— «Но пришел Хаод, бог Света», — продолжал советник, — «и повесил солнце в небе. И прогнало солнце Тьму, и загнало Хорвуга, бога Тьмы в подземные бездны, и напитало землю теплом живительным. От тепла этого расцвела земля, и люди вышли из темных нор, где прятались от мрака и холода».

«Вроде общие места в мировой мифологии, — зачем-то подумалось Сене, — а может, искаженные воспоминания о ледниковом периоде. Хотя стоп! Смотритель говорил, что ничего такого в этом мире не было».

— «Разгневался Хорвуг, бог Тьмы», — продолжал вещать Рэй, — «и сказал: закрою я солнце твое, Хаод, бог Света! И нашлю страх на творенья твои пуще прежнего».

— Ближе к делу, — ворчливо подал голос Огненосный.

— «И разверзлась земля», — несколько быстрее начал читать советник, — «и вышли из нее твари, видом ужасные, называемый Маждулами».

— Примерно так оно и было, — не удержался Сеня и запоздало заметил, что произнес эти слова вслух.

— «И заполонили Маждулы небо. И были у Маждулов крылья черные, от которых не стало видно солнца. И снова холод и страх на земле поселились. Но сжалился над людьми Хаод, бог Света, и послал им в помощь Шайнму, великана с вечно юным лицом».

При этих словах оба, правитель и советник, не сговариваясь, покосились на Сеню.

Что ж, по сравнению с хелема он действительно казался великаном — точнее, это хелема казались бы человеку Сениного родного мира доходягами и недомерками. Потомки их стали лучше питаться, благодаря чему несколько прибавили в росте. Но тоже не так, чтоб принципиально. Даже здоровяк Огненосный был Сени хоть немного, но пониже.

Что до «юной» внешности того, кого здесь прозвали Шайнмой, то тут нужно остановиться отдельно. Еще в родном своем мире Сеня заметил, что при наличии бороды человек выглядит старше на несколько лет. Сам он, правда, брился не для того, чтобы молодо выглядеть, а потому что его банально раздражал зуд от растущей щетины и потливость лица, которую эта щетина добавляла. Так что даже в свое давешнее (и завершившееся в другом мире) путешествие за рулем Сеня прихватил бритвенный станок и тюбик с пеной. А потом, оказавшись среди хелема, растягивал запасы пены, как мог долго, избавляясь от щетины, едва она нарастала слишком заметно.

Существовал слух (вроде бытового суеверия), что с бородой-де теплее в морозы. Сеня не знал, насколько это соответствовало действительности, зато был уверен, что для разного рода паразитов лишние волосы у человека — что ковровая дорожка, ведущая к пятизвездочному отелю с вывеской «Добро пожаловать!». Потому даже с наступлением холодов Сеня не отступал от этой своей привычки, снося равнодушно косые взгляды хелема, удивлявшихся очередной причуде небожителя. И только истощение запасов пены вкупе с недостатком воды вынудили его свести частоту бритья до минимума. Так что к моменту перемещения на пять тысяч лет тому вперед красовалась на Сенином лице щетина, какая бывает у алкоголиков после примерно недельного запоя.

Но это по современным Сене меркам. А на фоне густых бород что хелема, что их потомков — этого непременного атрибута зрелости — выглядела щетина не слишком солидно.

Убедившись, что никто вроде не врет, ни Сеня, ни легенда, правитель и советник вернулись к изучению свитка.

— «Руки Шайнмы рождали огонь и метали молнии», — читал Рэй Зоркий, а Сеня мысленно поймал стражника Рина, первым поклонившегося ему в эту эпоху, на неточности цитаты, — «и пришел Шайнма к людям народа избранного, и сказал: вот огонь мой, он согреет вас в холод и отгонит Тьму. А вот молнии мои, они помогут вам в битве с Маждулами. И поднялась рать человеческая, и Шайнма во главе ее».

— Простите, что перебиваю, — снова не удержался и подал голос Сеня, — но тут, в легенде, некоторые преувеличения. Жидковатая рать тогда получилась.

Огненосный пожал плечами, а советник его и вовсе остался бесстрастным. Тебе, мол, виднее. Раз ты сам при этом деле присутствовал.

— «И была битва великая», — еще большее преувеличение озвучил Рэй, — и были Маждулы, кто убит, а кто загнан обратно, в бездну темную, обитель Хорвуга».

— Похоже на правду, — подтвердил Сеня, имея в виду, однако, лишь исход битвы.

А вот продолжение этой «прохладной истории» ему не понравилось.

— «Но как бы ни был Шайнма могуч, но был он смертельно ранен в битве», — прочел советник, — «три соратника его присутствовали при этом: Хуб Премудрый, Кланг Храбрый и Гиз Могучий.

«Речь, видимо, о Хубаре идет, — сообразил Сеня, — и о Каланге. Те еще соратники, кстати. А кто же такой этот Гиз? Наверное, один из здоровяков, с которым логово Масдулаги закрывали. Уж не он ли меня в это логово спихнул?!»

Последний (и весьма щекотливый, даже неудобный кое-кому) момент легенда просто не сохранила. Оно и понятно: пишут легенды, как и историю вообще, те, кто остался жив. Ну, или остался в своем времени.

А взамен легенда сообщала следующее:

— «И велел Шайнма, кровью истекая, трем свидетелям его смерти сохранить историю эту и нести слово о Шайнме народу своему и другим народам, заблудшим во Тьме и дикости. И детям свидетелей, и детям их детей передался этот долг». Собственно, наши нынешние Свидетели — потомки тех троих.

«Типа касты жрецов», — подумал Сеня, а вслух почти выкрикнул:

— Вранье! Эти трое сами пытались убить меня. Но Хаод пришел мне на помощь и забрал к себе! На небо! А свидетели так называемые переврали историю. Так, чтобы сами себя оправдать! И их потомки продолжают пересказывать эту ложь!

Он не знал, какие мысли и чувства обуревали правителя, пока тот слушал полную праведного гнева речь новоявленного Шайнмы. А Огненосный, оставаясь внешне спокойным словно слон, внутренне торжествовал. Он-то рассчитывал на появление таинственного чужака, как на повод к войне — неплохому средству укрепления собственной власти. Но тот подарок, что принесли правителю высшие силы, превосходил даже самые смелые его мечты и ожидания.

Не много не мало, сам Шайнма, посланник Хаода, вернулся в этот мир. Причем имея на так называемых Свидетелей зуб. И было бы глупо не использовать данное обстоятельство в собственных целях.

— Что ж, — начал Огненосный таким тоном, будто приговор выносил, хотя в некотором смысле так и было, — обманули наш народ те трое, совершив святотатство. На самого небесного посланника покусились. И ответ за это преступление должны держать нынешние Свидетели — по закону крови. Огнем и Светом клянусь: я не оставлю его безнаказанным. Но и мне нужна твоя помощь, Шайнма, посланник Хаода.