— Отлично, но меня еще кое-что беспокоит.

— Что?

— Костюм. Неужели мы будем ужинать у принцессы в охотничьем платье? Мне кажется это неприличным.

— Ты прав. Мой лакей с утра поедет в Аллахабад и привезет нам костюмы к ужину. Лорд Сингльтон, наверное, будет также на охоте в четверг. Тебя нужно представить ему пораньше. Поэтому завтра мы съездим к нему обязательно.

На другой день, как было решено накануне, Джордж Малькольм был представлен отцом лорду Сингльтону. Губернатор Бенареса принял молодого человека с любезностью, показывающей, как глубоко он уважает Джона Малькольма.

Губернатор также получил приглашение принцессы Джеллы. Расставаясь с отцом и сыном, он сказал:

— До скорого свидания, господа, в лесу Перава с его тиграми и пантерами!

Добавим мимоходом, что во время беседы с губернатором Джон Малькольм официально объявил о предстоящих свадьбах Джорджа и Эдуарда с Марией и Эвой Бюртель. Лорд Сингльтон отнесся сочувственно к этим союзам.

Два дня прошли без приключений, заслуживающих занять место на этих страницах.

Джордж Малькольм, как мы уже знаем, был в Англии страстным охотником. Мысль убить пантеру совершенно вскружила ему голову. Он даже не мог спать, так сильно хотелось ему скорее оказаться под темными сводами индийского леса, лицом к лицу с ужасным противником. Наш герой отличался решительным характером: перспектива опасности удвоила его нетерпение.

Наконец долгожданный день наступил. Первые проблески зари осветили серое, туманное небо. Это было счастливым предзнаменованием, так как охотники могли надеяться, что солнечные лучи, ослабленные облаками, смягчатся в жаркие часы охоты.

Дорога из Бенареса к лесу Перава шла через горы и была в запущенном состоянии, так что ехать по ней рысью было совершенно невозможно. Поэтому, хотя расстояние и не могло считаться большим, из опасения опоздать следовало отправиться ранним утром.

Еще до восхода солнца несколько оседланных лошадей уже стояли возле ворот веранды. Три из них предназначались Джону Малькольму и его сыновьям, две — Стопу и Казилю, которые должны были сопровождать своих господ на охоту.

Мария и Эва проводили на крыльцо опекуна и женихов. Они волновались. Несмотря на все уверения Джона Малькольма, предстоящая охота внушала девушкам инстинктивный страх, который не могли рассеять никакие доводы. Наступила минута разлуки, последовали просьбы, обещания, клятвы… Затем маленькая кавалькада двинулась в путь. Выехав из города, путники присоединились к группе лорда Сингльтона, в которую входили несколько офицеров и слуг.

После двухчасовой езды путешественники достигли опушки леса Перава. Группа индусов в роскошных одеждах приветствовала их громкими звуками охотничьих рогов… Около часа лошади мчались по хорошей дороге. Наконец достигли небольшого перекрестка, места сбора охотников.

Справа, посреди маленького пруда, виднелись живописные развалины, наполовину скрытые плющом.

— Расскажи мне об этом храме, — попросил Джордж Малькольм Казиля.

— Господин, это остатки храма Кали…

— Индийской Венеры… Развалины, окруженные со всех сторон водой, уже не посещаются ее почитателями?

— Да, господин. Но когда на свете еще не было отцов наших отцов, храм выделялся своими многочисленными куполами. Здесь проходили многие празднества — в те времена дорога соединяла храм с городом. Но храм разрушился, дорога исчезла. Только одни кайманы обитают в этих обманчивых водах.

Джордж счел объяснение достаточным и перевел взгляд на группу красочно одетых людей, толпившихся неподалеку.

Это были охотники и загонщики, принадлежавшие к разным кастам индусов. Они отличались живописным обликом и разнообразием костюмов самых ярких цветов. Два слона с башнями казались огромными серыми крепостями.

Далее стояли желтокожие стражники атлетического сложения, будто вылитые из флорентийской бронзы, и слуги, имевшие одеждой одни лишь набедренные повязки поразительной белизны и тюрбаны из кисеи. Они держали на цепях больших догов, почти таких же диких и хищных, как пантеры и тигры, с которыми им предстояло схватиться. Собаки с широкими ошейниками, усеянными железными иглами, были неукротимы и пронзительно выли, стараясь порвать державшую их цепь.

