— Евка на дверях учительской повесила свой замок.

— Видно, готовится крупное ограбление, — сказал Ванько таким нарочито серьезным тоном, что все расхохотались.

— Шпионы подбираются к секретным чертежам Евки, — заговорщически прошептал Атнер. — Подбирают ключи к ее сейфам, готовят дрели, бронебойные пистолеты, пулеметы…

— Да ну тебя! — отмахнулась Ксанка. — Ведь противно, что все так запираются, будто мы тут собрались одни воры да взломщики! Надо посоветоваться, что делать. Может, пойти к директору и сказать, пусть не пугают первоклашек этим замчищем, а то эти малявки и правда подумают, что нас окружили воры. Спать не станут по ночам.

Взгляд Ксанки упал на тумбочку Худорбы. Она прочла двустишие и подпись под ним: «С. 3.».

— Мальчишки, чьи стихи, кто такой «С. 3.»? В вашей комнате такого поэта нету! — сказала Ксанка. — Кто это?

— Это не кто, а что, — многозначительно ответил Атнер и объяснил происхождение загадочного вензеля.

— Мальчишки! Вы молодцы! Это же здорово! — всплеснув руками, громко воскликнула Ксанка. — Давайте организуем бригаду по борьбе с замками. И назовем ее «С. 3.»!

— Тогда молчок! — положив палец на губы и прислушиваясь к шагам в коридоре, сказал Атнер. — Ванько, согласен?

Ванько молча кивнул и, подходя к товарищам, сказал веско:

— Тайные организации не бывают большими, чтоб не попался малодушный…

— Да пока что я не вижу в вашей комнате малодушных, — обернувшись у порога и хитро присматриваясь то к одному, то к другому, сказала Ксанка. — Соорудили такую чудесную бригантинку и не говорите кто.

Валерка в это время уже сидел у окна, уткнувшись в книгу и делая вид, что не слышит этого замечания. А другие ребята молчали. Да и что они могли сказать, если и сами ничего не знали о таинственной бригантинке.

* * *

Долго искать способ мести не пришлось. Через день Худорба узнал, что на кухне дежурит Атнер. Улучив момент, когда все рабочие кухни — взрослые и воспитанники — сидели на открытой террасе и чистили картошку, Худорба пробрался на кухню с черного хода. У него было заранее готовое намерение высыпать в котел, где в это время теперь уже варится суп, банки две соли. За пересол в первую очередь достанется, конечно, повару, но и дежурного ребята не помилуют, скажут, куда смотрел?

Но на кухне он растерялся. Соли на виду не было. Зато на столе, возле котла, в котором обычно варились супы, лежали уже сваренные, вынутые, наверное, для обжарки на второе, куры. Еще не зная, что тут можно придумать, Худорба схватил курицу. Сначала хотел просто унести ее и где-нибудь съесть лапки да шейку, а то, что не любит, выбросить. Но, заслышав чьи-то шаги за стенкой, он открыл дверцу топки и метнул курицу на раскаленные добела уголья. Шаги, к счастью, затихли. И он шмыгнул с кухни, будто его тут и не бывало.

А на другой день в стенгазете появилась веселая картинка. На ней были изображены повар и Атнер, опускающие кур в котел. Одна курица без головы убегает от котла.

А в заметке пояснялось, что повар с дежурным воспитанником опускали в котел тридцать кур. А вынули из котла двадцать девять. Одна разварилась. А вот головы остались все тридцать, потому что их и не съесть.

Атнер целый день ходил как в воду опущенный. Выручила его Ксанка. Под курицей, убегающей без головы, она приписала:

Атнер, бедняга, хмурится:
Куда девалась курица?
Курица умчалась,
А голова осталась!

— Пусть смеются, меньше винить будут Атнера! — сказала она друзьям.

И правда, теперь все смеялись над картинкой, повторяли стихи, но на Атнера не нападали, а скорее сочувствовали ему.

