в Нью-Гарден?

— Они нашлись в том месте, где, как и полагал сэр Родерик, он уже их искал,— ответила Норма.— Дядя Родерик и Соня должны пожениться на следующей неделе...

— Нет дурнее дурня, чем старый дурень! — проворчал Стиллингфлит.

--- Ага! - сказал Пуаро.--- Так что молодая леди предпочла жизнь в Англии сомнительному удовольствию быть высланной из страны за политику. Ну, что ж, малышка совсем не дура!

— Можете не сомневаться! — отрезала миссис Оливер.— Однако меня больше волнует судьба Нормы. И тут нужна не теория, а нечто конкретное, практическое. Девушка не может же сама понять, что делать, что она хочет делать. Она дожидается чьего-то совета.