— Эта такая страна. Она не поняла своего счастья, когда в нее вошли вот такие хорошие дядьки, как на твоей кассете. Он же хороший?

— Хороший. За друга мафию бьет. Хочешь, я перекручу сначала?

— Нет, Гарик, хотя я этого фильма не видел, но знаю, чем он закончится. Этот хороший дядька забьет ногами и перестреляет всех плохих, а в самом конце фильма будет полчаса драться с главарем мафии. И хотя этот главарь сперва хорошего отмолотит, как следует, он его, из последних сил, но задавит.

— А чего он его сразу не убьет?

— Тогда бы кино не оыло.

— Так он еще и тетку этого плохого убить хотел, — начал доказывать Гарик, что в киноискусстве мне не все ясно. — И трахал ее. Слушай, а трахать тетку можно, чтоб убить?

— Не понял.

— Тетка этому хорошему дядьке говорит: «Затрахай меня до смерти».

— Не волнуйся, Гарик, она выживет.

— Я знаю. Почти все кино досмотрел. Они как раз сейчас с этим плохим драться будут. В кино все богатые плохие. А в сказках — дурные. Так мы, если хорошие, умные, да?

— На то они и сказки. Ты их киносказки смотришь, там герой и умный, и сильный, и отважный. А у нас герой Иван осязательно дурак. Лежит на печи, сопли в клубок мотает. И лишь бы ничего не делать. Ему то коня волшебного, то щуку подбросят или волка. И эти звери за него всю работу делают. А богачи глупые поголовно. Только пойми, глупец не может разбогатеть, он умеет только завидовать и вместо того, чтобы вкалывать, мечтает — как бы забогатеть, ничего не делая. Вот так все сказки и придумывались.

— Значит, я умный, — решил Гарик. — Потому что мы богатые. А ты тоже всегда был богатый?

Что тебе, пацан, ответить? Правды ты все равно не поймешь, это не кино, не сказка, а жизнь. Ты родился с золотой ложкой во рту, у тебя сегодня есть столько игрушек — на детский дом с головой бы хватило, это не говоря о персональном компьютере. А у меня в твоем возрасте одна игрушка была. Старый носок, набитый песком, легендарная маялка. Для того, чтобы чего-то добиться в этой жизни, я не лежал на боку, подобно сказочному мечтателю, потому что понимал — на золотую рыбку рассчитывать нечего, их давно выловили. И всего в этой жизни я добился своим трудом, умудрившись при этом оставаться вполне самостоятельным человеком, не лижущим задницы Иванам-дуракам, которым партийные билеты с успехом заменили всех этих Сивок-Бурок и прочих добрых молодцев из волшебной шкатулки со скатертью-самобранкой и ковром-самолетом.

— Папуля, а вот я богатый или нет?

— Честно?

— Честно.

— Ты богатый, Гарик. Потому что у тебя такой папа. И был очень хороший дедушка. Но учти, у тебя в свое время будут дети. Так что тебе придется вкалывать, как и нам.

— А зачем? Богатые не работают.

— Это в кино или в сказках. Богатые работают гораздо больше, чем бедные. Потому они и богатые.

— А если я не буду работать, стану бедным?

— Нет, того, что есть у нашей семьи, твоим правнукам до конца жизни хватит. Но жить, ничего не делая, скучно. Впрочем, захочешь ничего не делать — на здоровье. Только сразу в дурака превратишься.

— Почему?

— Вырастешь — поймешь. Может быть, только тогда и поймешь, когда меня не станет.

— Ага, тебя не станет. Мама говорит, что. тебя дубиной не добьешь.

— Ты бы маме лучше приятное сделал. У тебя вот робот валяется. Возьми мамины сережки, выколупай из них камушки и приклей к роботу. У него тогда глаза красивые будут.

— Правда?

— А что? У мамы тех сережек — пар двадцать, а у тебя всего один робот.

— А она ругаться не будет?

— Она обрадуется, скажет, молодец, Гарик, все мастерить умеет.

— Знаешь, что она мне сказала? Она говорит, чтоб я хорошо учился, потому что, ну как это… Потому что надо образованным быть. А зачем это надо, если все равно, все, что хочешь, купить можно. Даже японский мопед. У меня же будет много денег, да? И я, как, ты начну всеми командовать.

