— Ты так и не научишься, дорогой, пить бренди. После ужина с выпивкой это чревато последствиями. Иди ко мне, я тебя поправлю. Кофе тут не поможет.

Он присел на кровать, и она стала массировать его лоб. Через несколько секунд боль утихла, он расслабился и сказал:

— В чем, в чем, а в массаже ты просто гений.

— Нельзя же позволить тебе скулить от боли целый день. Надо работать.

— Что ты имеешь в виду?

— Телефонные книги. Тебе нужно пойти на телеграфный почтамт в Солсбери и просмотреть все телефонные справочники.

— Ни за что!

— Как бы не так! Ты составишь список всех Э. Шубриджей, только и всего. Этот список дашь мне. После чего получишь 750 фунтов.

— Ты это серьезно?

— Обещаю.

— Бланш, ты просто чудо!

Он хотел ее обнять, но тут поднос перевернулся и горячий кофе разлился по кровати.

Джордж ушел в десять часов, а Бланш осталась дома. Она собиралась сделать большую уборку и постирать испорченные простыни. В половине одиннадцатого зазвонил телефон. Бланш подняла трубку. Мужской голос попросил:

— Будьте добры, мистера Ламли.

— К сожалению, его сейчас нет дома. А что ему передать?

— М-м-м… — разочарованно промычали на том конце провода.

— Простите, кто говорит? — спросила Бланш.

— Моя фамилия Энджерс. Я из фирмы «Уорт энд Фрин». Он приходил ко мне…

— О да, мистер Энджерс. Он мне о вас рассказывал. Это по делу мистера Шубриджа?

— Да, именно так, — сказал Энджерс более уверенным голосом. — Дело оказалось довольно щепетильное. Простите за любопытство, а с кем я говорю?

Бланш засмеялась:

— Не волнуйтесь, мистер Энджерс, я в курсе этого дела. Я миссис Ламли и по совместительству личный секретарь Джорджа.

— Ах так, тогда все в порядке. Простите меня за некоторую недоверчивость, но сами понимаете, когда речь идет о наследстве…

Бланш решила немного сыграть, зная, что ничем не рискует.

— Ну, если вы хотите поговорить лично с ним…

— Нет, нет, пожалуйста, можете ему передать, я нашел адрес: Хайлендз-хаус, неподалеку от Блэгдона, графство Сомерсет.

— Подождите минутку, я сейчас запишу.

Бланш записала адрес в телефонный блокнот и сказала:

— Он будет вам очень благодарен, мистер Энджерс.

— Ну что вы, мне это было совсем не трудно. Я немного подумал, и тут меня осенило. Мы с Эдди были большими любителями соколиной охоты. Я вспомнил, что много лет назад мы вступили в Британский клуб соколиных охотников. Сам я фактически уже выбыл из клуба, но подумал, а вдруг Эдди до сих пор числится его членом.

— Разумная мысль.

Энджерс засмеялся:

— Да, иногда у меня бывают просветы. Я позвонил секретарю как бывший член клуба — должен заметить, он дотошно это проверил — и сказал, что ищу моего старого приятеля Эдварда Шубриджа. Он тут же дал мне его адрес. Знаете, в наши дни не все клубы вот так легко выдают адреса. С другой стороны, оно и верно: мало ли что. А вот номера телефона у секретаря не оказалось. Он сказал, что, по его мнению, это закрытый телефон. Вполне в духе Эдди — отгородиться от всего мира. Передайте, пожалуйста, мужу, когда он встретится с Эдди, пусть попросит его заехать ко мне. Мне хотелось бы снова увидеться с ним.

— Конечно, передам. Еще раз спасибо, мистер Энджерс. В фирме Джорджа будут очень рады этому известию, и сам мистер Шубридж, надеюсь, тоже.

Мистер Энджерс довольно хихикнул:

— Скажите ему, чтобы не просаживал все деньги на вино и девочек. Хотя вряд ли он так поступит. Скорее, он купит себе золотого орла.

Бланш повесила трубку и взглянула на адрес. Как все удивительно складывается. Генри сам стал действовать. Конечно, в некотором роде это была заслуга Джорджа. Но как в голову Энджерса пришла идея о клубе соколиных охотников? Это, несомненно, работа Генри. Он все предвидел и проконтролировал события.

Она вырвала страницу с адресам из блокнота и положила ее в сумку. Неожиданно у нее возникла мысль: теперь Джордж имеет все основания потребовать свою тысячу. Если она скажет, что получила адрес, он непременно так и сделает, да еще закатит скандал, откажись она платить. Но адрес пока ничего не решает. Нужно разузнать побольше об Эдварде Шубридже. Поэтому пока лучше ничего Джорджу не говорить. Она заплатит ему 750 фунтов, а затем, если все пойдет как надо, отдаст остальные 250. Но не раньше чем она увидится с Шубриджем и получит новые советы от Генри. Слава богу, что телефона Шубриджа нет в справочнике.

