***

Проснувшись на следующее утро, я попыталась встать, но мои запястья были прикованы наручниками к подлокотникам кровати.

 В комнату вошел доктор.

– Доброе утро, Аня. Что вы чувствуете?

Я сосредоточилась на вопросе.

– Боль. Опустошение. Но в целом, не так уж мне и плохо.

– Хорошо, хорошо. Прошлой ночью у вас случился сердечный приступ.

– Как инфаркт?

– Почти, но не настолько опасный. С самим вашим сердцем ничего плохого. У вас была аллергическая реакция. Может быть, вы что-то съели, кто-то вам что-то подсунул, хотя, к счастью, этого было недостаточно, чтобы убить вас. Мы не узнаем этого наверняка, пока не появятся отчеты о токсикологической экспертизе. Причиной может быть самое простое напряжение. Я предполагаю, что вы в последнее время находились в условиях некоторого стресса. – Я кивнула.

– Но в случае, если все серьезно, вам необходимо остаться здесь на несколько дней для наблюдения.

– Мне дал успокоительное рано утром в субботу охранник в «Свободе». Это могло стать причиной?

Доктор покачал головой.

– Я сомневаюсь по поводу этого, оно не подходит по графику времени воздействия, хотя это лучше проверить. Так, отдыхайте, мисс Баланчина, и будьте спокойны. В коридоре сидят несколько посетителей, которым не терпится вас увидеть. Если с вами все в порядке, я им скажу, что они могут войти.

Я села в постели как можно удобнее, чтобы прикрыть больничной одеждой все свои части тела.

В палату вошли мистер Киплинг, Саймон Грин, Скарлет, Имоджен и Нетти. Они пересказали официальную версию – что я нарушила условия своего освобождения несколькими мелкими преступлениями. Как и следовало ожидать, Нетти плакала немного, а Скарлет много, и после я попросила всех, кроме мистера Киплинга и Саймона Грина покинуть палату. После того, как я передала основные моменты своего разговора с Чарльзом Делакруа, Саймон Грин вздохнул, а мистер Киплинг встал и стукнул кулаком по столу.

– Однако, это вносит больше смысла. Я задавался вопросом, почему они побеспокоили тебя по поводу кофе и комендантского часа, – сказал Саймон Грин. – Что ты решила делать дальше, Аня?

– Я решила, что мне нужно покинуть Нью-Йорк. – Я решила это только когда произнесла вслух.

– Ты уверена? – спросил мистер Киплинг.

– Я не могу остаться в «Свободе». Кто знает, как долго понадобится Чарльзу Делакруа держать меня здесь. Сейчас он говорил, что продержит меня до января, но я ему больше не доверяю. Не говоря уже о том, смогу ли я пережить это. Кто-то, возможно, пытался отравить меня прошлой ночью. Необходимо уехать. Другого выхода нет.

Мистер Киплинг кивнул Саймону Грину.

– Тогда мы поможем тебе придумать план.

Саймон Грин понизил свой голос.

– По моему мнению, наш лучший шанс освободить тебя это когда ты остаешься в больнице. После этого ты застрянешь в «Свободе», и у нас будет меньше доступа к тебе.

– Кроме того, нам необходимо решить две вещи. Определить, как освободить тебя отсюда. И после выяснить, куда ты собираешься уехать, – сказал мистер Киплинг.

– В Японию? – предложил Саймон Грин.

– Нет. Определенно нет. – Я не хотела везти остатки своей семьи прямиком к брату.

– У Баланчиных есть много друзей по всему миру. Мы найдем что-нибудь подходящее, – сказал мистер Киплинг.

Я кивнула.

– Также мне необходимо устроить Нетти и Имоджен.

– Конечно, – сказал мистер Киплинг. – Я обещаю, что Саймон Грин и я будем проверять их каждый день, после того как ты исчезнешь. Но, по правде говоря, я не вижу никаких оснований, что что-то изменится.

– Но что если мои родственники или пресса заинтересуются благосостоянием Нетти как только я исчезну?

Мистер Киплинг рассмотрел этот вариант.

– Я могу стать опекуном Нетти, если ты хочешь.

– Вы хотите сделать это ради меня?

