Тьма окутала и один из таких домов на красивом и широком бульваре рядом с тихоокеанским побережьем. Лишь окна квартиры на пятнадцатом этаже роскошного небоскреба были освещены мягким светом нескольких ночных ламп.

На широкой кровати лежала полураздетая белокурая девушка в шикарном нижнем белье. Прозрачная кружевная накидка прикрывала плечи, оставляя обнаженной юную грудь. Белые чулки с подвязками завершали гардероб.

Девушка находилась в состоянии наркотического кайфа. Она лежала, закрыв глаза, и улыбалась, томно водя пальцами по лицу. Кроме ночников, комнату освещали огни пушистой рождественской елки, украшенной гирляндами разноцветных лампочек. Они падали на небольшой туалетный столик из прозрачного стекла, который стоял возле кровати.

На столике несколькими ровными рядами были рассыпаны тонкие полоски белого порошка. Девушка открыла глаза и взгляд ее упал на столик. Она медленно приподнялась с постели и, продолжая улыбаться, села рядом со столиком. Взяв лежавшую рядом с полосками кокаина трубочку, девушка наклонилась над столиком и несколько раз вдохнула через нос смертоносный порошок. Почувствовав новый кайф, она тихо засмеялась и положила трубочку. Остатки кокаина она собрала со столика пальцем и облизнула его.

Сильно шатаясь, она направилась к открытой балконной двери, сквозь которую в комнату врывался ночной воздух, развевавший белые занавеси. Девушка, продолжая все так же бессмысленно улыбаться, вышла на балкон и споткнулась о лежавшую под ногами обувь. Она едва не упала, успев ухватится руками за поручень.

— Ух! — засмеялась она, посмотрев вниз.

С балкона пятнадцатого этажа открывался великолепный вид на покрытый ночными огнями гигантский город. Лос-Анджелес был прекрасен и в этот поздний час.

Девушка долго смотрела на стоявшие внизу, у самого дома, автомобили. Несколько машин были припаркованы прямо под окнами первого этажа здания.

Внезапно в голову девушке пришла забавная мысль. Затем улыбка на несколько мгновений исчезла с ее лица, чтобы снова появиться, но, на этот раз, в глазах девушки блеснула решимость.

Держась одной рукой за бетонную стенку, девушка забралась на балконный бортик и замерла на краю пропасти. Еще раз посмотрев вокруг, она отпустила руку. Еще несколько мгновений она стояла на балконе, словно в раздумье.

Наконец, широко расставив руки, девушка бросилась вниз. Она несколько раз перевернулась в воздухе, прежде чем достигла земли.

Тело упало на крышу большого серебристо-белого «кадиллака», который был припаркован внизу. Стекла автомобиля со звоном разлетелись в стороны. Крыша сильно прогнулась, но выдержала тяжесть упавшего на него с огромной высоты тела. Струйка крови стала сбегать на землю по изуродованной дверце.

В этот ночной час мало кто мог видеть, что произошло около огромного здания в самом центре города. Лишь ночные фонари освещали место происшествия. Однако вскоре вокруг тела стали собираться люди.

Наступившее утро было солнечным и обещало жаркий день. К двухэтажному семейному дому в жилом пригороде Лос-Анджелеса подъехал автомобиль. Молочник вышел из машины и поставил на порог дома несколько больших бутылок.

Сержант департамента полиции Лос-Анджелеса Роджер Мюрто принимал ванну. Сегодня у него был день рождения, и выглядеть надлежало так, чтобы в корне пресечь всякие шуточки по поводу возраста. Мюрто, высокий чернокожий мужчина с начинающей седеть бородой, отрешенно смотрел в потолок, пытаясь отогнать в сторону сумрачные мысли о бренности всего земного. Философски задумавшись, он не заметил, как дверь в ванную комнату внезапно распахнулась.

— Сюрприз! Сюрприз!

С радостными возгласами в ванную вбежало все семейство Мюрто: жена Патришия (обычно просто Триш), младшая дочь, пятилетняя Кэрри, старшая, пятнадцатилетняя Риэнн, и десятилетний сын Ник. В руках Ник держал огромный торт с бесчисленным количеством свечей, горевших, словно рождественская елка. Триш взмахнула руками и все дружно запели, поздравляя отца:

Мюрто даже не успел ничего подумать, как Риэнн сняла с вешалки широкое полотенце и набросила его поверх ванны. Отец с облегчением засмеялся. Ник подошел ближе и поставил торт на бортик ванной. Мюрто покачал головой и сказал:

— У меня есть желание, но я не скажу вам какое!

