Я забыла свое прошлое, чтобы создать позитивное будущее, и это работало. Деловой мир открыл мне двери, регулярный доход заполнил мой счет в банке. Каждый пенни я зарабатывала упорным трудом.

Но потом меня уволили, и каждый заработанный пенни отправился на лечение Кларе. Я была на грани нищеты.

Я продала себя за двести тысяч долларов мужчине, которому не доверяла.

Мужчине, который сделает мне больно, больнее, чем кто-либо мог.

Я думала, что смогу спасти его.

Так же, как я могу спасти свою дочь.

Я была неправа.

— Тебе нравится это? Здесь? — пробормотал Фокс возле моего соска. Его рука двигалась вверх и вниз по моему телу, распространяя огонь, наполняющий меня великолепным ощущением.

Я запустила руки в его волосы, гладя его голову, сильнее прижимая его рот ко мне.

— Да, здесь. Вот так.

Он отстранился, прозрачные глаза выглядели мягкими, как снег.

— Прикоснись ко мне.

Я опустила руки и проследила контуры его спины, упиваясь каждым выступом мышц.

Он застонал, прижимая меня ближе, целуя, врезаясь в меня. Врезаясь, врезаясь…

— Зел, — что-то ткнуло меня в плечо, разрушая наполненную похотью связь. Мой сон рассыпался в дымке.

— Просыпайся, у тебя кошмар.

Я хотела спорить. Это не было кошмаром, а больше похожим на фантазию. Я не могла вспомнить последний раз, когда у меня был такой эротический сон. Я боролась против потери сексуального комфорта несуществующего сна, не хотела возвращаться в мир переживаний и неопределенности.

Первым человеком, возникшим в моей голове, была Клара. Ее красивое, ангельское личико, розовое, юное и здоровое, счастливо улыбающееся. Но под блеском жизненного существования была крадущая жизнь болезнь, с которой я не могла бороться.

Сердце сжалось, и я изо всех сил пыталась сделать вдох. Встретиться лицом к лицу с возможностью смерти дочери, от этого не становилось легче.

— Просыпайся, — зарычал Фокс. Его тон изгнал мою печаль, воссоздавая страсть из моего сна. Мой разум обдумывал мысли о его руках, обнимающих меня, губах, целующих меня. Мое лоно пульсировало во время его восхитительного покачивания, которое он прервал.

У него были проблемы, и я никогда не буду доверять ему, но я не могла отрицать эффекта, который он оказывал на мое тело.

Я открыла глаза.

Солнечный свет!

Дерьмо, я спала всю ночь? Сожаление затопило меня при мысли о том, что Клара проснулась без меня, а Клу объяснила ей, что ее проститутка мать провела ночь с кем-то другим.

Я ужасная мать.

Мой разум обдумывал последствия. Я нуждалась в деньгах, но какой в них был смысл, если деньги не могли ее вылечить? Я проведу целый месяц без нее, все зря.

Я не могу сделать это.

Утреннее солнце принесло новую реальность, сердце словно вырвали из груди. Я никогда не прощу себя, если с ней что-нибудь случится, пока я позволяю незнакомцу контролировать меня.

Удовольствие от моего сна заострилось, и прокрутилось в моем желудке. Фокс стоял передо мной, высокий, темный и мужественный. Его серые глаза сверкали, а челюсть была крепко сжата.

— Ты проснулась.

Внутри меня все трепетало, упиваясь свирепым мужчиной рядом со мной. В этот момент, я мгновенно поняла три вещи.

Во-первых, я позволю ему делать все, что он захочет, потому что я прожила жизнь слишком долго, заботясь о других.

Во-вторых, я уйду в момент, когда он повернется спиной. Мне нужно увидеть Клару.

В-третьих, в конечном итоге, он может причинить мне боль больше, чем кто-либо другой, и я буду либо вечность его ненавидеть, либо убью его.

Фокс зарычал, пытаясь разгадать мои мысли.

— О чем был твой сон?

О боже. Вопрос, на который я не хотела отвечать, а ложь он в состоянии обнаружить.

— Ни о чем, — мое сердце вырывалось из груди.

— Ты покраснела. Это не ни о чем, — возвышаясь надо мной, он не дал мне выбора, кроме, как смотреть прямо в его серебристые глаза. Он стоял, как статуя, которые он создавал. — Скажи мне. О том, чтобы хранить секреты, и речи быть не может.

Я почувствовала, как мои щеки вспыхнули, вспоминая сон. Потребность. То, как он жестко и безжалостно вбивался в меня. Выжидая время, я села и засунула черное одеяло под руки, прежде чем оно спадет с моей обнаженной груди. Занавес волос покрывал мои плечи, обеспечивая некое подобие приличия.

— Расскажи мне, женщина, — Фокс сжал и разжал кулаки. — Я не хочу спрашивать снова.

Трепет страха лизнул мой желудок.

— Ты хочешь знать, я расскажу тебе, тогда, возможно, ты сможешь дать мне это. Мой сон был о тебе, — я заправила прядь за ухо. — Ты лизал мой сосок, и я запустила пальцы тебе в волосы. Я гладила каждый сантиметр тебя, и когда ты толкался в меня, я почти кончила только ото сна, — сощурив глаза, я пробормотала: — Счастлив? Ты доволен, что я хочу тебя? Потому, что я хочу.

«И чем раньше я смогу соблазнить тебя, тем раньше я смогу найти дорогу домой».

Фокс стоял, замерев. И приоткрыв рот, когда огненная похоть взорвалась в его глазах.

— Тебе снилось, что я трахаю тебя? — в его голосе слышалась потребность. — Почему?

Я нахмурилась.

— Почему? Ты забрал мою жизнь за последние несколько часов, это естественно для моего мозга — быть поглощенной тобой.

Он застыл.

— Ты поглощена мной?

Я перевела взгляд на быстро растущую эрекцию в его брюках. И прикусила губу, когда весь жар от спора прошлой ночи, и мой дерзкий сон устремились к моей плоти.

— Да. И я знаю, ты поглощен мной. Я знаю, что ты хочешь погрузиться глубоко в меня. Ты заставляешь меня ждать, Фокс, и это делает меня только горячее.

— Охренеть, — застонал он. Его рука сжалась вокруг чего-то блестящего в его кулаке. — Тебе суждено погубить меня, — он быстро наклонился, и перевел взгляд на мои губы. Я нетерпеливо раскрыла их, чтобы принять еще один поцелуй, но он остановился и отпрянул. — Еще нет. Нет. Пока это небезопасно.

В сердце кольнуло, сосредоточившись на цепочке в его хватке.

— Что ты планируешь делать? — по какой-то причине мое горло сжалось, и я боролась с диким желанием бежать прочь.

Фокс наклонил голову.

— А что? Ты боишься?

— Это зависти от того, что у тебя в руке.

Он поднял свой кулак, смотря со смесью надежды и ненависти.

— Это для тебя.

Дрожь прошла по моему позвоночнику. Он сказал, что не обидит тебя.

— Я должна носить это?

Он наклонил голову.

— Ты согласилась с условиями и доказала, что тебе нельзя доверять в том, чтобы не касаться меня. Так что да. Ты должна, — его глаза опустились на простыни. Одетым во все черное, мне было тяжело увидеть в нем человека, а не уничтоженную жизнью тень.

Его глаза засияли, когда он нагнулся и вытянул ладонь. Эта штука засверкала, как серебряные блестки. Украшение?

Он думал, что подкуп остановит меня от того, чтобы касаться его?

— Видишь, нечего бояться, — пробормотал он.

Я села, крепче заправляя простынь под руки. Я ненавидела быть полуголой, пока он стоял рядом со мной, полностью одетый. Одежда гарантировала силу. Не имело значения, что скоро он увидит меня голой. Я хотела быть наравне так долго, насколько это возможно.

Фокс вызывал нервозность и беспокойство, наряду с похотью и притяжением — это было мощным сочетанием.

— Всегда есть что-то, что пугает, — сказала я, покачав головой.

Его ноздри раздулись, а глаза широко раскрылись:

— Кто ты?

— Я девушка, которую ты купил для секса.

Он засмеялся.

Я удивленно посмотрела на него. Я не думала, что он был тем типом, кто смеется: потому что он казался слишком серьезным, слишком противоречивым все время.

Фокс внезапно задвигался, разрушая натянувшееся напряжение между нами. Сидя на краю кровати, он сильнее прижался бедрами к моим ногам. Его лицо было жестким и суровым, а его шрам практически ожил.