СЕРИЯ «ЖИЗНЬ В ИСКУССТВЕ»

На суперобложке

помещен портрет

Элеоноры Дузе

работы И. Е. Репина

СЕРИЯ «ЖИЗНЬ В ИСКУССТВЕ»

МОСКВА

«ИСКУССТВО»

1975

ОЛЬГА СИНЬОРЕЛЛИ

ЭЛЕОНОРА ДУЗЕ

792 И

С 38

Olga Signorelli

VITA DI ELEONORA DUSE

Cappelli editore

Bologna, 1962

Перевод с итальянского А. С КОРОТКОВА

ГЛАВА I

Первые годы XIX века, казалось, положили начало новой эре

Из Италии, с пылкой самоотверженностью боровшейся за самые вы¬

сокие идеалы, духовный подъем распространялся по Европе, возрож¬

дая стремления к справедливости и свободе.

Поэт Витторио Альфьери, который, как сказал Леопарди,

«на подмостках начал

с тиранами священную войну

и, гневно голос возвышая,

прошел кристально честной жизни путь»,

утверждал, что силой, способной противостоять торжествующему в

мире злу и жестокой неизбежности судьбы, являются устремления

героического духа.

Крупнейшие актеры того времени как бы сливались с героями тех

трагедий, в которых играли. Жизнь многих из них протекала между

полем боя и театральными подмостками.

В первой половине века, с промежутками в два десятилетия, по¬

явились друг за другом различные содружества крупных артистов,

выражавших, каждый в меру своих способностей, эстетические и

нравственные идеалы своей эпохи.

Успех спектакля зависел почти исключительно от актеров: репер¬

туар отличался однообразием, к тому же и его литературные досто¬

инства были по большей части незначительными. Да и труппам, даже

наиболее известным, все время приходилось кочевать. Редко когда

они задерживались в одном месте больше чем на пять-шесть не¬

дель. Исчерпав репертуар, приходилось складывать пожитки и

отправляться на поиски новых зрителей. Однако эти скитания по

городам и областям и общение с различной публикой подчас развива¬

ли и углубляли талант актеров.

Трое прославленных актеров — Карлотта Маркионни, Джузеппе

Де Марини4 и Луиджи Вестри5 — открывают плеяду знаменитостей

XIX века.

Никогда до тех пор на долю актрисы не выпадало столько поче¬

стей, сколько было оказано Карлотте Маркионни, гордости «Пьемонт¬

ской театральной труппы», актрисе редкого творческого диапазона.

В течение одного вечера она с удивительной непосредственностью

переходила от трагедии к комедии, от Мирры или Клитемнестры к

Мирандолине или Розауре6. Она была единственной женщиной, раз¬

делившей славу с Луиджи Вестри и Густаво Модена7, в ее честь

чеканились медали, ее воспевали поэты того времени, Маренко 8 на¬

писал для нее «Пиа деи Толомеи», а Сильвио Пеллико9 — «Франче¬

ску да Римини», впервые поставленную во время патриотической

манифестации 1815 года, и Маркионни была первой исполнительни¬

цей роли Франческл. Именно в ее таланте черпал вдохновение Аль¬

берто Нота 10, создавая характеры многих героев своих комедий.

Через некоторое время появляется Густаво Модена.

Противник какой-либо театральной условности, человек вольно¬

любивый, боровшийся за свободу всю свою жизнь, полную гонений и

бедности, Густаво Модена первым стал ратовать за правдивость и

естественность исполнения. Он учил актеров соблюдать чувство меры,

изображая человеческие страсти, и считал, что жест должен соответ¬

ствовать слову, а слово жесту. В Лондоне, в чужой стране, где он жил

в изгнании, он открыл англичанам «Адельгиза» Мандзони, а своей

декламацией стихов «Божественной комедии» Данте воссоздал дух

бессмертной поэмы.

Следующая за ними триада актеров — Аделаида Ристори, Томма-

зо Сальвини и Эрнесто Росси — пронесла далеко за пределами роди¬

ны славу итальянского театрального искусства и оказала заметное

влияние на современное актерское искусство всего мира.

Аделаида Ристори никогда не играла в одной труппе с Модена,

тем не менее она продолжала дело обновления театра, уже в значи¬

тельной степени проведенное этим выдающимся артистом. Искусство

Ристори, исполненное простоты и естественности, было подлипной

революцией но сравнению с игрой Маркионни, не лишенной некото¬

рой приподнятости. Следуя примеру Модена, Аделаида Ристори ни¬

когда не забывала, что есть родина, ожидающая освобождения, и

народ, который нуждается в воспитании и духовном возрождении.

В трудную для своей страны минуту эта посланница Кавура ^отпра¬

вилась в Париж, желая доказать своим искусством, что Италия не

«страна мертвецов».

Томмазо Сальвини, Эрнесто Росси, выступая в бессмертных тво¬

рениях, совершенствовали свой талант, стремясь создавать сложные

человеческие образы.

Кроме знаменитых, привилегированных трупп, выступавших в

столицах и самых крупных провинциальных городах, и трупп второ¬

степенных, которые играли в небольших городках и в больших дерев¬

нях, существовало еще множество бродячих актерских трупп. Вооду¬

шевленные еще пе вполне осознанными стремлениями, желая угодить

изменчивым вкусам зрителей, они давали простым людям возмож¬

ность посмеяться и поплакать. С необыкновенной легкостью перехо¬

дили они от драмы к фарсу, от Шекспира к инсценировке сенсацион¬

ного романа и к народной драме.

«Вокруг гордая бедность, пытливые умы, обреченные на невеже-

cnm, голодные мечтатели в дырявых башмаках, предпочитающие хо¬

рошую роль хорошему обеду, чудаки, готовые мириться с любыми

лишениями и даже порой посмеиваться над ними, по над искусством

никогда; большие крепкие семьи, тесно связанные одной глубочай¬

шей страстью, простая, патриархальная жизнь, когда делятся послед¬

ним куском, раз уж нечем больше делиться, и беседуют об искусстве.

Вечные переезды, всегда трудные, каков бы ни был способ передви¬

жения. Вот примерно та действительность, которая окружала меня и

учила в детстве, отрочестве, а позднее в юности познавать мир» *.

Так описывает жизнь бродячих актеров Эрмете Цаккони 13, такой же,

как Дузе, человек театра.

А несколько ранее он рассказывает об уроках отца, которые запе¬

чатлелись у него в памяти на всю жизнь. Отец Эрмете, скромный

актер отнюдь не первоклассной труппы, как-то застал сына в слезах,

Оказывается, за ним гналась ватага мальчишек, как это часто быва¬

ет, с воем, визгом и криками: «Гони его вон, вон, он сын комедиан¬

та!» Узнав, в чем дело, отец взял сына за руку и привел на сцену.

Там он сел, поставил мальчика между колен и медленно произнес

следующее наставление: «Слушай, стоит ли плакать из-за невежест¬

ва этих ребят? Лучше пожалей их, посочувствуй им. Проповедуя с

этой трибуны любовь ко всему доброму и прекрасному, я продолжаю

быть наставником. Играя на сцене, я знакомлю людей с мыслями тех

избранных умов, которые служат на благо человечеству и являются

его славой. Нет, сын мой, театр — это не фабрика лжи и обмана вроде

ярмарочных балаганов, это школа воспитания души. Великие поэты,

мудрые мыслители сочиняют для пас тексты, а мы изучаем их, стара¬

емся понять, а потом растолковываем толпе и, пытаясь вызвать лю¬

бовь к их мыслям, воплощаем в живые страсти, в человеческий крик

творение поэта и нравоучительные высказывания мудреца. Так мы