После этого он задул свечи. Правда, сразу ему это сделать не удалось — слишком велико было их число. Дети стали аплодировать. Триш нагнулась и торжественно поцеловала мужа в щеку. То же самое по очереди проделали и дети. После этой небольшой церемонии все шумно покинули ванную комнату. Осталась лишь Риэнн, старшая из детей. Это была симпатичная девушка с очаровательной белозубой улыбкой и совсем не африканским, прямым темным волосом. Она присела рядом с ванной и нежно посмотрела на отца.

— Пять с большим нулем, — задумчиво сказала она.

Мюрто вздохнул. Риэнн протянула руку и провела ладонью по заросшей щетиной верхней губе отца.

— У тебя уже седая борода, папа, — с застенчивой улыбкой сказала она. — Но, хоть ты и стареешь, я все равно люблю тебя.

Мюрто ничего не успел заметить в ответ. Риэнн вышла из ванны, оставив отца в глубоком раздумье относительно своего возраста и надвигающихся в связи с этим перемен. Сержант долго задумчиво смотрел в висевшее на стене зеркало на свое начинавшее покрываться морщинами лицо.

Сержант полиции Мартин Риггс жил в небольшом домике на колесах, расположенном недалеко от побережья, среди нескольких таких же хибар. Он переехал сюда несколько месяцев назад, после того, как в автомобильной катастрофе погибла его молодая жена, Виктория-Линн. После этого Риггс, тридцатипятилетний белый мужчина среднего роста, крепко сложенный здоровяк, сильно изменился. Прежде всегда жизнерадостный и энергичный, он впал в глубокую депрессию. Обычной его спутницей отныне стала бутылка виски. Единственным живым существом, делившим с Мартином тяготы его жизни, была симпатичная шотландская овчарка по кличке Сэм.

Риггс проснулся, когда в лицо ему ударили яркие лучи утреннего солнца. После огромного количества спиртного, которое было выпито накануне, Риггс чувствовал себя, словно после тяжелой болезни. Все тело ломило, голова раскалывалась, будто пытаясь взорваться изнутри. Риггс несколько минут валялся голышом на измятой, давно не убиравшейся постели, потом, наконец, нашел в себе силы подняться и открыл дверь домика, выпустив собаку. На тихом каменистом побережье было пустынно. Сэм побежал вдоль берега, обнюхивая выброшенных на камни медуз и крабов.

Риггс достал из пачки сигарету и, закурив, снова завалился на постель. Несмотря на солнечное утро, он не испытывал большого желания выбираться из дома. Мартин нажал на кнопку лежавшего рядом пульта от телевизора. Веселые рождественские мультфильмы немного разбавили сумрачную атмосферу жилища. Немного проветрившись, Сэм вернулся в домик.

Риггс закашлялся от сигаретного дыма и встал с постели. Окинув мутным взглядом постоянно царивший вокруг разгром, он направился к холодильнику. Бросив со стола валявшиеся там объедки собаке, Риггс открыл дверцу холодильника и с облегчением вздохнул. Среди полупустых банок с готовыми закусками стояла бутылка пива. Мартин откупорил холодный напиток и вместе с бутылкой зашел в туалет.

Триш Мюрто возилась на кухне, когда к двери дома подошли две чернокожие девушки, подружки Риэнн. Они без звонка вошли в дом и через кухню направились внутрь дома.

— Доброе утро! — приветствовали они миссис Мюрто.

— Доброе утро, девочки! — ответила Триш, подняв голову от стола.

— А где Риэнн?

— Она наверху.

Девушки, весело щебеча, направились по лестнице на второй этаж, в комнату Риэнн. По пути они проскользнули мимо спускавшегося вниз Роджера Мюрто. Он закончил с утренним туалетом и, завязывая на ходу галстук, готовился отправиться на работу. Посчитав свою бороду компрометирующим излишеством, Мюрто аккуратно побрился. С недоумением оглядываясь вслед непонятно откуда взявшимся в доме девицам, сержант вошел в кухню.