Хлоя Нейл

Завеса

Благодарности

Как всегда, спасибо моему чудесному агенту Люсин, моему ассистенту Кристе, моему самому терпеливому мужу Джереми, и Бакстеру со Скаутом, которые всегда (в буквальном смысле) рядом со мной. Спасиб Дебре Фиала за помощь в области медицины и анатомии. Особая благодарность моим читателям, давшим мне возможность исследовать Новый Орлеан.

Ад опустел. Все демоны здесь.

    —Уильям Шекспир

Глава 1

Во Французском снова думали о войне.

В районе звучал грохот, сотрясая окна и полки «Королевских рядов», лучших поставщиков сухих пайков в Новом Орлеане.

И антикварных тростей. Нас затопила волна антикварных тростей.

Я сидела в углу магазина, работая над медной совой, украшавшей одну из них. Голова совы должна была поворачиваться, когда нажимаешь на кнопку на ручке, но механизм сломался. Я разобрала крошечные медные детали и нашла проблему — сместилась одна из маленьких зубчатых шестеренок. Нужно было просто вставить ее на место.

Я отрегулировала увеличительное стекло над совой, ее крылья на шарнирах были разведены, чтобы открывался сам механизм. В одной руке у меня была тонкая отвертка, в другой пинцет. Чтобы поставить шестеренку на место, мне нужно было в таком маленьком пространстве оттянуть одну пружину назад, а другую вверх.

Мне нравилось возиться с антикварными вещицами из магазина, разбираться со сломанными деталями и заевшими замками. Я чувствовала удовлетворение, заставляя работать то, что не работало раньше. И раз уж сейчас спрос на красивые французские буфеты и секретеры был не высок, то было из чего выбрать.

Я прикусила нижнюю губу, двигая детали, осторожно меняя напряжение, чтобы шестеренка могла скользнуть на место. Нужно было вставить ее в задний отсек, между рычажками и между пружинками. Чуточку вправо и…

Бум.

Я подпрыгнула, звук новой партии фейерверков вернул меня назад в магазин, и к шестеренке, которая теперь парила в воздухе за мной, подпрыгивая в футе от прилавка.

— Черт, — пробормотала я, сердце остановилось.

Я мысленно передвинула ее, силой телекинеза, которой у меня не должно было быть. По крайней мере, если я не хотела провести жизнь в тюрьме.

Я отпустила магию, и шестеренка упала, ударилась о прилавок и поскакала по полу.

Мое сердце громко стучало в груди, пальцы были суеверно скрещены, я спрыгнула со стула и поспешила к главному входу, чтобы проверить коробку, установленную на здании напротив. Это был монитор с камерой наверху, включавшийся, если количество магии в воздухе превышало обычный уровень, например, когда Восприимчивый случайно передвигал шестеренку.

Мне повезло, лампочка все еще была красной. Наверное, я сделала недостаточно, чтобы запустить его, по крайней мере с такого расстояния. Я все еще была в безопасности, пока. Но черт, это было близко. Я даже не знала, что использовала магию.

Бум.

Мои нервы итак были на пределе, я снова подпрыгнула.

— Господи, — проговорила я, открыла дверь и вышла на порог между окнами с выступами магазина, где плиткой заглавными буквами была выложена аккуратная синяя надпись «РЯДЫ».

Была середина октября, и жара и влажность накрывали Французский квартал убогим покрывалом. Улица Роял была почти пустой.

Война уничтожила почти половину зданий Квартала, поэтому я легко могла видеть дальнюю часть нашего района и реку Миссисипи, обрамлявшую его. По берегу реки передвигались фигуры людей, проверяя фейерверки для окончания празднеств. В воздухе пахло искрами и пламенем, и клочки белого дыма плыли по темнеющему небу.

Не в первый раз мы видели дым в Квартале.

В октябре семь лет назад, в точно такой же душный день, Завеса — барьер, который отделял людей от магического мира, о существовании которого мы даже не знали, был разрушен Паранормальными, которые жили в месте, которое сейчас мы называем Запределье.

Они хотели наш мир и без проблем уничтожали нас. Они прорвались сквозь ткань реальности, принесли смерть и разрушения, и изменили все: теперь Магия была реальным, измеримым и научным фактом.

Мне было семнадцать, когда разорвалась Завеса, которая проходила по девятнадцатому меридиану, прямо на север к сердцу Нового Орлеана. Это сравняло Новый Орлеан, в котором я родилась и выросла, с землей.

Мой отец владел «Королевскими рядами», когда тот все еще был антикварным магазином, продавал французскую мебель, бесценные образцы искусства и очень дорогие украшения. (И, конечно же, трости. Кучу чертовых тростей). Когда началась война, я помогла ему изменить концепцию магазина, добавив сухие пайки и другие припасы.

Война вспыхнула в южной Луизиане, затем перешла на северную, восточную и на запад к Алабаме, Миссисипи, Теннеси, Арканзасу и восточной части Техаса. Конфликт уничтожил так много на Юге, оставил акры израненной земли и выжженные, брошенные города. Понадобились годы сражений, чтобы остановить реки крови и снова закрыть Завесу. К тому времени военных осталось так мало, что мирные жители сражали вместе с войсками.

К сожалению, отец не увидел, как Завесу вновь закрыли. Магазин стал моим, и я переехала в маленькую квартирку на третьем этаже. Мы там не жили, он не хотел проводить все время своей жизни в одном и том же здании, так он говорил. Но магазин и здание стали моей единственной связью с ним, так что я не колебалась. Я ужасно скучала по нему.

Когда закончилась война, Сдерживающие — воинская часть, отвечавшая за войну с Паранормальными, попыталась вычистить Новый Орлеан не только от магии, но и от вуду, Мари Лаво, экскурсий по местам, где видели приведений, и даже вымышленных вампиров. Они убедили Конгресс принять так называемый Магический Акт, запрещавший магию внутри и за пределами зоны военных действий, которую мы называли Зоной. (На самом деле это был ИУНЧВВКЗ акт: Измерение уровня нелегальных чар и волшебства внутри конфликтных зон. Но произносить это слишком сложно).

Война стерла половину Фаборг Марини, района рядом с Французским кварталом, и Сдерживающие воспользовались этим. Они зашвырнули туда всех оставшихся Пара, которых смогли отыскать и построили стену, чтобы сдерживать их.

Официально это место называется Дистрикт.

Мы называем его Остров Дьявола, место, в честь площади в Марини, на которой когда-то вешали преступников. И если Сдерживающие узнают, что у меня есть магия, меня посадят туда с остальными.

У них есть причины для осторожности. На большинство людей магия не подействовала; если это была инфекция или болезнь, то у них был иммунитет. Но у небольшого процента населения его не было. Мы были восприимчивы к энергии из Запределья. Пока Завесу не открыли, проблем не было, магия, которая проходила сквозь нее, была минимальной, достаточно для магических фокусов и иллюзий, но ничего большего. Но поврежденная Завеса уже не была такой сильной защитой, магия просачивалась через каждый зашитый разрыв. Восприимчивые не были физически готовы к прорывавшейся магии.

Магия не была проблемой для Пара. В Запределье они купались в магии день и ночь, но у магии есть побочный эффект — их тела стали вместилищами силы. У некоторых были крылья, у некоторых клыки и рога.

Восприимчивые не могли перерабатывать магию подобным образом. Вместо этого, мы продолжали впитывать магию снова и снова, пока не теряли самих себя. Пока не становились духами, бледными и опасными тенями людей, которыми когда-то были, наши жизни были посвящены поиску еще большего количества магии, утолением этой ужасной жажды.

Восемь месяцев назад я узнала, что я Восприимчивая, попавшая в число неудачливых. Я была на складе на втором этаже магазина, передвигала огромный знак в форме звезды на более подходящее место. (На ряду с тростями, мой отец любил большие старинные знаки с заправок. Трости, по крайней мере, было легче хранить). Я поставила его на старый дубовый пол, и упала на спину. Я наблюдала в замедленном движении, как знак весом в сто фунтов с острыми лучами падал прямо на меня.


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: