Держа телефон в руке, я не могу удержаться, чтобы не полюбоваться им сейчас, когда Эддисон не контролирует каждый мой шаг. Я смотрю на снимок, на котором я впервые засняла Джека Генри. В тот день мы как раз возвращались в Авалон, накупив презервативов. Да и при том немало. Громко хихикаю, вспомнив это. Озираюсь по сторонам, чтобы посмотреть не принял ли кто меня за умалишенную. Да мне в принципе и всё равно.

Приземлившись в Нэшвилле, я сразу же замечаю светлые волосы моей мамы. Она высокая, что, несомненно, выделяет её из толпы. Увидев, что она одна, я с облегчением выдыхаю. Я конечно ожидала, что он может прийти с ней, но в глубине души я понимала, что это несбыточная мечта.

Обняв меня, я осознаю, что нуждаюсь в ней, как никогда раньше. Я должна рассказать ей всё о Джеке Генри, чтобы она успокоила меня, сказав, что всё будет хорошо. Даже если это и ложь, то мне просто нужно услышать от нее, что жизнь на этом не заканчивается, я проживу и без него.

-   Ммм, - стонет она, крепче обнимая меня.

-   Я так рада, что ты вернулась.

-   Я скучала по тебе, мама. Как же хорошо снова оказаться дома. Она делает шаг назад, чтобы хорошенько меня рассмотреть.

-   А ты изменилась, Лори.

Если бы она только знала, как я далека от той девушки, что была три месяца назад.

-   Я загорела.

-   Да, ты очень сильно загорела, но дело не в этом. 

Не знаю, чего она там во мне заметила, но она никак не могла почувствовать мою боль.

-   Ты права. Во мне многое изменилось.

-   И я жду-не дождусь услышать от тебя об этом. Как на счет ужина? Как раз всё мне и расскажешь.

-   Конечно. Звучит здорово.

Мы идем в мой любимый мексиканский ресторан, где от одного лишь запаха у меня текут слюнки. Всё дело в отверстии, проделанное в стене, но еда здесь что ни на есть отменная.

Поскольку сейчас полдень, народу не так уж и много, и мы занимаем нашу кабинку в углу.

-   Лори, у меня отличные новости.

Ну, что ж, отлично, она первая. Мой рассказ об Австралии и Джеке Генри подождет.

-   Хорошо. Я вся во внимании.

-   Это касается меня и твоего отца.

Она с восторгом смотрит на меня, словно он в кои-то веки решил обратить своё внимание на нее. Если это действительно так, то мне её жаль. Хотя чем я отличаюсь от нее?

-   Ты же знаешь, что он приходил ко мне, когда ты была в Австралии.

-   Да. Ты говорила он хотел увидеться со мной.

-    Так и есть. Он и сейчас хочет этого. Пока тебя не было, между нами всё изменилось. Мы снова вместе.

Снова вместе. Это может означать лишь одно: она снова спит с ним, и судя по глупой ухмылке на её лице она более чем этим довольна.

-   А как же его жена?

Похоже, её не особо-то волнует миссис Беккет.

-   Он её не любит. Может когда-то он и испытывал к ней нежные чувства, то это было бог знает когда.

И поэтому он женился на ней вместо тебя.

-    Ты еще скажи, что он всегда любил нас, и все эти двадцати три года ему было мучительно больно притворяться, что нас просто напросто не существует.

Я веду себя, как последняя сука, и пора бы уже остановиться. Наверняка я была бы такой же наивной дурой, появись Джек Генри снова в моей жизни. Для меня, вероятно, не имело бы никакого значения, был он женат или нет. Стоило ему только поманить, и я незамедлительно бы оказалась в его постели.

-     Извини, мама. Мне не нужно было этого говорить. Я рада за тебя, и, надеюсь, он сможет дать тебе то, о чем ты так мечтала все эти годы. 

Наш разговор больше похож на беседу двух лучших подруг из старшей школы, обсуждающих своих парней. Даже как-то неловко. Я не хочу слышать о том, как моя мать спит с женатым мужчиной - да и вообще о любом мужчине, даже если это и мой отец.

Она старается не затевать тему Австралии, да и я тоже. Это еще один прекрасный пример того, что она ставит себя превыше всего - кроме него. Он всегда будет стоять у нее на первом месте.

Сегодня мне нужна была мать, чтобы выслушать и направить в нужное русло, но я как всегда играю роль её задушевного друга. И это больно.

-   Знаешь что, мама? Перелет был очень изматывающим. Может ты отвезешь меня в мою квартиру, и мы поговорим об этом позже?

-   Конечно, детка.

Но она не собирается ждать. Она продолжает рассказывать об их отношениях, о которых я не хочу знать, на что я просто смотрю в окно, чтобы хоть как-то абстрагироваться от её слов.

Вдруг раздается сигнал, извещая о сообщении. Эддисон. "Добралась до дома?"

Быстро печатаю ответ, игнорируя при этом слова мамы о моем отце. "Как раз на пути в квартиру"

Эддисон не заставляет себя ждать.

"Люблю тебя. Позвони, если что-то понадобится"

Может быть мне стоило остаться с ней вместо того, чтобы возвращаться в Нэшвилл. Пока я переосмысливаю своё решение, Джоли всё болтает и болтает о своем романе с Джейком Беккет.

"Я тоже тебя люблю. Обязательно буду звонить. Со мной всё будет хорошо" Не могу не добавить последнюю часть.

Мама помогает мне донести вещи до квартиры, откуда веет спертый воздух. Завтра же нужно будет открыть все окна и проветрить квартиру. К счастью, Джоли не останется. На сегодня с меня достаточно разговоров о ней и моем биологическом отце.

Закрываю за ней дверь, и щелчок замка подтверждает, что я наконец-то одна. Прислоняюсь к двери и оглядываюсь вокруг. Ничего не изменилось.

Коричневый кожаный диван ровно там же, где мы его и поставили. Бежевый ковер смотрится также, будто его только что почистили. Вот только я уже не та, что была до отъезда. Раньше я и понятия не имела, что значит отчаянно любить или когда ужасно больно. Сейчас же я испытала оба этих чувства на себе и знаю, каково это.

Не знаю, сколько времени я вот так стою. Может быть секунды, а может быть и часы.

Время перестало существовать для меня, когда Джек Генри покинул мою жизнь. В какой-то момент я превращаюсь в жалкую кучу на полу, щекой прижимаясь к плитке. Хляпаю носом, поскольку меня начинает морозить от холодного мартовского ветра, проникающего сквозь щели в двери. Сажусь и смотрю в окно. Темнеет, а это значит, что будет еще холоднее.

Включив отопление, всё же решаю, что лучший способ согреться - это принять душ. Открываю вентиль с водой на полную мощность, отчего ванная быстро заполняется паром. Отрегулировав температуру, я шагаю вовнутрь.

Это как нельзя кстати подходит для моего утомленного тела, но никоим образом не помогает избавиться от тяжелых мыслей. Всё, о чем я сейчас могу думать, так это о том, как мы с Джеком Генри принимали душ вместе, как он заставлял чувствовать меня в те моменты, когда он поклонялся моему телу. Как бы мне хотелось хоть еще разок пропустить через себя эти ощущения, но этому больше никогда не бывать. И я не знаю, как с этим справиться.

Выйдя из душа, я одеваю одну из футболок Джека Генри - ту, которую позаимствовала у него, когда мы в последний раз спали вместе. Глубоко вдыхаю его запах и падаю на кровать. В последнее время истощение дает о себе знать. Впервые за два месяца мне придется провести ночь в одиночку. Странное ощущение и оно мне не нравится.

Джек Генри уже наверняка лег спать и без меня.

Интересно, скучает ли он по тому ощущению, когда мы спали вместе? Проснувшись, касается  ли он рукой того места, где спала я, прежде чем осознает, что меня больше нет рядом? Хотелось бы мне знать, страдает ли он бессоницей из-за меня.

Чувствую, как подступают слезы, и ничего не могу с собой поделать, чтобы их удержать. Я одна, и с этим ничего не поделаешь.

Крик вот-вот вырвется из моего горла. Прячу лицо в подушку, тем самым заглушая его, чтобы не разбудить соседей, и пинаю ногами матрас, словно сердитый малыш. С таким успехом меня могли бы забрать в дурдом, если бы кто-нибудь увидел меня в таком состоянии. Как бы то ни было, но через это необходимо пройти.

Он мог бы попросить меня остаться, но он этого не сделал. Я сказала, что люблю его, не получив при этом в ответ ничего.