Тоже мне энергетики выискались, бросил я охранникам, откуда вы знаете, кого и когда станут отключать. В ответ они тут же поведали, что, заботясь о населении, городские власти планируют публиковать графики, где и когда налетчикам создадут все условия для работы. Так что определить время и место очередного разбоя труда не составит. Чтобы не показать, насколько я отстал от жизни, пришлось рыкнуть на телохранителей, мол, даже не думайте о работе по совместительству, иначе на пенсию уйдете. В районе полей орошения.

Так это я, в принципе, порядочный человек, так решил. Однако в Южноморске сейчас еще тринадцать серьезных бригад, и не всеми ими руководят чересчур принципиальные бизнесмены. Хорошо, хоть Градус на тот свет пошел, у него такие мальчики трудились, которые благодаря отсутствию электроэнергии не только на ювелирные лавки с большим удовольствием бы прицелились. А сколько людей самостоятельно займется благодаря провалившимся во тьму улицам — даже представить трудно. В такой ситуации элементарный срыв шапок невинной шалостью покажется. Что будет дальше — понять несложно, если вспомнить, как развиваются другие независимые государства, освободившиеся от колониального гнета. В Грузии тоже сперва на пару часов отключали свет. Зато теперь исключительно включают. Раз в сутки. На целый час, а то и на два.

В общем, если планы руководства сбудутся, зимой в городе начнутся очередные праздники в честь князя тьмы. Нет, не зря отец Федор строил планы о свечном заводике, у этого парня были далеко вперед идущие планы. В самом деле, разве мог мечтать герой «Двенадцати стульев» о заводе, выпускающем телевизоры? Если прошлой зимой телевидение отключали, что тогда говорить о предстоящей? Козе ясно, от телевизора одно облучение и глаза портятся, так что руководство проявит еще и заботу о здоровье общества. Я бы на месте людей светился от радости, если другого освещения нет.

Наслаждаться всеобщим счастьем мне не придется вовсе не из-за нелюбви к свечам, керосиновым лампам и лучинам, а из-за того же Рябова. Он распорядился создать в моем доме персональную электростанцию. Гарик до сих пор уверен — дядя Сережа это сделал только потому, чтобы он имел возможность смотреть боевики даже тогда, когда весь район внезапно поглощает тьма. На самом деле все гораздо проще.

По поводу моей безопасности у Рябова самый настоящий заскок. А что, если вдруг возникнет какое-то напряжение в тот самый момент, когда напряжение в электросети упадет? Вот тут-то и заработает генератор; быстро опустятся на окна жалюзи, надежно прикрывающие помещения от солнечного света и автоматных очередей. А чтобы воздух хоть как-то циркулировал, в этих жалюзях есть небольшие плотно закрытые форточки. Доля секунды — и они открываются. Хочешь — дыши через них свежим воздухом, а возникнет желание, так и пулеметный ствол можно наружу высунуть. Зря, что ли, говорится, мой дом — моя крепость? Сам дом, в отличие от крепости, деревом обшит, но то, что за древесной оболочкой скрывается железобетон, я никому не сообщаю из природной скромности. Равно, как и о дорожке к дому, под которой уложены радиомины.

Чердак тоже неплохо оборудован. Во всяком случае, не стоит слишком переживать по поводу вертолетной атаки — есть чем отбиться. Ну, а если на мой домик начнется такая атака, которую бы и Брестская крепость не выдержала, то можно в подвальчик спуститься. Кроме оружейного склада, о котором защитники той самой крепости мечтать не могли, в подвале находится потайная дверь. Стоит только нырнуть за нее, так через некоторое время вполне можно вынырнуть совсем в другом месте. Там, где танки и вертолеты бессильны. Однако очень сомневаюсь, что, если возникнет напряжение такого уровня, тот, кто его решится создать, кроме авиации и бронетехники, задействует отряды аквалангистов или подводную лодку.