— Денег у тебя, действительно, будет много. Но право командовать другими людьми нужно заслужить. Так что образование не помешает. Помнишь, я смотрел кино. Там дрались двое. Ты пришел и сразу начал выяснять — кто из них хороший? Ты даже не понимаешь, что оба они могут быть плохими. Если будешь хорошо учиться, многое начнешь сам понимать.

— Я и так хорошо учусь, — похвалил сам себя Гарик. — У меня все пятерки. Двойки тоже есть. По поведению. Но мама говорит, что это — ничего страшного. Мы будем смотреть кино?

— Слушай, Гарик, если у нас с тобой выдался такой необычный вечер, давай обойдемся без телевизора. Я хочу поведать тебе одну старинную легенду. В школе о ней не услышишь, но если ты запомнишь ее на всю жизнь, она поможет снять очень серьезные проблемы…

Не успела жизнь войти в более-менее привычную колею, как новости посыпались, словно из рога изобилия. Босягин попросил подкрепления, и в колыбель революции укатила пресс-группа в полном составе. Только на этот раз я не решился оставить своих интеллектуалов без охраны в такое донельзя криминогенное время. Поэтому команду Бойко сопровождали десять человек, вполне способных устроить в городе на Неве такой шорох, что легендарный выстрел «Авроры» рядом с ним может показаться фрагментом праздничного фейерверка.

Рябов тоже сюрприз преподнес. Не предупредив меня, укатил в Москву вместе со своей командой экс-ментов, о чем мне поведал исполняющий обязанности коммерческого директора Воха. Однако на этом все новости не закончились. Генеральный менеджер так бурно обсуждал производственные проблемы с главным инженером, что в их спор вмешалась бухгалтерия, позабывшая, на свое горе, старинную поговорку: не ищи приключений на свою задницу — они сами тебя найдут. В результате генеральный менеджер и главный инженер между собой все-таки договорились, а бухгалтер получил больничный лист и возможность елозить задом на свежих простынях. Еще хорошо, что его жене сообщили, мол, дедушка наш в автомобильную аварию попал, слава Богу ничего страшного, легкими ушибами отделался. Если бы она знала о способностях главного инженера — меньше бы расстраивалась. Потому что, чем под него попадать, лучше сразу под автомобиль ложиться; этот специалист в течение нескольких минут способен придать человеку такой вид, словно его не «Жигули» сбили, а как минимум «Икарус».

Самое смешное, что генеральный менеджер, за которого бухгалтер попытался вступиться, заявил мне — так этому козлобородому и надо, сам нарвался. Его же никто не просил участвовать в дискуссии, как лучше организовывать Центр современного искусства.

Главного инженера я не осуждал. В конце концов именно ему была поручена эта работа. И если генеральный менеджер, как всегда, начал выдавать свои дельные советы, остается только удивляться, почему бухгалтер успел вмешаться в действия главного инженера? Видимо, этот деятель с серебряной флягой за пазухой был чересчур мирно настроен. Иначе генеральный менеджер, несмотря на вмешательство бухгалтерии, сегодня имел бы вид главного персонажа полотна Чистякова «Патриарх Гермоген отказывает полякам подписать грамоту».

На этом все новости не закончились. Анастасия Вишневская почему-то не утопилась и, больше того, навсегда отказалась от мысли охотиться за мной с помощью хозяйственной сумки. Да и Снежана ведет себя не совсем обычно. Сейчас на ней нет даже нитки из торгового дома «Гермес». Совсем стыд молодое поколение потеряло, решил я, когда увидел ее полностью обнаженной, раньше хоть как-то тело прикрывала, а теперь на ее ножках нет даже туфель на длинных шпильках, которыми она изорвала не одну простынь.

— Снежана, ты отчего родителей не слушаешь? — спросил я, после того, как девушка наверстала упущенное время нашей вынужденной разлуки.

— Мамочка сказала, что я уже взрослый человек, — поведала Снежана. — И могу делать, что хочу.

— И чего же ты хочешь?

Снежана лукаво улыбнулась и прошептала:

— Я хочу повторить.

Классическая литература воспитала во мне рыцарское отношение к женщине, поэтому я без лишних слов принялся исполнять ее желание. Розовые соски девушки обрели твердость под моими пальцами, по спине пробежала дрожь желания, ноги Снежаны обвили мою поясницу и настойчиво потянули вперед к заветной цели.