Глава 3 Неро

То, как она двигается, как говорит, как играет с Ботичелли, вызывает у меня больший интерес, чем следует. Я мало о ней знаю, но одно могу сказать точно: ее нельзя контролировать. Ее история хорошо известна. Русская наемница, которая убрала Сальваторо Кароссо – ключевую фигуру мексиканского картеля. Если бы я увидел ее на улице, то не обратил бы внимания. И теперь я понимаю, почему она так хороша в своем деле. Внешне она выглядит этакой симпатичной малышкой, полной пустых угроз, но одного взгляда в ее глаза для меня оказалось достаточно, чтобы оценить ее с другой стороны, потому что на самом деле ничего подобного в ней нет. Ни эмоций, ни сомнений, ни угрызений совести.

Она подходит к столу Ботичелли, и я замечаю, как его челюсть подергивается в ответ на ее завуалированную угрозу, но, тем не менее, он не произносит ни слова. И не предпринимает никаких действий. Она заставила одного из боссов итальянской мафии прикусить язык и поджать хвост, как побитую собаку. Уголки моих губ приподнимаются, и я пытаюсь подавить улыбку. Он ее боится. Арни бросает на меня взгляд, как будто ожидая, что я его спасу. Нет, не буду. Он - средство достижения цели, и в гробу я видел хранить ему верность тогда, когда это не несет мне никакой выгоды.

Мне нужна именно она.

Подпрыгнув, она усаживается на край стола лицом ко мне, и, демонстративно взмахнув ботинком перед моим носом, закидывает ногу на ногу с таким видом, будто ей наплевать на весь белый свет. Поставив руки за спиной, она выгибается всем своим стройным телом. Ткань майки натягивается на груди, и я взглядом прослеживаю каждый изгиб. Длинные светлые волосы волнами рассыпаются по спине, делая ее молочную кожу еще более бледной. Да, теперь я понимаю, почему она лучшая. Потому что, не знай я, кто она, был бы более чем готов загнать в нее член. Убийца в облике Барби. Она идеальна.

— Чудесно. Ты хочешь говорить в его присутствии. Давай, но… — она бросает на меня взгляд, прищурив свои необыкновенные, цвета индиго, глаза. — Если ты выдашь меня, я тебя из-под земли достану.

В этом мире есть два типа людей: одни угрожают, а вторые обещают. Я всегда ценил людей, которые держат обещания. Ее глаза встречаются с моими, и в ответ я просто смотрю на нее. Вряд ли она знает, что в данной ситуации лишние разговоры могут навредить мне гораздо больше, чем ей. Хотя очень скоро она это поймет.

— Ладно, — нетерпеливо вздыхает Арни. — Вот твоя цель, — и вручает ей папку. Она открывает ее и, просмотрев каждую страницу, бросает на стол рядом с собой, после чего произносит всего одно слово: — Три.

Мафиози прищуривает глаза.

— Три миллиона? Он всего лишь глава клана.

Запрокинув голову, она бросает на него скучающий взгляд.

— Это не просто главарь. Это Лоренцо Сантос. Мне потребуется время, чтобы подобраться к нему поближе. А время – деньги, Арни.

Гребаный Лоренцо. Идиот с неугомонным членом. Ей достаточно просто взглянуть на него, и он слепо будет следовать за ней, пока не окажется с перерезанным горлом.

Арнальдо хищно ухмыляется и берет из пепельницы недокуренную сигару. Достает из кармана зажигалку, чиркает, позволяя яркому пламени поцеловать обугленный кончик, и, сделав затяжку, выдыхает плотное облако дыма.

— Подобраться к нему не будет проблемой. Именно для этого здесь Неро, — он указывает сигарой в мою сторону, и упавший с нее пепел рассыпается по деревянной столешнице. Взгляд девушки перемещается на меня – пристальный, изучающий.

— Через две недели Сантос устраивает вечеринку в честь помолвки, и ты будешь парой для Неро, — добавляет босс.

И я, и она прекрасно понимаем, что в этот вечер охрана будет усиленной. Если даже она войдет, выбраться у нее точно не получится. Это самоубийство. И проверка. Арнальдо думает, что наши интересы совпадают, и что это обычный захват власти. Это не так, но в данный момент мне нужно, чтобы он был моим союзником. А самое главное, он нужен мне, чтобы выйти на лучшего наемника, которого только можно купить за деньги… ну, или наемницу. Уна Иванова. Она неуловима, с ней невозможно выйти на связь – только через знакомых. И Арнальдо входит в круг этих лиц. Фигуры уже расставлены на шахматной доске, и мне остается только ввести их в игру.