Через несколько дней все это забылось, и бригада «С. 3.» вышла на свою первую операцию…

* * *

Евгения Карповна подошла к свежевыкрашенной голубой двери библиотеки и в недоумении остановилась. Открывать дверь или нет? Может, краска еще не просохла. Обычно маляры вешают бумажку с предупреждением: «Осторожно, окрашено». Бумажка висит и тут, но на ней не предупреждение, а непонятно зачем четким шрифтом написаны две заглавные буквы: «С. 3.».

Евгения Карповна со свойственной ей наблюдательностью заметила, что никелированная, совершенно новая ручка была привинчена после того, как дверь покрасили. Она заметила мелкие, чуть видимые опилочки на шляпке шурупа. Дунула — опилки слетели. Значит, краска просохла. Дернув за ручку, открыла дверь и застыла на пороге. Идти дальше было нельзя, пол вымыт до блеска, и по нему никто еще не ходил.

«Где же библиотекарь? — подумала Евгения Карповна и, подивившись необычайному порядку на книжных полках, вышла. Закрыла дверь и только теперь задумалась над буквами на розовой бумажке, вырезанной в виде флажка и приколотой на том месте, где должен быть замок, — «С. 3.».

— Маляр, как художник, захотел увековечить свое имя, — вслух подумала она. — Но зачем же эти флажки? Чтоб скорее обратили внимание?..»

Осуждающе покачав головой, Евгения Карповна пошла в прачечную. Осуждала она работу Висеныча, который, покрасив дверь, не врезал замков и неизвестно, на какое время оставил библиотеку незапертой.

В школе был и завхоз. Но он считал себя большим начальником и сам ничего не делал. На всякий пустяк нанимал мастеров. А так как бухгалтер не мог оплачивать все счета, то мелкий текущий ремонт постепенно перешел в обязанность учителя труда и старших воспитанников.

У входа в прачечную она заметила такой же, как и на библиотечной двери, розовый флажок с двумя точно тем же почерком выведенными буквами: «С. 3.». Дверь здесь также была выкрашена. Только не голубой эмалью, а коричневой нитрой.

Узнав, что и эта дверь обновлена за ночь, что утром она оказалась незапертой, Евгения Карповна пошла прямо к директору. По пути еле заметила, что и дверь столовой сверкает снежной белизной и «заперта» все тем же розовым флажком с невразумительной надписью: «С. 3.».

Сергей Георгиевич выслушал Евгению Карповну, как всегда, молча и спокойно. Лишь когда она умолкла и закурила, сказал, что зря она так переживает, раз нигде ничего не пропало. Он оправдывал и завхоза и Висеныча, которые, перекрасив двери, видимо, не успели навесить замки.

Ксанкина бригантинка i_011.png

— Меня нисколько не успокаивает, что они просто не успели, — продолжала свое Евгения Карповна. — Как раз этим единственным случаем кто-то и воспользуется, чтобы взять что-нибудь без спроса. А если он это удачно продаст, ему захочется достать еще и еще. И тогда не удержат даже замки!

— Да днем-то не посмеют, а к ночи замки будут, — ответил директор.

— Еще неизвестно, что творится в кладовой, — сбивая пепел с сигареты, говорила Евгения Карповна.

Через несколько минут они подошли к свежевыкрашенной массивной двери с новенькой никелированной ручкой.

— Вот видите! Что я говорила! — кивнула Евгения Карповна. — Сорвали замок и даже следа не оставили.

— Да, чистая работа! — согласился директор, внимательно рассматривая затертые шпаклевкой дырочки из-под вывинченных шурупов.

Дверь открылась, и на пороге появилась кладовщица, маленькая, всегда улыбающаяся женщина.

— Здравствуйте, Мария Ивановна, — поздоровался директор. — Кто замок снял с вашей двери?

— Не знаю, — развела руками кладовщица.

— Что-нибудь пропало?

— Наоборот. У меня тут был беспорядок — я не успевала, а теперь вот… — Она повела рукой на полки, где в строгом порядке стояли банки с вареньем, соками и прочими припасами. — И даже мышеловки по углам поставили. Одна уже крысу поймала.

— Идемте, Евгения Карповна, посмотрим, что украдено в библиотеке, — предложил директор.

На пути им встретился Висеныч, несший свежевыкрашенную миниатюрную этажерку.


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: