— Хотел бы я знать, кто победит, — без остановки болтал Вашек. — У советских лучше техника, зато японки сильнее в вольных упражнениях. — Он помолчал; никакого отклика его слова не вызвали, девушка по-прежнему сосредоточенно причащалась солнечными лучами. — А вы, Ленка, как думаете? — спросил Вашек.

— Я в этом не разбираюсь, — коротко отозвалась она. Вашек в отчаянии умолк. До меня дошло, что я нахожусь здесь единственно для того, чтобы помочь ему уломать ее. Впрочем, в глубине души я уже знал, что скорее всего стану предателем. Я предложил:

— А почему бы нам всем не сходить туда? Вы составите нам компанию? Или гимнастика вас не интересует?

Мальчишеская голова слегка повернулась, но поглядел на меня только травянистый берег, усеянный голыми телами. Тайна девичьих глаз осталась нераскрытой.

— Я бы, может, и сходила, только… а во сколько обойдутся билеты?

Я улыбнулся этому мрачному пейзажу с белыми облачками на черном небе.

— Мы оба скинемся и заплатим за вас, если вы согласны доставить нам такое удовольствие.

Уголки девичьих губ под невидимыми глазами приподнялись в намеке на улыбку.

— Как бы вам не пожалеть. Ведь я, если что, захочу сидеть в первом ряду.

— Да разве бы мы посмели на вас эконо… — начал было я, но Вашек, перебив меня, воскликнул с воодушевлением:

— Не беспокойтесь! Я попрошу своих знакомых из Спорткомитета достать мне билеты со скидкой. Это для меня сущие пустяки!

Я аж охнул; впрочем, еле слышно. Что творилось за темными очками — понятия не имею. Вашек, естественно, так ничего и не просек. Я перестал обращать на него внимание, и он опять понес какую-то ахинею, а я перевернулся на живот. Рядом со мной лежала девичья золотистая рука со шрамом на предплечье. Маленький розовый прямоугольничек, как если бы кто-то содрал оттуда несколько сантиметров кожи, а ранка, зажив, оставила по себе розовый след. Кончиком пальца я притронулся к этому странному месту. Оно обжигало жаром внутренним и внешним. Вашек исчерпал очередную тему, и девушка вновь обернулась ко мне.

— Как это вы умудрились? — спросил я, вкладывая, подобно апостолу, перст в давнишнюю рану.

Девушка подняла руку и взглянула на свое предплечье. А потом, раздумав снова вытягивать руку вдоль тела, положила ее на свой обнаженный, красиво запавший живот. Моя же рука осталась лежать на простыне, и вытянутый палец бесстыдно указывал куда-то.

— Да ну, — сказала она. — Вы станете смеяться. Там была татуировка.

— Вот как? — отозвался я. — Хулиганское прошлое?

— Вроде того. Хотя и не слишком.

Тогда я уже без всяких колебаний взял ее за руку.

— И что же там было? Сердце, пронзенное стрелой? Якорь?

— Надпись, — проговорила девушка.

— Ага. Чье-то имя?

Девушка повернула вихрастую голову и устремила свои невидимые глаза в небо.

— Да. Имя.

— А какое? Марк? Или Джон?

— А вам не кажется, что вы несколько бестактны? — поинтересовалась она у неба.

— Извините.

Повисло молчание.

— В одиночных, — подал вдруг голос Вашек, — скорее всего победит Губов. Но шанс есть и у…

Девушка резко поднялась. Изящно, гибко… солнце облило ее голую спину и слегка оттенило две ямочки в самом низу позвоночника. Она потянулась и обернулась к нам. Ее фигурка четко рисовалась на фоне раскаленного неба, и мне показалось, что очки, словно линзы, прожигают меня двумя черными лучами.

— Плавать пойдете? — спросила она.

— А что, отличная идея! — с наигранной радостью воскликнул Вашек и быстро вскочил.

Несколько коротких мгновений я смотрел в эти поддельные огромные глаза. По ним ничего нельзя было разобрать. Девушка не двигалась с места. Я сказал с улыбкой:

— Я к вам скоро присоединюсь.

Девушка мотнула головой и улыбнулась Вашеку. Потом она сняла очки и бросила их на простыню, но в тот момент она уже стояла ко мне спиной, так что ее тайна опять осталась нераскрытой. Она грациозно шагала к деревянному настилу, лавируя среди лежащих тел, и всю ее словно бы окутывало силовое поле разрушительной эротической радиации. Вашек самым идиотским образом скакал вокруг.

