В славном да Великом Новгороде при Волхве-реке жил

кузнец Скоромысло, смекалистая голова, сноровистые руки. Жил—

не горевал, землякам-новгородцам железо ковал, ко-

му что надо: торговым людям — весы да запоры,

ратникам — мечи да копья, а ратаям — сошники да

орала. Никакое дело от рук Скоромысла не отбива-

лось, заморские гости, и те знали к нему дорогу. Три

молодца-сына отцу в кузнечном деле помогали, вся-

кую вещь на славу ковали, чтобы люди довольны

были.

Свое ремесло кузнечное Скоромысло широко по-

вел, железо и медь у боярина Мирошкиныча покупал,

а иной раз и под запись брал. А займодавец-боярин

все Кузнецовы долги на особой доске записывал и

пеню-проценты к ним присчитывал. И росли долги

кузнеца на деревянной доске, как тесто на хмельной

опаре. Только скопит деньги, чтобы с боярином рас-

квитаться, хвать — долги к тому часу втрое вырос-

ли! Вот так и попал честной кузнец в кабалу к боя-

рину. Начал заимодавец старого кузнеца стращать:

либо в долговой яме с железом на шее сидеть, либо

работать на боярина без срока, без отдыха, ковать

кандалы и цепи железные на строптивых новгород-

цев, на молодцов из вольницы.

Как поведал Скоромысло сыновьям о своей беде,

стукнули молодцы-кузнецы по наковальням молота-

ми тяжелыми и молвили:

— Не бывать тому, чтобы честной старик, наш

отец родной, с железом на шее у Мирошкинычей в

яме сидел! Не ковать нам кандалы да цепи на не-

счастных людей в угоду заимодавцу-боярину!

Подговорили кузнецы своих дружков из вольных

ушкуйников, пособрали инструмент кузнечный, баб

да ребятишек да и пропали из Новгорода темной но-

чью, словно в воду Волхова канули. Через леса и бо-

лота, речками да озерами, а где и посуху, волоком,

добрались кузнецы с ушкуйниками до истоков вели-

кой русской реки и с великим трудом до широкого

русла доплыли. Тут распрощались кузнецы-новгород-

цы с дружками из вольницы и на трех ушкуях вниз

по Волге поплыли. В конце весны причалили ко гра-

ду Радилову три ушкуя загруженные, с народом ста-

рым и молодым, с бабами и ребятишками. Княжья

стража к ним навстречу повысыпала, окружила и до-

ведываться начала, кто да откуда. Самый старый из

ушкуйников таково сказал, что плывут они от само-

го Новгорода с Волхва-реки, а об остальном только

самому князю поведает. Удивились княжьи люди-

стражники :

— Вот лютой какой — с князем говорить захотел!

А как ты да лихо задумал?

— Али вы басурманы какие, что русских людей

до своего князя не допускаете? — ответил старый

новгородец.

Потолковали между собой дружинники, окружили

кузнецов с бабами и детками и на княжий двор при-

вели, за стену частокольную, за ворота дубовые, же-

лезом кованные. Вышел на резное крыльцо терема

сам князь Юрий Всеволодович, гостей окинул взгля-

дом пытливым. Тут старый Скоромысло вперед шаг-

нул, низенько князю поклонился и о своей беде рас-

сказал. А закончил словом таким: «Не поднялась

рука ковать железы на братьев-новгородцев, хотим

ковать мечи и шеломы для твоих воинов!»

Приметил князь, что старый кузнец, разговари-

вая, изредка головой кивал, словно носом клевал или

шапку-невидимку с затылка на лоб стряхивал. И

спросил по-доброму:

— А отчего ты, старик, головой, словно дятел,

долбишь?

В ответ широко, от души улыбнулся старик:

— А я Дятел и есть! За привычку головой кивать

сызмала так прозвали. Скоромысло по имени, Дятел

по прозвищу. И все племя мое — детки со внучата-

ми — Дятлами прозваны! Нет и не было у нас, князь,

ни кубков золотых, ни ковшей заморских серебряных,

ни мечей булатных дамаскинских. Но привез я тебе

из Новгорода дар диковинный...

