Когда причина тишины кашлянула, мы смутились, во-первых, мы нагло сидим и пялимся на незнакомого нам человека, судя всему на директора этой шарашкиной конторы. А во-вторых, от того как мы сидим. Из-за «удачной» посадки юбка задралась, оголяя у всех троих колени, а у Гебби еще и бедра. Мы мигом подскочили и оправили платья, а я мельком взглянула на девочек. М-да, ух как их проняло. Стоят, спины ровные, щечки горят, взгляды из-под ресниц кидают. Мозги им, что ли отшибло после перемещения? Мы тут чуть ли не вселенское зло, а они…

По поводу зла я не особо то и ошиблась. Как только ректор-директор, узнал, кто мы и откуда, улыбаться перестал. Подписав бумаги о зачислении, нам дали подержать в руки камень-проявитель дара, чтобы узнать наши способности, ведь от этого зависит наше распределение по факультетам и комнатам. Мысль о том, что нас могут разделить, отразилась на наших лицах. Поодиночке будет труднее выжить.

— Ну что ж, адептка Сьюзен, прошу вас.

Камень вспыхнул синим.

— Стихия огня, поздравляю вас юная леди, магиням с таким даром открыты многие двери, но чаще всего огневики выбирают боевую магию.

При последних словах Сьюзи вся засветилась. О да, я так и вижу, как в ее голове крутятся шестеренки, прикидывая всю возможную выгоду.

— Адептка Габриэлла, ваша очередь.

На этот раз камень вспыхнул белым.

— Как странно, обычно у близких родственников одна и та же стихия. Хм. Что же, поздравляю вас, мисс, стихия воздуха. Я думаю, эта стихия больше всего подходит своей обладательнице.

Гебби тоже просияла. Боже, они с этими книжками про фантастику совсем с ума посходили. Никак уже задумали завлечь ректора. Как же, такой экземпляр.

— Мисс Ариса, давайте уже закончим побыстрее, у меня много дел.

Камень вспыхнул черным. И тишина. Все молчат и оторопело пялятся на меня.

— Кхм, это очень редкий дар, сейчас на всех курсах наберется, наверно, человек тридцать, а девушек с этим даром вообще треть. Стихия жизни.

И все. Всех поздравил, кроме меня. Замечательно. И что за стихия жизни то, лекарь что ли? Травки ходить собирать? М-да.

Потом ректор вызвал нескольких магистров, поспешил «обрадовать» их пополнением и приказал проследить за успешным размещением и, по возможности, ответить на все наши вопросы. Сплавил нас, короче. Нас, уже без стражи, вывели на улицу, где царствовала теплая осень. Странно, особенно если учесть, что за воротами этого учреждения было лето.

Дав нам немного полюбоваться природой, магистры растащили нас по разным сторонам. За всеми красотами природы я как-то и не заметила здания, а также самого важного. От здешнего сада в разные стороны вели аллеи, вот по ним нас и растащили, и чем дальше я шла, тем страннее становилась природа. Листья и кусты сменяли свои краски с желтых на фиолетовые, с рыжих на серые и с бурых на черные. А вот трава была белая. Это было незабываемо красиво и страшно одновременно.

Позже я узнала, что каждая аллея ведет на свой факультет, природа подстраивалась под особенности каждой магии, отсюда и различный цвет деревьев, у каждой аллеи. Опять же странно. Магия жизни, а цвета преобладают темные. Вдвоем мы дошли до общежития, в котором, как и везде, сидела бабулька-консьерж, только в отличие от наших эта была какой-то странной: глаза белые, будто закатились, сидит неподвижно, раскачиваясь на кресле-качалке и «глядя» в потолок. Магистр взял с ее стола папку и передал мне.

— Здесь все, что тебе нужно: номер комнаты, расписание. Одежда тебя ждет уже в комнате. Поднимешься сейчас на второй этаж, самая первая дверь от лестницы — комната вашего старосты. Все вопросы к нему.

Сказав все это, он развернулся и ушел. Понятно, и этот сплавил. Опасливо глянув на бабульку, я прошла к лестнице. Обычная такая лестница, ничем не примечательная, как и стены. А вот второй этаж полон дверей, что заставляет думать, будто мне не комнату выделили, а чулан.

Я решила сначала отыскать свою комнату, а после уже идти к старосте. Моя комната была предпоследняя, надеюсь, соседей по комнатке у меня не будет. Я открыла комнату и обомлела. Закрыла дверь, посмотрела на расстояние от моей двери до соседних и опять открыла дверь. Вот это, я понимаю, магия. От двери до двери расстояние было чуть больше вытянутой руки. А внутри оказалась, как минимум, двушка. Но ведь засады просто не могло не быть, да? Комната радовала меня голыми стенами. Зашибись.

Вот теперь, кажется, пора к старосте. Буквально пролетев по коридору, я начала нервно стучать в дверь. Тарабанила я знатно, даже из соседних комнат высовывались любопытные головы. Так ничего и не добившись, решила найти ректора или магистра, короче любого, кто мне сможет помочь. Вновь оказавшись на первом этаже, решила подойти к консьержке, вдруг она пришла в себя и мне поможет? Моим ожиданиям не суждено было сбыться, бабульки попросту не было. Зато на стойке лежал листок-карта, видимо для абитуриентов. Подхватив его, я поспешила выйти на улицу. Странно, что мне до сих пор еще никто не встретился.

Пока, следуя указателям на карте, я медленно брела к ректору, меня посетила одна мысль, которая на секунду взбудоражила мое спокойствие. Мы здесь останемся навсегда. Не вернемся домой, не увидим родных. Я, конечно, ушла из дома, но через год, а может чуть больше, я хотела объявиться. Не вернуться, нет, а дать знать, что я жива и у меня все хорошо. Если бы им стало интересно, конечно. А сейчас…

Кстати, что я там говорила о том, что придется остаться навечно здесь? Кстати, а здесь — это где??? Приплыли. Я заблудилась. Меня окружали уже далеко не темные деревья, а голубые и синие. Я оглянулась. Неужели я проскочила тот пятачок, на котором мы все расстались? Черт.

Разумно предположив, что сейчас я стою спиной к проходу, из которого только что сюда забрела, я развернулась и пошла в обратную сторону. И мне повезло, я вышла к пятачку. Это даже странно, у меня обычно включается топографический кретинизм, я и в родном городе умудрялась забрести в трущобы, а тут так вообще.

Задрав голову вверх, я посмотрела на солнце, желая по нему сориентироваться во времени.

Как обычно, меня посетил облом. Солнца здесь было два. Черт, это как вообще? Два оранжевых диска касались краями друг друга. У нас такое явление можно было бы воспринять как затмение. Вот только здесь ничего не двигается, они замерли, и почему-то чем дольше я смотрела на них, тем больше приходило осознание, что так и должно быть.

— Кстати, именно из-за того, что у вас осталось одно солнце, ваш мир и лишился магии, остались лишь частицы ее, — внезапный голос заставил меня вздрогнуть и обернуться. Ну, здравствуй, магистр. Снова.

Это что сейчас было? Он решил выполнить свои обязанности и просветить меня на счет того, где мы оказались?

— Знаешь, что самое забавное? Все, кто остался в том мире и не успел избежать кары, практически лишились своей магии, остались лишь провидицы. Им изредка приходят видения событий, которые чаще всего уже никак не предотвратить. Кажется, в твоем мире их называют гадалками.

Всю эту сумасшедшую тираду этот, без сомнений, безумный маг выдал на одном дыхании, глядя на солнце также, как и я минуту назад. Почему безумный? Да я как вспомню ярко выряженных цыган и их изрядно опостылевшее «позолоти ручку»… И это маги? Ха. А гадалки? Да одной маминой знакомой нагадали, что ее собьет машина. Так та их начала так избегать, что чуть не сошла с ума, потом долго была на реабилитации, вправляла мозги на место. Правда года через три машина ее все-таки сбила. Хм.

Кстати, что самое интересное, взгляд на светила совсем не вызывал боли, глаза не слезились, не приходилось их щурить, создавалось такое ощущение, что я просто смотрю на огромную люстру, а не на два солнца.

— Так, почему вы сейчас здесь, а не обживаетесь в своей новой комнате?

— Я как раз шла к ректору, у меня есть ма-а-аленькая проблема. Моя комната абсолютно пустая, ни кровати, ни шкафа, ничего. Даже люстры нет.

— Так вы и должны заняться ее обустройством, вам что, не сказали? — удивился магистр.

Нет, ну он точно ненормальный. А в чьи это, блин, обязанности входит?!

— Магистр, я, как вы помните, из другого мира, старосту не нашла, а вы сбежали, — я хотела добавить нотку сарказма в свою пламенную речь, но, кажется, выглядело это как обвинение и детский лепет. Потому что магистр глянул на меня так, что я быстро потеряла всякий запал, один его взгляд говорил: «О боже, серьезно, что ли?»