Мисс Рейнберд помнила, что случилось с ней, когда она в первый раз решила отказаться от услуг мадам Бланш. Поэтому внутренне была готова к возобновлению снов о Хэриет и даже сильным приступам мигрени. «Если это повторится, — решила она, — буду держаться, пока все не пройдет само собой».

К ее радости, прошло несколько дней — и ни мигрени, ни кошмаров. Она чувствовала себя лучше, чем когда-либо за последние несколько месяцев. Весна была в самом разгаре, в саду ее ждала работа, да и неплохо бы сделать ремонт в гостиной и маленькой комнате. Для комнат нужно приобрести новые шторы. Вот удобный случай провести несколько дней в Лондоне и сделать покупки в «Хэроддс». Может быть, все случилось от того, что она просто раскисла и потеряла интерес к жизни. Когда тебе за семьдесят, нужно во всем проявлять активность.

Она ругалась с садовником, испытывала терпение продавцов в «Хэроддс», несколько раз меняла план ремонта комнат, но тем не менее в свободные минуты нет-нет да и вспоминала семью Шубриджей.

Очевидно, Рональд Шубридж добился успеха в жизни. Значит, были в нем все-таки хорошие качества. Может быть, работая в Рид-Корте, он просто подражал своему хозяину. Все равно их уже нет в живых — Хэриет, Шолто и двух Шубриджей. Больше они не причинят ей беспокойства. Но оставались Эдвард Шубридж и, возможно, его жена.

Вполне понятно, что мисс Рейнберд мучило обычное человеческое любопытство. Эдвард Шубридж как ближайший родственник является ее наследником. В своем завещании она уже определила довольно большие пожертвования в пользу доброго десятка благотворительных обществ, но это почти не отразилось на ее огромном состоянии. Первое время она волновалась, как распорядиться оставшимся имуществом. Посоветовавшись со своим юристом, она решила завещать музею старинный особняк Рид-Корт, полный антикварной мебели и дорогих картин. Было приятно тешить себя мыслью, что все здесь останется так же, как при ее жизни. Когда же она представляла себе толпы посетителей, снующих по комнатам и делающих дурацкие замечания, настроение у нее портилось. К счастью, этого она уже не увидит. Впрочем, кто знает, если Эдвард Шубридж и его семья принадлежат ее кругу (все-таки в нем течет кровь Рейнбердов и старинного ирландского рода), лучше, чтобы Рид-Корт перешел к нему по наследству. Музей — вещь хорошая, но преемственность поколений — совсем другое дело. Пожалуй, надо поступить следующим образом: пусть юрист наймет надежного человека, который возьмется разыскать Эдварда Шубриджа и составит о нем конфиденциальное сообщение. Она ознакомится с полученными данными и решит, как ей поступить; в самом деле, ну зачем ей понадобилась эта мадам Бланш? Похоже, она действительно была не в себе. Теперь с этим покончено. Она продумает, как представить это дело юристу, но поговорит с ним чуть позже. А пока забот у нее хватает. Строители попались совершенно бестолковые: никак не могут понять, чего она от них добивается. К тому же надо подыскать нового дизайнера.

Бланш собралась поехать в Блэгдон только в субботу. На неделе у нее была масса дел и встреч, не терпящих отлагательства. Джорджу она ничего не сказала. Чтобы встретиться с ним, она просто приезжала к нему домой или заходила в соседний бар, где он обычно торчал. В последние же несколько дней, разделавшись с делом Шубриджа, Джордж развил бурную деятельность по организации фирмы «Ламлиз саншайн гарденс». «Вряд ли это продлится долго», — размышляла Бланш по дороге в Блэгдон. Поначалу Джордж всегда загорался новой идеей, но затем энтузиазм его иссякал, и в итоге он оставался у разбитого корыта. Бедный Джордж, она искренне надеялась, что на сей раз у него получится, так как этот проект казался более реальным, чем все остальные. Но здесь надо было изрядно попотеть. Прежде всего требовалось привести в порядок собственный сад, чтобы его жилище стало хорошей рекламой новому делу. Она вспомнила заросшую бурьяном лужайку и нескольких экзотических птиц — все, что осталось от прежней его грандиозной затеи. Сидя за рулем, она улыбнулась, вспомнив его слова: «В каждом доме должна быть клетка с птичкой. Какой ребенок не умолял своих родителей купить ему канарейку или попугая? Со временем можно будет сделать клетки с электрическим обогревом. Я смогу выращивать массу диковинных птиц и продавать их в стране и за рубежом. Это просто золотое дно!»