«СУД» НАД ЛЕНИНЫМ

«Приходите в художественный театр!», «2 февраля состоится суд над Лениным»,— такие призывы запестрели на афишных тумбах Одессы в январе 1919 года. По городу разнесся слух, что Ленин якобы тайно приехал в Одессу, и его арестовали чины генерал-губернаторской охранки.

Что же происходило на самом деле?

Началось с того, что лидер одесских меньшевиков А. Сухов предложил большевику Калистрату Саджая провести закрытый диспут по некоторым внешнеполитическим и внутриполитическим вопросам. Большевики отказались от предложения Сухова, объяснив это неравноправным положением своих организаций. Меньшевики, как «государственно мыслящая организация», находились на легальном положении, а большевики были в подполье. «Была и другая причина отказа,— указывает Соколовская.— Ласточкин, я и еще кое-кто из нашего областкома и облревкома находились в глухом подполье, меньшевики о нашем пребывании в Одессе не знали, они только догадывались, что кого-то ЦК прислал к одесским большевикам. Проводить диспут — значит, нам нужно было объявиться».

Тогда меньшевики стали готовить открытый диспут. «До нас доходили слухи,— пишет Елена,— что меньшевики надеются на стихийное выступление большевиков на диспуте, а если они, мол, не выступят, то идеи Ленина будет «выдвигать и отстаивать» меньшевик Гарви. Свой спектакль соглашатели назвали «Судом» над Лениным.

Вопрос о «суде» над Лениным обсуждал областком. Оставить без внимания эту затею большевикам нельзя, но и открыто выступить с разоблачением меньшевистской комедии не могли. «Областком поручил мне,— пишет Елена,— сговориться с Е. Н. Щепкиным и просить его выступить на «суде» легальным защитником Ленина».

Евгений Николаевич Щепкин, русский историк, вырос в семье, где свято соблюдались традиции его деда — великого русского артиста М. С. Щепкина. С 1905 года Евгений Николаевич вступает в активную общественно-политическую жизнь, был членом ЦК партии кадетов, потом выступил с разоблачением кадетской партии и присоединился к партии левых эсеров, но и с ней порвал. После победы Октябрьской революции сближается с большевиками, выступает с пропагандой идей Советской власти. Если он раньше смело выступал против самодержавия, то в годы гражданской войны он мужественно разоблачал политику внутренней контрреволюции и иностранных интервентов.

Встреча Елены Соколовской с Е. Н. Щепкиным состоялась за два дня до так называемого «суда» над Лениным. Между ними произошел такой разговор:

— По уполномочию одной политической организации я хотела бы узнать ваше, Евгений Николаевич, мнение о предстоящем диспуте в Художественном театре,— сказала Елена.

— Я не сказал бы даже, что это Шемякин суд. Комедия? Тоже нет, хотя его организаторы предстанут в смешном виде. Скорее всего, глупейшая провокация.

— Почему провокация?

— Судьи, то бишь меньшевики, выльют на Ленина ушаты помоев, большевики не выдержат, встрянут в диспут, их тут же заберут...

— С какой же целью затевается эта провокация?

— Меньшевики и эсеры жаждут свержения Советской власти. Сделать это, по их мнению, может только Добровольческая армия при вооруженной помощи союзников.

Но при чем здесь этот пресловутый «суд»? Какова цель меньшевиков?

— На мой взгляд, главное в том, чтобы очернить Советы, посеять семена недоверия в рабочем классе. Сам ли Сухов пришел к мысли устроить «суд» над Лениным или ему подсказали — значения не имеет.

— Последний вопрос к вам. Наша организация уполномочила меня просить вас выступить на «суде» легальным защитником Ленина. Как вы на это смотрите?

— Почему ваша организация обращается ко мне?

— Нам известно, что в годы царствования Николая II вы единственный из депутатов Государственной думы выступили с предложением отдать царское правительство под суд... К тому же и теперь выступаете на политические темы.

— Не знаю, смогу ли выступить с позиций вашей партии. Я предполагал изложить на «суде» свою, беспартийную, точку зрения. Ваша просьба усложняет мое положение.

— Выступайте, Евгений Николаевич, со своей позиции, может, она совпадет с нашей.

— Что ж, согласен.

— На прощание — последний вопрос: чем объяснить, что вы, не поинтересовавшись, с кем беседуете, были так откровенны?

— С первых слов догадался, какой организацией вы уполномочены, сударыня.

Вспоминая о беседе со Щепкиным, Елена указывает, что вначале она хотела выяснить его отношение к «суду». Этим и объясняется характер вопросов, которые она поставила перед ним.

В (назначенный день здание Художественного театра не могло вместить всех желающих попасть в него. «Несмотря на то,— указывает Соколовская,— что интеллигенция и одесская обывательщина стремились попасть туда, зал был переполнен рабочей публикой. Это показывало, насколько рабочие чутко реагировали на этот вопрос. Я помню, что рабочая аудитория горячо реагировала на речи обвинителей и профессора Щепкина, причем мы сами не ожидали таких непосредственных выступлений и выкриков, которые раздавались с рабочих скамей. Атмосфера так накалилась, что рабочие кричали, свистели и чуть ли не плевали в лицо меньшевикам».

Меньшевики предполагали, что в начале «суда» выступят «обвинители», то есть Сухов и Рихтер, а защитник Ленина будет выступать после них. Но когда было объявлено, что защищать Ленина будет профессор Щепкин, то собравшиеся в зале потребовали, чтобы первое слово предоставили Щепкину. Соколовская отмечает, что «рабочие встречали Щепкина шумными аплодисментами потому, что он выступил в защиту Ленина, то есть в защиту Советской России».

После профессора Щепкина выступил известный в то время журналист меньшевик Канторович, затем что-то пытались говорить лидеры одесских меньшевиков Сухов и Рихтер. Как их встречали рабочие — сказано выше.

О содержании речи Е. Н. Щепкина мы частично узнаем из донесения агента «Азбуки» [18] от 5 февраля 1919 года в штаб Деникина.

«Профессор Щепкин,— сообщал агент под кличкой «Око»,— вначале говорил о том, что правительства Львова, Керенского и других являлись правительствами «без позвоночного столба» и что единственно большевики олицетворяют твердую власть за все время революции и что народ в массе идет за ними. Щепкин открыто защищал Ленина и так умело подвергал разбору все обвинения, выдвинутые против Ленина, что огромная аудитория Художественного театра ответила шумными аплодисментами».