Только когда она скрылась в волнах и на поверхности искрящейся реки показалась ее слегка взлохмаченная головка, я поднялся, подошел к деревянным мосткам и бросился вниз головой в студеную от затяжных дождей воду.

Я неторопливо плыл среди повизгивающих детей, пытаясь отыскать вихрастую головку. Невдалеке показался белый пароходик, битком набитый отдыхающими, и на волнах, поднятых его колесами, подобно пробкам, закачались головы пловцов. Меня ослепил яркий солнечный зайчик, и я на секунду зажмурился. Вода неприятно холодила голое тело. Я нырнул и открыл глаза. В зеленоватом полумраке какая-то девица махала некрасивыми ногами в непосредственной близости от мужчины в костюме Адама, который с усилием заталкивал между ее бедер свой внушительный живот. Я подумал, что в воде люди отбрасывают многие лицемерные условности, и решил действовать.

Вынырнув, я вновь занялся поисками черной головки с мальчишеской стрижкой и поредевшей русой шевелюры Вашека Жамберка. Мне навстречу, оставляя за собой пенистый след, двигался водный велосипед. Оттуда раздался знакомый раскатистый голос:

— Карел! Приветствую!

Мой шеф. Он был в плавках, а голову его защищала от возможного солнечного удара кошмарного вида сине-зеленая клетчатая полотняная кепка, только-только входившая в моду. Рядом с ним крутила педали его жена — не то чтобы хорошенькая, но и не страхолюдина.

Я ответил ему тем же дурацким «Приветствую!» — чем-то средним между панибратством и официозом, а к жене обратился более душевно: «Здравствуй, Эла!»

— Почему в одиночестве? — с высоты спросила шефиня. — Где же твоя подружка?

Муж театрально одернул ее:

— Ну что ты, Эла! Неужели Карел хотя бы в воскресенье не может отдохнуть?

Он оглушительно расхохотался. Я почувствовал себя задетым. Анежка наверняка успела донести ему о моих проблемах с Верой. Она ведь всегда старательно навостряла уши, когда Вера звонила мне на работу. Я пытался говорить как можно более нейтрально, однако Анежка, как и большинство женщин, прекрасно разбиралась в интонациях.

— Я тут с друзьями, но они куда-то задевались, — сказал я и оглянулся. А потом добавил с наигранной торопливостью: — Да вот же они! Ну, я поплыл.

— Ну, плыви! — Эла не скрывала иронии.

В последнее время я чувствовал, что свои стремительно менявшиеся интересы она сфокусировала на мне. Благодарю покорно! Я быстро удалился от велосипеда, а шеф с шефиней столбиками поплыли над головами купальщиков в противоположную сторону.

Вашек со спутницей, судя по всему, держали курс на другой берег, потому что добрались уже до середины реки. Я нахмурился. Эта особенность, присущая всем красивым девушкам спортивного типа, давно меня раздражала. Хлебом их не корми, дай только Влтаву переплыть. Лично я проделывал это дважды, причем без всякого удовольствия. Впрочем, Вашек был преподавателем физкультуры. Не исключено, что заплыв предложил именно он. Наверное, надеялся понравиться девушке, потому что подозревал, что ничем другим понравиться не может. Заурядный комплекс, возникающий у болезненно застенчивого человека при виде симпатичного личика. А Вашек как раз и был таким болезненно застенчивым человеком. Его комплекс усугублялся еще и тем, что, будучи преподавателем физкультуры (правда, вузовским), он, по его убеждению, никак не мог считаться интеллектуалом и потому был обделен сексапильностью. Вам, филологам, хорошо, сказал он мне в тот раз, когда я впервые услышал о его вспыхнувшем чувстве к барышне Серебряной. Вы любую сможете уболтать. Как начнете распинаться о театре, о книжках да о стишках, так она сразу прыг к вам в постель. Не то что я — ну кому, скажи на милость, интересно слушать про защитников или нападающих?

Его понятия о социальной функции литературы намного опередили эпоху. И сегодня я был здесь, а не с Верой, именно из-за него: мне вменялось в обязанность уболтать барышню Серебряную. Понятия не имею, как именно он это себе представлял, мне было совершенно все равно, главное, что у меня появился прекрасный повод отказать Вере. То есть я не сказал ей, конечно, что намереваюсь убалтывать некую барышню Серебряную. Вере пришлось выслушать целую историю о Вашеке, совершенном троглодите в области литературного чешского языка, который якобы попросил меня отшлифовать его статью о коллективных играх в мяч, — но она мне все равно не поверила. Ну и ладно.