Рождество в Гранья-Манана было серьезным бизнесом. Несколько дней готовили еду. Все пространство, какое только можно, было украшено бантиками, цветами или вертепами. Шоколадная фабрика Маркесов даже изготовила рождественские календари с маленькими шоколадными фигурками внутри: ягнятами, сердцами, снеговиками, яйцами, какао-стручками и т.д. Календари бы привели Нэтти в восторг, и как же я захотела отправить ей один!

Поскольку они были большой семьей, Маркесы играли в Тайного Санту – таким образом, каждому пришлось купить только по одному подарку. Я вытянула имя Луны. Я купила ей набор красок, который увидела, когда мы с Тео останавливались на обед в Пуэрто-Эскондидо. Тео настаивал на том, что должен заплатить мне за выполненную работу. Сначала я отказалась, но была рада иметь деньги на подарок Луне. Я отплачу Тео как только смогу.

На Сочельник из Мехико приехала с мужем Изабель, старшая сестра Тео и Луны. Она была прекрасной, высокой и с суровым длинноносым лицом. Она выглядела как нарисованный ангел, могущественный и потенциально разгневанный. Могу сказать, я ей не понравилась.

– Мама, кто это такая? – Услышала я как она спросила у Луз на испанском. Мой испанский улучшился, хотя я и не могла сказать все, что хотела, мое понимание языка стало пристойным.

– Аня. Она приехала изучать выращивание какао. Она подруга твоей кузины Софии, – ответила Луз.

– Хм, Софии. Не хочу никого с рекомендациями этой девчонки. Почему Аня осталась здесь на Рождество, мама? Ей не к кому идти? – спросила Изабель.

- Она живет с нами до следующего урожая, – сказала Луз. – Она очень хорошая девушка. Твои братья и сестры тепло к ней относятся. Дай ей шанс, милая.

Ночью мы отправились на полночную мессу. Служба шла на испанском, но не отличалась от нью-йоркской.

Наконец, в рождественское утро мы обменялись подарками. Луне понравился набор красок, как я и думала. Чего я не знала о Маркесах и Секретном Санте, так это то, что все смошенничали и купили подарки каждому. Я купила только для Луны, а получила от каждого Маркеса (за исключением Изабель, конечно): пустую записную книгу для рецептов от бабушки, шляпку от солнца от Луз, красную юбку от Луны, и мой любимый – мачете от Тео. Мачете был легким, но прочным, на покрытой коричневой кожей ручке красовалась надпись АНЯ Б.

– Я сам вырезал, – извинился Тео. – Не смог уместить фамилию целиком. И мне нужно будет его заточить перед первым использованием. – Я поцеловала его в щеку и сказала, что мачете прекрасное.

Вечером Изабель отправилась обратно в Мехико.

– Ну, вероятно, я больше ни разу в жизни тебя не увижу, – сказала Изабель перед тем как расцеловать меня в обе щеки. Этот поцелуй как бы намекал, что это приказ убраться отсюда. Я подумала, прошло ли достаточно времени для того, чтобы попытаться связаться с Саймоном Грином.

В целом, это было прекрасное Рождество. Вот только ночью у себя в постели я почувствовала себя одинокой. Наверное, я даже немного поплакала, но сделала это очень тихо и я сомневаюсь, что кто-нибудь услышал.

***

Следующим утром я решила поспать. Мне не надо было в сад или куда-то еще. Я еще спала, когда Луна постучалась в мою дверь.

– Аня, внизу какой-то человек, говорит, что знает тебя.

Сердце мое яростно забилось в груди. Может быть, это Вин?

А затем подумала: вдруг это его отец? Или его агенты, приехавшие забрать меня в Свободу?

– Молодой или старый? – попыталась я унять дрожь в голосе.

– Молодой. Определенно молодой, – ответила она. – И очень красивый.

Я залезла в красную юбку, подаренную мне на Рождество Луной, которую я не успела убрать. Я надела белую блузку и подпоясалась кожаным ремнем. Новенькое мачете заткнула за пояс на всякий случай и набросила сверху свитер. Я покинула спальню и спустилась вниз, слабо сжимая рукоять мачете.

В дверях стоял Юджи Оно. Вместо привычного костюма он был одет в брезентовые штаны и легкий черный свитер.

– Сюрприз! – сказала Луна.

Я переводила взгляд с Юджи на Луну.

– Ты знакома с Юджи?

