— Возможно, но если они добрались до его бумаг, то могли найти его и уничтожить. Это такие наглые люди, что они не остановятся ни перед чем.

Мейсон пожал плечами.

— Пока мы можем лишь гадать. Безусловно, такая возможность существует. Помните, что мы уже сильно попортили игру Бордена Финчли, который сначала несколько раз громогласно заявлял, что даже и не помышлял о возможности лишиться наследства, а потом, когда судья припер его к стенке с письмом Гораса Шелби, он пошел на попятную. А проделывать такие штучки под присягой не рекомендуется. Вы, наверное, видели, как после этого на него ополчился судья Поллингер? Не надо обманывать себя, Дафния, дела выглядят не блестяще, но надо продолжать борьбу. Так что не вешайте головы и не сдавайтесь раньше времени! Пока у вас достаточно денег?

Девушка кивнула.

— Да, благодаря вашей щедрости.

— Повторяю, я просто выгодно поместил свои деньги. После того как вы добьетесь своего, вы мне вернете долг и заплатите солидный гонорар.

Она печально улыбнулась.

— Боюсь, что ваши шансы получить солидный гонорар, как и шансы вернуть «вложенные» в меня деньги, очень малы. Лишь получив работу, я смогу вам возвращать по 10—15 долларов ежемесячно. Вряд ли такая перспектива вас устраивает.

— Разрешите мне дать вам добрый совет: перестаньте тревожиться за будущее. Сейчас ничего нельзя предугадать.

Войдя к себе в кабинет, где Делла Стрит что-то печатала, сидя за маленьким столиком, Мейсон сказал:

— Бедное дитя! Мне так ее жалко... Она права, в одно мгновение весь ее привычный уютный мир рухнул и развеялся как дым.

— Есть ли у нее. хоть какие-то шансы?

— Не знаю. Если мне удастся добиться отмены решения об опеке и если Горас Шелби именно такой человек, каким я его себе представляю, тогда еще не все потеряно. Однако нужно думать, что с Горасом Шелби безобразно обращались, искусственно взвинчивали и добивались истощения нервной системы, не говоря уже о химическом воздействии каким-нибудь наркотическим препаратом, противопоказанным при его состоянии. Последнее могло и правда повредить его умственные способности. Их стратегия ясна, как дважды два. Избавившись от Дафнии на продолжительное время, они делали все возможное, чтобы сделать Шелби психически неуравновешенным. Затем, когда они уже не осмеливались затягивать исполнение своего плана, они обратились в суд. Конечно, тот факт, что они заявили о его намерении отдать племяннице, которая к тому же, кажется, ему не сродни, 125 тысяч долларов, то есть практически почти все, что у него лежало в банке, сыграл огромную роль в вынесении судебного решения об учреждении опеки. Поставь себя на минуточку на место судьи, к которому являются родственники пожилого возраста и начинают излагать подобные вопиющие вещи. Могу поспорить, что ты бы тоже решила, что несчастный Шелби нуждается в охране его собственных интересов.

Делла Стрит кивнула головой.

— Вы правы, шеф... Кстати, вас дожидается мистер Стэнли Пэкстон.

— Пригласи его. Тем временем займись-ка вот чем, Делла. Нужно вызвать фотографа, чтобы сфотографировать чек на 125 тысяч с подписью Дафнии на обратной стороне, а также письмо к ней от Гораса Шелби. Сейчас их надо спрятать в сейф.

Делла протянула руку.

— Пока они останутся у меня. Живее веди сюда мистера Пэкстона. Он человек занятой, его временем надо дорожить.

Делла Стрит отправилась в другую комнату и тотчас же возвратилась в сопровождении заместителя президента банка.

— Мистер Мейсон,— заговорил банкир,— я оказался в довольно неловком положении.

Мейсон приподнял брови, молча задавая вопрос, жестом руки приглашая своего посетителя сесть в кресло.

Пэкстон уселся, пригладил волосы и обеспокоенно посмотрел на адвоката.

— Время от времени нам приходится сталкиваться с аналогичными вещами, и мы научились оценивать людей. Вы понимаете, первоочередная задача любого банкира — защищать интересы вкладчиков.

Мейсон кивнул.

— Горас Шелби наш старый клиент, ну а его опекун, с точки зрения банка, чужак, захватчик, человек, вмешивающийся в дела других.