С теми словами достал кузнец из кожаной сумы

подкову конскую, в походах досветла избитую, и к

ногам князя положил:

— Мы, новгородцы, от заморских гостей примету

переняли: кто подкову найдет, тому счастье само при-

дет; кому подкову дарят, тому счастье в руки валят,

удачу в жизни сулят!

Поднял князь Юрий Всеволодович подкову даре-

ную, оглядел всю семью Скоромыслову и позадумал-

ся. Потом такое сказал:

— Невыгодно мне вас здесь на житье оставлять.

Да и вам тут, после жизни новгородской, тесно пока-

жется. Но поселю тебя, старый Дятел, на таком при-

волье, что князем во князьях будешь жить. Замор-

ского вина вам там не пивать, в шелка своих баб не

одевать, но житье будет вольготнее княжеского. Жи-

вут там рыбари, монахи да пахари, деревянными ора-

лами землю ковыряют, голыми руками жито с поля

убирают, на костяные крюки осетров ловят, а желез-

ный гвоздь да топор для них дороже золотого ковша!

Будешь там жить и ковать и ремеслом своим мне,

твоему князю, служить. А железом и милостью я те-

бя не забуду!

В тот же день кузнецы Дятлы с княжескими про-

вожатыми вниз по Волге поплыли до диких лохма-

тых гор, под которыми Ока в Волгу вливалась. Тут

бывалые княжьи люди место для причала выбрали и

высадили семью Скоромыслову при устье ручья, что

промеж гор по оврагу бойко бежал. Огляделись Дят-

лы и начали строиться да обживаться. На помогу ко-

ренные жители пришли — и русь, и мордва, и чере-

мисы с той стороны. Помогали и словом добрым тол-

ковым, и работой спорой. Оправдались слова князя

Юрия, что кузнецам напоследок сказал: «С русски-

ми уживайтесь и мордвой не гнушайтесь. С мордвой

брататься да кумиться грех, зато лучше всех! А у че-

ремис только онучки черные, а совесть белая!»

Скоро появились на склоне горы над ручьем но-

вые просторные избы с крохотными оконцами, а бли-

же к воде — кузницы. И ожили дикие берега при

слиянии двух могучих рек. Пылающие горнила куз-

ниц манили к себе людей, и со всех сторон потяну-

лись они к поселению новгородца Скоромысла. А ста-

рый Дятел и его сыновья с темна до темна ковали и

ковали все, что на потребу было русскому, мордвину

и черемису-заволжанину: мечи и орала, копья и мед-

вежьи рогатины, топоры и остроги, подковы и гвоз-

ди. И прошла о Дятловых кузнецах великая слава

вверх по Оке и в оба конца Волги великой.

Дремучие горы днем хмуро вековыми деревьями

зеленели, а по ночам сверкали пылающими горнила-

ми кузниц. И дивился народ радостно: «Куют и куют

наши Дятлы, рано встают, поздно ложатся и устали

не знают!» А когда волжские булгары русь и мордву

грабежами на полночь потеснили, кузнецам спать и

вовсе некогда стало. Побросавши жилье и добро, бе-

жал народ от булгар к Оке, новые места обживать и

у Дятловых кузниц по горам, как пчелы вокруг мат-

ки, селиться и роиться начали. И первым делом в куз-

ницу, ковать топор да мотыгу, острогу да рогатину.

Кузнечихи Скоромысловы тоже сложа руки не сиде-

ли. Научили они русских и мордовских баб замор-

ские кружева плести, цветные узоры по одежке вы-

шивать, шерстяные рубахи-подкольчужницы искусно

вязать.

Вольготно зажили кузнецы Дятловы, часто доб-

рым словом князя Юрия вспоминали.

А для князя Юрия Всеволодовича с того дня, как

Скоромысло ему подкову на счастье поднес, сплош-

ные удачи начались. Поначалу в Суздаль на княже-

ние перебрался, а потом и великим князем стал. Да-

реную подкову князь над порогом терема прибил и

Скоромысла не забывал. Как узнал он, что булга-