Конечно, летописец-христианин должен был выставить «язычников» именно убийцами и грабителями. Но сам факт появления волхвов и борьбы с ними церкви говорит о еще достаточном влиянии языческих верований… Так, может быть, потомки Олега Святославича все же могли претендовать на власть, исходя из своего «жреческого происхождения»?..

В «смуту», наступившую после смерти Владимира, вмешалось и много «третьих лиц», не принадлежащих к династии Рюриковичей. Это, в частности, тесть Свято-полка Ярополчича, польский правитель Болеслав; приглашенные Ярославом скандинавы (еще один краткий «скандинавский ренессанс»); и наконец — Борис и Глеб, о которых мы скажем позднее…

В итоге «главный» киевский стол остался за Ярославом Владимировичем. Однако распри, вызванные спорами о правах на власть, не прекращались ни при его жизни, ни после его смерти; и вообще — эти распри — основное содержание жизни Рюриковичей. «Абсолютными правителями» (и то с оговорками) Рюриковичи, как мы увидим, пробыли совсем недолго. Они ведь были сугубо феодальными правителями, большим «родом-кланом». В сущности, «поздние» Рюриковичи сами «извели» свою «главную ветвь» — потомков Владимира Святославича. Но как это случилось и почему это было закономерно, мы расскажем в соответствующей главе этой книги…

А покамест попробуем все-таки понять, каким закономерностям подчинялась вся эта, внешне столь хаотическая борьба за власть. (Вспоминаются слова одного театрального режиссера: «Суматоха на сцене должна быть хорошо организована».)… И потому обратимся к съезду Рюриковичей, собранному в 1097 году в Любече. Собрались потомки всех трех сыновей Святослава, среди которых выделялся внук Ярослава Святославича, Владимир Мономах, занявший впоследствии киевский стол. Кроме него, съехались: Давыд Игоревич и Василько Ростиславич, также потомки Владимира (в дальнейшем, в споре за Теребовльское княжение Василько был подвергнут традиционной феодальной расправе, долженствующей лишить его права на престол, он был ослеплен Святополком Изяславичем при поддержке Давыда Игоревича. Впрочем, Владимир Мономах, заинтересованный в княжении «не предъявлявшего претензий» Василька, вернул ему владения. При этом не исключено, что «права» Василька после увечья были лишь «формальностью», и фактически правил и даже и представительствовал сам Мономах через наместника). Святополк Изяславич также был потомком Владимира Святославича… Возможно, присутствовал на съезде и еще один потомок Владимира, беспокойный Олег Святославич, он вел постоянную и упорную борьбу с дядьями и братьями, несколько раз вступал в союз с половецкими князьями, пытался найти поддержку в Византии, в борьбе с Олегом Святославичем был убит Изяслав, один из сыновей Владимира Мономаха… Остальные лица были не столь значимы…

Ко времени Любечского съезда Рюриковичи следовали сложной системе наследования, исходящей из того, что основной единицей общества является не семья, а род. Главной целью всех Рюриковичей был «великий» киевский стол (вспомним, как еще Олег-Хельги провозгласил Киев главным городом, центром владений Рюриковичей). После смерти старшего брата престол должен был перейти не к сыну его, а к младшему брату, затем к другому брату, и лишь после смерти всех «братьев отца» наступала очередь «старшего сына старшего брата». Владения должны были распределяться по степени значимости и богатства. Если князю так и не удавалось посидеть на киевском столе, его сыновья также теряли право занять этот «главный престол» Руси. Причем имелось в виду не фактическое старшинство, а формальное, фактически дядя мог быть моложе племянника, но все равно считался «старшим»… Эта путанная и конфликтная система «родового права» заимствована была Рюриковичами, вероятно, уже при внуках Святослава, из славянского быта, то есть это было, в сущности, народное право, такая система наследования принята была «в народе». Сам факт того, что Рюриковичи (хотя и формально), но восприняли эту систему, говорит об их прогрессирующей славянизации. Однако подобная система наследования, архаическая, в сущности, соответствующая поздним этапам первобытнообщинного строя, уже не годилась феодалам Рюриковичам. Поэтому Любечский съезд является важной вехой в упорядочении престолонаследия на Руси. В Любече был провозглашен так называемый «отчинный принцип» наследования владений. Отчиной (вотчиной) назывались наследственные владения различных ветвей рода Рюриковичей. С точки зрения упорядочения наследования, это принцип более, что называется, «прогрессивный», хотя и «внутри» вотчинного наследования должны были возникать (и возникали) конфликты, вспыхивали и межвотчинные конфликты…

Историки обычно пишут, что Любечский съезд положил начало феодальной раздробленности Руси, и тотчас начинают об утраченной «цельности» сожалеть и толковать о том, почему эти «политически неграмотные» Рюриковичи допустили феодальную раздробленность; между тем, распад «целостных» государственных образований на «феодально раздробленные» характерен и для Западной Европы; и там вызывает сожаления историков… Хотя, в сущности, должно быть ясно, что «родовые» системы наследования должны сменяться «вотчинными», «гнездовыми», а те, в свою очередь, должны уступать место «семейному наследованию» с «майоратным правом», то есть четкими правами наследования внутри одной династической семьи с преимущественным правом старшего сына (или просто старшего потомка, это могла быть и дочь), вступает в свои права институт «семейного права», и начинается «объединение» прежде «раздробленных» владений. Однако для того, чтобы это произошло, необходимо, чтобы сформировался сам «институт семьи». «Почти семьей» были уже первые Романовы, но сформировался институт семьи только при Петре I. И лишь при Павле I упорядочено было престолонаследие, окончательно закрепился институт семейного наследования с майоратным правом. Но… слишком поздно. Конец «родового права», означавшего фактически «право силы», привел к концу и русскую аристократию… Интересно отметить загадочное для историков «местничество» — сложную систему наследования внутри родов-кланов даже и не земельных владений и имущества, а… государственных должностей. Подобная система наследования (уже в Московской Руси) действительно уникальна для столь позднего времени — XV–XVI века. Но если вспомнить, что род-клан все еще являлся основной единицей общества, то, пожалуй, ничего уникального в местничестве и нет. Решительную борьбу с местничеством повели уже первые Романовы (вспомним указ Федора Алексеевича о сожжении разрядных книг), но для Романовых это, в сущности, было борьбой с превосходившими их по знатности (и очень-очень превосходившими) Рюриковичами и Гедиминовичами…

Конечно, встает мучительный вопрос: почему так поздно сформировался на Руси институт собственно семьи? Чем это было вызвано? Вопрос непростой; возможно, причиной подобной задержки послужила «изолятность» (о которой мы еще скажем), и которая продуцировала приход и закрепление азиатских мигрантов на Руси, а затем формирование специфической государственной модели…

Следует отметить, что внутри вотчинного наследования продолжало действовать родовое право; кроме того, киевское, а затем владимирское княжения имели статус «великих столов». Забегая вперед, вспомним для примера, что после смерти Ярослава Всеволодовича VI великое княжение владимирское получил его брат Святослав-Гавриил, который, согласно летописным свидетельствам, наделил племянников, якобы в соответствии с волей их отца; однако после этого раздела начался конфликт сыновей Ярослава, известных Александра Невского и Андрея Ярославича…

Отсутствие майоратного права серьезно влияло на культурно-бытовое развитие. