По-видимому, в связи с экономическим спадом власти уже давно ожидали бунтов.

Но они видели решение проблемы в совершенствовании полицейской тактики, а не в принятии мер по обеспечению занятости, что могло бы разрядить обстановку в гетто. Всего за четыре месяца до вспышки мародерства в Нью-Йорке, в марте 1977 г., Национальный консультативный комитет по целям и принципам уголовного правосудия опубликовал доклад, в котором предупреждал полицию всей страны о необходимости готовиться к подобным событиям. «Нынешнее спокойствие обманчиво»,— писали авторы доклада, предостерегая полицию от благодушия. Доклад был подготовлен специальной группой, которую возглавлял бывший начальник вашингтонской полиции Джерри Уилсон. В докладе на 660 страницах авторы рассказывали о сотне различных способов борьбы с массовыми беспорядками, включая массовые аресты[324].

А пока полиция страны готовится к уличным боям, ведется психологическая обработка общественности с тем, чтобы она потребовала принятия более суровых карательных мер по отношению к нарушителям закона. Среди средств, с помощью которых предлагают бороться с кризисом городов, — ужесточение тюремного режима и увеличение сроков заключения[325].

Пожалуй, еще более зловещий характер носят теории ученых, ставящих себе целью подвести научную базу под преследование лиц, «сбившихся с правильного пути», и одновременно обелить общество, порождающее преступность. Как будто по команде генетики и специалисты по модификации поведения из Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе или из Беркли, Стэнфорда и Гарварда, из Мичиганского и Питтсбургского университетов один за другим публикуют псевдонаучные трактаты, которые, по сути дела, только затемняют социальную и политическую суть проблемы.

Использование науки в неблаговидных целях не новость. С научных позиций оправдывали необходимость сохранения статус-кво или проведения шовинистической политики еще задолго до прихода к власти фашистов в Германии. Всякий раз когда в нашей стране возникала угроза существующему строю в результате ли экономических потрясений или неминуемого краха общественных институтов, например рабства, на свет вытаскивались «логические» доводы и всякого рода небылицы, чтобы положить конец новым влияниям и сохранить существующие порядки.

Еще в самом начале нашего века несколько видных американских промышленников стали оказывать финансовую помощь евгенике (Реакционная буржуазная наука, пропагандирующая идеи о биологическом и умственном неравенстве людей и человеческих рас, якобы обусловленном различием их неизменной наследственной природы. Это биологическое неравенство, по утверждению евгенистов, и является главной причиной социально-экономического неравенства людей.— Прим. ред.), ставившей целью «улучшить человечество», используя достижения генетики. «Позитивная евгеника» должна была обеспечить воспроизводство «пригодных» индивидов среди населения, а «негативная» — уменьшить число «непригодных». В своей основе это была расистская концепция, предназначенная для разобщения белых и черных в период, когда в стране начали создаваться профсоюзы.

Когда появились тесты по определению умственного развития, позиции евгеники окрепли, т. к. она получила «доказательства» того, что некоторые категории населения (такие, как негры и выходцы из восточноевропейских стран) генетически предрасположены к слабоумию, «совершению преступлений, половой распущенности и вырождению»[326]. Мадисон Грант, автор бестселлера того времени, опубликованной в 1916 г. книги «Закат великой расы»[327], начал бить тревогу по поводу того, что наплыв иммигрантов в США угрожает чистоте англосаксонской расы и существованию «нордической цивилизации» в этой стране.

А вот что писал другой евгенист, профессор Принстонского университета Бригхэм:

Представители нордической расы — правители, организаторы, аристократы... индивидуалисты. Они полагаются на свои силы и очень дорожат личной свободой... Поэтому они, как правило, протестанты... Альпийская раса — всегда и везде раса крестьян. Представитель альпийской расы — отличный раб, идеальный крепостной... Представители этой расы отличаются неустойчивым характером, отсутствием организаторских способностей и логического мышления. Все эти недостатки часто встречаются у ирландцев[328].

В свою очередь профессор Натаниел Хёрш, который занимался исследованиями в области психологии при Гарвардском университете, предупреждал, что иммиграция мексиканцев и франкоговорящих канадцев в США будет иметь пагубные последствия для страны[329].

Отражением идей евгеники был закон Джонсона 1924 г., которым была резко ограничена иммиграция из Восточной Европы и стран Средиземноморья с целью предотвратить дальнейшую радикализацию профсоюзов. Евгенистам удалось проложить дорогу законам о запрещении браков между представителями различных рас. (Такие законы были приняты примерно в 30 штатах США.) 24 штата приняли законы о стерилизации лиц, «не приспособленных к жизни в обществе». К этой категории в зависимости от толкования термина можно отнести людей, признанных умственно отсталыми, психически больных, эпилептиков, людей с преступными наклонностями. К 1928 г. евгеника была введена как предмет в большинстве американских колледжей и ее изучали около 20 тыс. студентов[330].

Интересно отметить, что разработкой проблем евгеники занимались и некоторые из виднейших ученых, преподававших в самых престижных университетах США и входивших в состав Академии наук США, например У. Е. Касл. Правда, через несколько лет некоторые из этих ученых изменили свое отношение к евгенике. У. Е. Касл, например, отрекся от идеи, которую пропагандировал в течение многих лет и сущность которой заключена в следующей фразе: «В результате межрасовых браков рождается такое же неудачное потомство, как при скрещивании породистого скакуна и ломовой лошади»[331].

В годы второй мировой войны проповедовать расизм стало как-то неловко, особенно после того, как газеты на первых полосах рассказали об ужасах фашистских концлагерей. Но закончилась война, а с нею вскоре и мораторий на евгенику. Появление теории Йенсена — Шокли, согласно которой неспособность негров достичь уровня умственного развития белого населения объясняется наследственными факторами, было с радостью встречено сторонниками сегрегации. Критики этой теории, например лауреат Нобелевской премии генетик Джошуа Ледерберг, поставили под сомнение ее научность и указали на ее пагубность для нации. Ледерберг писал:

Йенсен питает идеями Шокли, а Шокли питает идеями расистов—людей, которые противятся улучшению положения негров и рады любому предлогу не делать этого[332].

Идеи Йенсена — Шокли попали под огонь критики и многих видных антропологов, таких, как Ашли Монтегю и Маргарит Мид[333].

Однако сейчас, с появлением социобиологии, основателем которой является профессор Гарвардского университета Э. О. Уилсон, автор книги «Социобиология, новый синтез», генетический подход снова возрожден. Уилсон утверждает, что поведение человека определяется не социально-экономическими и политическими условиями, а генами. Наблюдая за муравьями, пчелами, обезьянами и птицами, гарвардский генетик пришел к выводу, что их поведение сходно с поведением людей. Он заявляет: «...Прослеживается много общего между поведением термитов в семье, индюков в стае и человека в обществе»[334].