Другие лакеи, строго одетые, держали под уздцы отличных чистокровных лошадей, предназначенных для приглашенных принцессы Джеллы.

Мы описали главные фрагменты картины, представшей глазам Джорджа Малькольма. Но перо не в силах описать с точностью живость этой сцены, достойной кисти великого художника.

Лорд Сингльтон хотя и привык к подобного рода зрелищам, все-таки млел от восторга.

Он подошел к Джорджу.

— Ну что, сэр Джордж, — спросил он, — каково ваше впечатление?

— Я думаю, милорд, — ответил молодой человек, — что это все из ожившей сказки…

— Да, конечно. И какой-нибудь современный Рембрандт мог бы вдохновиться сейчас на бесценное произведение.

Джордж поклонился в знак согласия.

Губернатор посмотрел на часы.

— Час, указанный в пригласительных билетах, наступил, — сказал он, — а царицы праздника все еще нет!

Джон Малькольм вмешался в разговор.

— Милорд, — улыбнулся он, — принцесса Джелла — женщина, и к тому же красавица, так что она имеет право заставлять себя ждать. На охоте, как и на балу, приехать после всех — самое лучшее средство произвести эффект. Принцесса знает этот рецепт и пользуется им.

— Однако, — возразил лорд Сингльтон, — точность есть вежливость королей как для царей, так и для цариц.

В эту минуту послышались торжественные трубные звуки, повторенные лесным эхом.

Взоры всех присутствующих устремились в ту сторону, откуда слышался шум.

— Принцесса и ее свита… — сказал лорд Сингльтон. — Вы еще не знакомы с принцессой, сэр Джордж?

— Нет, милорд.

— Отец вас представит, я же дам вам совет…

— Какой, милорд?

— Прикрыть свое сердце тройным щитом из меди, как говорит Гораций.

— Щитом, милорд? Почему?

— Чтобы предотвратить себя от страшной опасности…

— Опасности?

— Влюбиться в принцессу, — ответил лорд Сингльтон.

По губам старшего сына Джона Малькольма пробежала недоверчивая улыбка.

— Зря улыбаетесь, молодой человек, — сказал губернатор, — а главное — не сомневайтесь! Принцесса, уверяю вас, создание загадочное и неотразимое.

— Милорд, — ответил Джордж, — я верю вам, но я неуязвим…

Лорд Сингльтон улыбнулся.

— Неуязвим! — повторил он насмешливо.

— Да, милорд. У меня самая могущественная защита — любовь!

— Вы правы, — согласился губернатор, — я совсем забыл о вашей скорой свадьбе. Что ж, молодой человек, любите честно и горячо. Счастлива должна быть девушка, которой принадлежит ваше сердце, способная внушить такую любовь.

В то время, когда происходил этот разговор, свита принцессы остановилась на лужайке.

На свиту стоило посмотреть. Впереди — двенадцать музыкантов в одеждах пунцового цвета, шитых серебром. За ними на вороных конях гарцевали двадцать пять молодых женщин. На их блестящих стальных касках развевались белые султаны, красные короткие платья облегали их гибкие фигуры, а широкие шальвары из прозрачного газа с золотой нитью и испанские сапожки красного сафьяна со шпорами подчеркивали стройность ног.

Позади свиты ехала принцесса Джелла, окруженная главными офицерами своего дома. Справа от нее скакал раджа Дургаль-Саиб, которому предстоит играть важную роль в нашем романе. Далее — опять женская свита, совершенно похожая на первую, затем множество слуг в роскошных одеждах. Они замыкали шествие.

Эта блестящая кавалькада остановилась на лужайке, потом, по команде, с необыкновенной быстротой расступилась, чтобы пропустить принцессу.

Джелла и Дургаль-Саиб направились к лорду Сингльтону.

Читатели, наверное, не забыли нарисованного нами в начале этой книги портрета принцессы во время ее таинственного появления в храме Шивы. А потому мы заметим только, что принцесса Джелла своим простым нарядом создавала контраст с окружающим ее почти волшебным великолепием. На ней была суконная амазонка темно-голубого цвета, сшитая у знаменитого портного на Регент-стрит. Гладкий белый накрахмаленный воротник падал на узкий черный галстук. Серая шляпа с длинным красным пером была надета по-мужски на густые великолепные волосы, едва удерживаемые черепаховым гребнем.