— Это случилось, когда я ни о чем таком не думала. Помимо этого случая, я в общем-то и не особо старалась.

— И как ты чувствовала себя после этого?

— Кружилась голова. Я чувствовала голод.

Она кивнула.

— Люди не были созданы для магии. Она берет плату с твоего тела, которая лишь возрастает, чем больше ты впитываешь.

— Твое тело — губка, — сказал Лиам. — Это маленький биологический дар.

— И я так благодарна за него.

Никс проигнорировала шутку.

— Ты должна научиться избавляться от магии, но так, чтобы не ухудшить ситуацию или разоблачить себя на публике. Тебе нужно научиться сбрасывать и связывать ее.

— Подожди. Раз меня может спасти выброс магии и когда я использую ее, то сбрасываю, так почему мне просто не сделать это? Зачем делать что-то еще?

— Да, оба метода сбрасывают магию. Но не одинаково. Есть разница между тем, чтобы открыть дамбу на реке Миссисипи и взорвать ее. Вода потечет в любом случае, но первый безопаснее.

— Этот процесс, — продолжила она. — нужен будет в течении всей твоей жизни, если хочешь сохранить рассудок.

В младших классах у меня была подруга, больная диабетом. Каждый день она измеряла уровень сахара в крови и вкалывала себе инсулин. Она вела себя так, будто это ничего не значит, да, наверное, в то время и не значило. Такой настрой мне и был нужен — позитивная покорность.

— Я не хочу превратиться в духа, — сказала я и посмотрела на Лиама. — И точно никому не хочу причинять больше вреда, чем уже причинила. Так что, да. Я научусь. Это же не больно? — я не очень-то хорошо переносила боль.

Никс сочувствующе улыбнулась.

— Нет, не так, как магия, уничтожающая твое тело изнутри.

С этим я не могла поспорить.

— Тогда начнем.

Она кивнула.

— Дай мне устроиться поудобней, — она потрясла плечами, и облик длинноволосой человеческой девушки, вошедшей в магазин, спал, как старая кожа. Появилась женщина с немного заостренными ушами, длинными пальцами и слегка зеленоватым оттенком кожи.

Я думала, что Лиам приведет Восприимчивую, умеющую скрывать свою магию, научившуюся выравнивать ее. Но Никс была не такой…

— Ты Паранормальная, — я услышала гнев в своем голосе, и мне стало стыдно за осуждение в нем. Но ведь это не визит на Остров Дьявола, где должны были находиться Пара. Это был мой дом, а Лиам привел сюда Пара, не сказав ни слова.

Я перевела взгляд на него, немного приподняв брови в очевидном вопросе: Зачем она здесь?

— Я то, что люди называют духом лесов или дриадой[11], — сказала Никс. — И в противовес сложившемуся мнению, не все Паранормальные ненавидят людей. И не все из нас выбирают войну.

— Вы забавно это демонстрируете.

— Наверное, ты не настолько заслуживаешь доверия, чтобы рассказать тебе правду.

Я продолжала уверенно смотреть на нее.

— Двое Паранормальных, охотник за головами, его брат и бабушка теперь знают, что я Восприимчивая. Я ходила на Остров Дьявола и соврала Сдерживающим.

Затем я перевела взгляд на Лиама.

— У тебя достаточно информации, чтобы убрать меня за решетку до конца моих дней. Ты хочешь, чтобы я мыслила объективно, так я и делаю, потому что не хочу никому причинить вреда и не хочу попасть на Остров Дьявола. Но если хочешь, чтобы я продолжала тебе верить, то должен объяснить, что происходит.

Лиам и Никс обменялись взглядами, и он кивнул.

— Расскажи ей.

Никс вздохнула, сцепив руки.

— Хорошо, — сказала она, посмотрев на меня.

— Людям нравится делить мир на черное и белое, добро и зло. Гораздо легче развязать войну против магии, если решил, что любой, обладающий магией — твой враг. Но все не так.