— Но по распоряжению суда,— улыбнулся Мейсон.

— Совершенно верно, по распоряжению суда...

Вздохнув, Пэкстон добавил:

— Именно по этому поводу я и пришел с вами посоветоваться.

Мейсон снова кивнул.

— Я вас слушаю.

— Конечно, это некоторое отступление от правил, потому что вы не его адвокат, а его племянницы.

Мейсон молчал, ожидая продолжения.

Пэкстон сложил кончики пальцев и уставился вдруг в какое-то пятно на полу, находившееся от него на расстоянии пяти футов. Слушая его, можно было сразу заметить, что он имел привычку обращаться с цифрами и точными формулировками. А поэтому предельно ясно выражает собственные мысли, дабы избежать возможности их неправильного толкования.

— В операциях с опекунами обычно принято, чтобы опекун заполнил бланк вкладчика, приложил к нему нотариально заверенную копию судебного решения, после чего мы переводим счет на имя опекуна.

— В данном случае эта процедура не была соблюдена?

— В данном случае,— сказал Пэкстон,— я отлично помню формулировку судебного решения, потому что я имел возможность прочитать ее. Там было сказано, что Борден Финчли, как опекун, получил право распоряжаться всеми вкладами Гораса Шелби, находящимися на сохранении в Национальном банке, в целях сохранения этих вкладов. Аналогичное распоряжение получила и расчетная группа банка. После этого Борден Финчли, очевидно, не доверяя нам, выписал чек полностью на всю сумму вклада Гораса Шелби.

— И открыл новый счет на свое имя как опекун? — спросил Мейсон.

— Да, но только временно. Он действительно открыл новый счет в качестве опекуна, но примерно через два часа отправился в другой банк, открыл там счет уже на имя Бордена Финчли и перевел туда решительно все, что было у него на счету.

Мейсон усмехнулся.

— Значит, этот тип миндальничал с вами до тех пор, пока вы не перевели ему все денежки Гораса Шелби, а потом, прошу прощения за грубые слова, наплевал на вас?

— Вероятно, он почувствовал, что мы ему не слишком симпатизируем. Мы лично считаем Гораса Шелби хотя и пожилым, но весьма проницательным дельцом. Вы же знаете, что бывают дряхлые старцы в 70 лет и полные сил мужчины в 90!

— А Горас Шелби был полон сил, и умственных и физических?

— Мы все считали его исключительно порядочным, приятным человеком и умным и дельным бизнесменом, как я уже говорил... Уж если быть откровенным, он был порой рассеянным, но с кем такого не случается, однако полностью полагался на ‘Дафнию. Ну а та была сама аккуратность.

— Каково ваше мнение о Дафнии?

— Это не девушка, а клад. Очаровательная, горячо любящая и преданная, которая посвятила всю свою жизнь старику дяде и нисколько этим не тяготилась. Самое же основное, что она ухаживала за ним из искренней привязанности, а вовсе не из расчета. Личная выгода ее ни капельки не интересует.

Мейсон кивнул несколько раз.

— Значит, он воспользовался решением суда и сразу же забрал деньги из вашего банка?

— Совершенно верно. Может, было бы лучше, если бы Финчли не нарушал этого неписаного закона, то есть по-прежнему оставил бы прежний счет Шелби и лишь заставил бы нас делать пометку, что с этого счета без его, Бордена Финчли, разрешения ничего нельзя брать.

— Что вы имеете в виду? — встрепенулся адвокат.

— А только то, что вчера на счет Гораса Шелби поступило 50 тысяч долларов.

— Что???

Пэкстон кивнул.

— Это был последний взнос по контракту. Горас Шелби продал какой-то старый завод в Брайтоне в кредит, взносы делались на его счет в нашем банке. Основная сумма была выплачена раньше какими-то переводами. Эти последние 50 тысяч поступили, как я уже сказал, вчера днем. Покупатель ничего не знал о назначении опекуна, поэтому действовал так, как было оговорено в соглашении.

Мейсон тихонечко свистнул.

— И теперь мы попали в крайне странное положение,— продолжал Пэкстон,— если мы известим Бордена об этих 50 тысячах, он просто выпишет еще один чек и переведет их на свое имя. Но нужно ли нам ставить его в известность?

— Непременно. Это ваша прямая обязанность.

На лице Пэкстона появилось разочарование.