– Да. Давным-давно я беспокоился, что это усложнит нашу деловую договоренность, но я думал об этой возможности со дня смерти Галины, и считаю, что это лучший способ помочь тебе. Я хотел предложить тебе это в прошлом году, но все произошло так быстро после того как Лео выстрелил в Юрия Баланчина. И затем мне не показалось это нужным, когда ты разрулила вопрос с Чарльзом Делакруа. Но, возможно, это будет лучшим способом решить все раз и навсегда.

– Спасибо вам.

Саймон Грин посмотрел на мистера Киплинга.

– Или другой вариант, который мы можем осуществить, это послать Нетти в школу-интернат в другой штат или страну. В ближайшей перспективе это сделать намного проще. Простите меня, Стюарт, но у вас больное сердце и сроки для осуществления этой затеи вызывают неудобства.

В комнату зашла медсестра:

– Мисс Баланчиной необходимо отдохнуть.

Мистер Киплинг поцеловал меня в щеку.

– Мне жаль, что я не могу посоветовать тебе что-то получше.

– Вы пытались, мистер Киплинг. Вы отговаривали меня от возвращения в Троицу. Вы говорили мне избегать Вина. Я не хотела слушать. Я всегда думала, что стану умнее, но оказывается, я наделала так много ошибок.

Мистер Киплинг взял меня за руку, закованную в наручники.

– Это не совсем твоя вина, Аня. Да и вообще с тобой не связано.

– Когда я перестану все время поступать неправильно?

– У тебя доброе сердце. И хорошие мозги. Но ты молода и все мы люди, в конце концов, поэтому необходимо чем-то жертвовать.

Я провела следующие пять дней прикованная к кровати и планировала побег из «Свободы». В больнице количество моих посетителей было неограничено и это невероятно удобно. Когда-нибудь я поблагодарю отравившего меня человека. Возможно, когда-нибудь. (Да, читатели, меня отравили, и если бы у меня было время подумать над этим вопросом, источник отравы стал бы абсолютно очевидным.)

Время я провела следующим образом: во вторник утром первым человеком, навестившим меня, был Юджи Оно.

– Как твое сердце? – спросил он меня вместо приветствия.

– Все еще бьется, – отвечала ему я. – Думала, ты уедешь в понедельник.

– Я нашел причину продлить свое пребывание. – Он склонился, а затем встал перед кроватью на колени и его губы оказались около моего уха. Он прошептал:

– Саймон Грин сказал мне, что ты хочешь покинуть Нью-Йорк. Это хорошо. Я думаю, что тебе стоит поехать куда-нибудь, где ты сможешь изучить бизнес.

– Я не могу поехать в Японию.

– Я знаю, хотя по своим собственным причина я желал бы, чтобы это было иначе. Я думаю, что у меня для тебя есть вариант. Семья Софии Биттер владеет какао-фермой на западном побережье Мексики. Там ты можешь сесть в лодку и связаться с шоколадной фабрикой Баланчиных. Не так очевидно для твоих преследователей.

– Мексика, – сказала я. – Я городская девчонка, Юджи. Ферма в Мексике так далеко от всего и всех, кого я давно знаю.

– Ты не думала, что отец хотел бы, чтобы ты увидела, где выращивают какао? – спросил Юджи.

У меня не было идей насчет желаний папы и уверенности, что меня это заботит.

– Ты сама не хотела бы узнать об источнике всего этого несчастья? – Юджи обвел рукой в перчатке серую больничную палату.

Я сказала ему, что никогда не задумывалась об этом.

– Ты веришь мне, Аня? – Он взял мою закованную руку. – Ты веришь, что из всех людей именно я хочу лучшего для тебя?

Я задумалась. Да, решила я, я действительно доверяю ему как никому другому.

– Я доверяю тебе.

– Тогда знай, я не просто так говорю о месте, в которое хочу тебя отправить. Ты сможешь лучше управлять шоколадом Баланчиных, если узнаешь о выращивании какао-бобов. И это сделает тебя моим превосходным партнером. – Он опустил руку и подошел ближе. – Не бойся меня, Аня.

– Я не боюсь. – Я смотрела ему прямо в глаза. – Меня больше ничего не пугает, Юджи.

– Тепло и солнце пойдут тебе на пользу, и ты не будешь одинока, семья Софии очень добрая. Если тебе важно, мне будет легче найти причины навестить тебя там.