– Конечно, – сказала Луна. – Он был помолвлен с кузиной Софией пока она не вышла замуж за другого. Юджи сказал, что вы трое ходили в одну школу. Хотя, Аня, наверное, на класс или два младше, правильно, Юджи?

– Или даже три, – сказал Юджи. – Аня. – Он осмотрел меня с ног до головы и предложил руку для пожатия. – Замечательно выглядишь.

Я была рада увидеть знакомое лицо. Я прижала его к себе и расцеловала, хотя обычно такого не делала и почувствовала его реакцию на ручку моего мачете, толкнувшего его в бедро, и разжала объятия.

– Ты здесь надолго?

– Два дня самое большее. Я рассматриваю возможность смены поставщиков какао и решил приехать сюда посмотреть на фермы и фабрики Маркесов прежде чем принять решение. Надумал сделать это после Рождества и миссис Маркес и ее сын любезно встретились со мной сегодня утром. Я старый друг семьи, как сказала Луна, но боюсь налаживать связи. Каково же было мое удивление, когда я обнаружил тут бывшую одноклассницу Аню Барнум у Маркесов.

– Тео сказал мне, что ты достаточно хорошо усвоила, чтобы дать мне экскурсию по какао-саду. Он сказал, ты знаешь о какао столько же, сколько и он.

– Он мне льстит, – возразила я. – Я всего лишь новичок.

Мы оставили Луну дома и я повела Юджи в какао-сад.

– Я предупреждал тебя, что приеду, – прошептал он он.

– Школьные друзья, а?

– Самое простое объяснение.

– Как там все? – спросила я. – Я о них ничего не слышала!

– Подробности позже, Аня. Я привез тебе рождественский подарок, думаю, тебе понравится.

Меня подарки не заботили. Я жаждала новостей.

– Как моя сестра?

– Хорошо, насколько я знаю.

– А брат?

– Он, – помолчал Юджи, – неплохо.

– Ты засомневался. Почему?

– Тут есть история, Аня. Я тебе расскажу ее попозже. Но Лео в безопасности, если ты так этого боишься.

– Так что случилось с Лео? – в саду я никого не видела, поэтому, почувствовав себя в безопасности, позволила закричать.

– Твой брат, кажется, влюбился.

Лео должен был остаться с монахами. В кого он там влюбился?

– Кто она, Юджи?

– Она не одинока. Девушка из рыболовецкой деревушки, как мне сказали. Семья не против женитьбы, если их отношения будут развиваться.

Я это обдумала.

– И девушка не против его умственной отсталости?

– Нет. Я даже и не уверен, что она об этом подозревает.

Я заметила на стручке плесень, вытащила из-за пояса мачете и отрезала зараженный стручок.

– Стручок загнил, – объяснила я.

– Сильнее, чем сейчас, ты мне еще не нравилась, Аня Баланчина, – сказал Юджи.

Я месяц не слышала своего имени и оно звучало как-то по-иностранному. Я уселась на траву и прислонилась к дереву.

– Скажи, что рада меня видеть, – приказал Юджи.

– Конечно, я рада тебя видеть.

– Расскажи о твоем путешествии сюда. Хочу знать все. К тому же, наверное, я увижу твою семью снова и они будут требовать новостей о тебе.

И я рассказала ему о контейнере на грузовом судне и потере волос, как я начала изучать какао, все о Маркесах и особенно о Тео.

Юджи тихо выслушал.

– Однажды ты мне сказала, что ненавидишь шоколад. А сейчас?

– Нет, Юджи. Больше нет. – Пребывание здесь изменило меня. Я это чувствую.

– А Вин Делакруа? Много о нем думаешь?

По-правда сказать, нет – не потому что я не любила его, а потому, что не могла не вынести думать о нем. Все-таки мое человеческое сердце билось этим утром ради Вина.

– Не хочу говорить о Вине, – сказала я.

– Помнишь, я как-то говорил, что мне надо будет тебя кое о чем попросить?

Я кивнула. Как я могла забыть? Ночь, когда я попросила его предоставить кров моему брату в Японии.

– Так вот, время пришло.

Я немедля спросила, что ему нужно.

Он взял мою ладонь.

– Я хочу жениться на тебе.

– Юджи, я-я-я... – пробормотала я. – Я не могу выйти за тебя. Мне семнадцать. Я ни за кого не могу выйти замуж! – Я переминалась с ноги на ногу и опустила мачете. Юджи наклонился поднять его.