Раздувая ноздри, она делает глубокий вдох.

— Хорошо. Но все равно три миллиона, — Уна спрыгивает со стола и подходит ко мне. Ее бедра восхитительно покачиваются, а движения тела… воплощенное произведение искусства. Подойдя вплотную, она поднимает руку и проводит ногтями с идеальным маникюром по моему подбородку. Я перехватываю ее руку, останавливая движение. Я ни хрена ей не доверяю. Ее кроваво-красные губы изгибаются в улыбке, и я сжимаю ее запястье достаточно крепко, чтобы оставить синяки на фарфоровой коже, а, надавив чуть сильнее, сломать тонкую кость. В ее глазах что-то вспыхивает, но она не вырывается и даже не двигается, не прекращая при этом улыбаться. Мы просто смотрим друг на друга.

— Еще раз, как тебя зовут? — выражение ее лица меняется, в глазах вспыхивает интерес.

— Неро.

— Неро…?

При виде моих сомнений ее легкая ухмылка превращается в полноценную улыбку.

— Я все равно узнаю, так что лучше сэкономь мне время в дополнение к деньгам Арни.

Я не сомневаюсь, что через несколько часов она будет знать всю мою подноготную.

— Верди, — говорю я. Ноль реакции. Совершенно никакой.

— Никто, — тихо произносит она. — Любопытно.

— Никто, — соглашаюсь я, натягивая на лицо улыбку, и отпускаю ее запястье, медленно проводя пальцами вдоль руки. Она напрягается, всего на секунду, но я успеваю заметить. А потом Уна прижимается ко мне всем телом, ее дыхание касается моего лица, и она, склонив голову набок, останавливает взгляд на моих губах. Уверен, многих мужчин заманили в лапы смерти это упругое тело и полные губы. Но я не из их числа, поэтому выжидающе смотрю ей в глаза.

— И все же ты здесь, на короткой ноге с боссом мафии, — шепчет она, приподнимая бровь. — Высокое положение для никого.

Умная девочка.

Она прикусывает краешек нижней губы.

— Ты мне нравишься, Неро, — она проводит ладонью по лацкану моего пиджака и плавным движением отходит назад. — Думаю, тебя будет непросто убить, а я очень люблю преодолевать трудности, — она улыбается и подмигивает, после чего неспешно направляется к двери, словно у нее в запасе все время мира. Остановившись, она снова натягивает на голову капюшон толстовки, оставляя на виду лишь светлые локоны, лежащие на плечах. А затем уходит.

Игра началась.

Две недели спустя

Затянувшись, я задерживаю дым, позволяя ему обжечь легкие, прежде чем выдыхаю его. Я примерно в миле от дома Лоренцо – припарковался на подъездной дорожке нежилого дома с вывеской о продаже. Уна опаздывает ровно на три минуты.

Я поднимаю взгляд и вижу мчащийся по улице черный «Мерседес». Он сбрасывает скорость, сворачивает на дорожку, останавливается рядом с моей машиной, после чего его двигатель замолкает. Мне требуется секунда, чтобы понять, кто это, потому что длинные светлые волосы сменились темным каре. Дверь открывается, и из салона машины появляется гибкое тело Уны, затянутое в красное платье. Этот наряд полностью закрытый, но в то же время подчеркивает каждый ее изгиб. Если она задалась целью отвлечь и соблазнить, то даже представить себе не могу, в чем тут может возникнуть проблема.

— Красивое платье, — говорю я, отталкиваясь от капота своей машины, бросаю на землю окурок и выдыхаю длинную струйку дыма. Даже не взглянув на меня, она направляется к пассажирской дверце, бросая по пути: — Курение тебя убьет.

— Я бы сказал, что сейчас это наименьшая из наших проблем, — открыв водительскую дверь, я устраиваюсь на кожаном сиденье.

Уна садится в машину захлопывает за собой дверцу.

— Говори за себя. Любой риск просчитывается и напрямую зависит от уровня твоего мастерства.

Я завожу двигатель и, закинув руку на подголовник ее кресла, оборачиваюсь, чтобы посмотреть в заднее стекло. — А тебя убьет высокомерие, — говорю я и выруливаю с дорожки, одним движением руля выводя машину на шоссе.

Она издает короткий смешок.

— Я лучшая, мистер Верди. Это не высокомерие, а всего лишь факт, — Уна достает из сумочки маленькое зеркальце и проверяет помаду. Красный цвет гармонирует с цветом ее платья и резко контрастирует с бледной кожей. — Я не берусь за работу, которая может меня убить.