— Ассамблея Паранормальных, которую мы называем Консульством, многие миллениумы мирно правила Запредельем. Но этого больше нет. Есть повстанцы, желающие свергнуть Консульство, не важно, что это будет значить для закона, порядка и мира. Они называют себя Рассветный Двор и с каждым новым поколением их сила растет. Но все равно их все еще подавляет большинство, преданных Консульству. Когда Двору заявили, что они не смогут править Запредельем…

— Вместо этого они решили забрать наш мир, — сказал Лиам.

Никс кивнула.

— Двор разорвал Завесу. Но это еще не все — они использовали магию, чтобы вынудить остальных сражаться. Они призвали преданных Консульству граждан на битву, которая поможет им захватить ваш мир.

— Что значит «призвали»? — спросила я.

— Магическое принуждение, — ответил Лиам. — Двор решил, что их недостаточно много, чтобы сражаться с людьми. Так что они создали свою армию из Паранормальных, не желавших сражаться.

В моем желудке появилось что-то тяжелое, вес неожиданной возможности того, что я причиняла вред Пара, которые не были нашими врагами.

— Сдерживающие нам этого не говорили.

— Сдерживающие и не знали до окончания войны, — сказал Лиам. — Для большинства принуждение не прошло, пока не закрыли Завесу. Но к тому времени большинство из оставшихся Пара уже были на Острове Дьявола.

— Так они все там, — поняла я. — Консульство и Двор.

Никс кивнула.

— Да.

— Сдерживающим было почти невозможно узнать, кто пошел добровольно, а кто нет, — сказал Лиам. — Если бы они спросили Пара с Острова Дьявола, были ли те с Консульством, и если бы Пара решили, что положительный ответ даст им свободу, они все бы сказали «да».

Но все же.

— Так почему они не соберут повстанцев Пара? Почему не разрушат Остров Дьявола?

— А куда они пойдут? — спросил Лиам. — Завеса закрыта. Они не могут вернуться в Запределье. И некоторые из них не хотят уходить. Насколько мы предполагаем, в Запределье сейчас война. Пусть Остров Дьявола и не самое приятное место, но это дом для многих из них. Там относительно безопасно и относительно стабильно. Я не говорю, что они рады пребыванию там, но они понимают, что не всегда там хорошо, где нас нет.

— Ты говоришь о Мозесе.

Лиам кивнул.

Я подошла к церковной скамье из полированного дуба и села. Мне нужно было осознать это. Подумать о том, что они рассказали, и сравнить с тем, что я знала и видела на войне.

Несколько минут я сидела молча, пока чувство вины немного не стихло.

— Сколько? — спросила я, глядя на них. — Сколько Пара попали под принуждение?

— Примерно четыре тысячи, — ответил Лиам.

Черт. Четыре тысячи людей заставили сражаться против их воли, некоторых несомненно убили в битве, хотя те не хотели навредить нам. Или они выжили, как Мозес, и оказались запертыми на Острове Дьявола, не имея возможности доказать свою невиновность.

Я выдохнула, провела рукой по волосам, потянула за них, будто это поможет убрать сомнения из головы, новое острое чувство вины.

Когда снова смогла дышать, я выпрямилась и посмотрела на Никс. Я не могла не принимать к сердцу чужую боль.

— Ты сказала «они» не могли сопротивляться, а не «мы». Ты не была среди тех, кому пришлось сражаться?

Она покачала головой.

— Мне повезло. Мой народ принимает много форм. Некоторые связаны с водой. Другие, как я, с лесом. Я прошла сквозь Завесу у Бог Читто.

Бог Читто был национальным парком на севере озера Пончатрейн, окруженный рекой Бог Читто. Или так было до войны. Теперь там была неуправляемая дикая природа.

— Это была чистая удача, — сказала она. — Леса дали мне силу, позволили бороться с принуждением, хотя и было тяжело. Многие годы я оставалась здесь с остальными, надеясь найти дорогу домой сквозь Завесу. Этого пока не случилось. Но мы нашли новых друзей, начали новые жизни.

Она была удивительной.

— Не думаю, что смогла бы быть такой милосердной, как ты.

— Я не всегда была такой милосердной. Было время, когда мне хотелось сражаться за свою свободу, — Никс сузила глаза, в них мелькнуло что-то резкое и опасное. — Но не с людьми. Пусть они и наивные, но не враги мне. Не они привели меня сюда.

— Ты живешь, как человек?