С подводной лодкой потяжелее будет, но с аквалангистами я справлюсь, потому что буду нырять в море не с пустыми руками. В замаскированном неподалеку от дома гроте, есть немало предметов, способных облегчить жизнь людям даже под водой. Не будем говорить о таких мелочах, как наш «апээсик», работающий на дне морском со скоростью пятьсот выстрелов в минуту или четырехствольный французский пистолет «Ланседжет». Там нож есть, вот в чем вся прелесть. Если нож в моих руках — еще не было случая, чтобы кто-нибудь справился со мной и на суше, и на море. Даже Рябов во время совместных тренировок по сравнению со мной мелко плавал на глубине десяти метров.

Сережа постоянно занят моей дрессурой не только под водой. То в тире, то на нашем персональном полигоне время от времени я тренируюсь вместе с его головорезами, и Рябов не делает для своего руководителя никаких скидок. Мне это нравится, иначе вел бы малоподвижный образ жизни, как и положено бизнесмену моего уровня. Жаль только, что в последнее время не до тренировок.

— Сережа, твое появление для меня просто подарок, — заметил я, когда Сабина закатила в кабинет сервировочный столик, тревожно посмотрела на Рябова и молча выкатилась за двери.

— Я тебе еще один подарок сделаю, — расщедрился Рябов и бросил на столик какую-то картонку.

Взяв ее в руки, я тут же убедился — дальнейшая демократизация нашего общества набирает темпы.

— Сережа, талоны предупреждений к водительским удостоверениям отменили.

— Ты как Студент прямо, — делает сомнительный комплимент Рябов. — Ничего не знаешь. Их опять ввели. Догадываешься хотя бы, что у нас абсолютно новые правила движения?

— А что, теперь нужно задом наперед ездить? Другого мудрого решения ждать не приходится. И правильно талоны предупреждений ввели. Когда их отменили, водитель вместо взятки гаишнику штраф платил. Не удивляюсь, что ментам это сильно не понравилось. Поэтому к старой схеме вернулись. Теперь, чтобы дырок в талоне не сверлили, шофер будет платить исключительно ментам. Твоим дружкам.

— Не переживай, — успокоил меня Рябов. — Если у тебя появится две дырки, можешь не седеть по этому поводу. И не платить. Я для экономии средств еще два талона взял. Вот видишь, а ты все время ментов ругаешь. Хорошие ребята. Разве мент виноват, что на его зарплату собаку не прокормишь? Да, и с октября по новым правилам нужно ездить с постоянно включенными фарами. И вообще, до нового года необходимо застраховать весь наш автотранспорт. Обязательно.

— Значит, если машину угонят, страховая компания выплатит компенсацию ее…

— Ничего подобного, — отрезает Рябов.

— А зачем тогда страховка?

— Чтоб платить деньги.

Я живо представил себе, как еду по октябрьскому, залитому солнцем Южноморску с включенными фарами, а в моем кармане лежит талон предупреждений, гарантирующий ментам возможность шарить в этом же кармане, где, кроме всего, есть еще и страховой полис, которым только зад вытирать впору — и мою душу тут же переполнила радость по поводу очередной заботы о благе народа.

— Слушай, Рябов, а знаешь, что придумают твои дружки после введения талона предупреждений?

Рябов отрицательно покачал головой.

— Обяжут всех ранее судимых таскать при себе уголовные дела, заведенные на них. Чем эта мысль хуже…

— В общем, я тебя предупредил, машины страховать все равно нужно, талоны у всех уже есть, — перебил меня Рябов.

— Теперь я спокоен за твоих дружков-ментов, — не сдаюсь я, однако Рябов чуть ли не обижается:

— Ты настроен говорить серьезно?

— Что ты, Сережа? — удивляюсь такому безалаберному предложению. — Ты же создаешь такие условия, что даже в этом кабинете, я чувствую себя, словно в комнате смеха. Чируса не тронь, кредит возьми, на улицу не суйся — уже от хохота помирать можно. Но, думаю, этим ты ограничиваться не собираешься.

Рябов хмуро уставился на сервировочный столик, взял тостик, уверенно расправился с ним и лишь затем перевел разговор в нужное русло.

— Краузе действительно сотрудничал со «штази». — бросил Сережа, — Видишь, как было полезно конторе помогать. Дальше. Что касается Тенгиза — тут двух мнений быть не может. Решение принимать тебе.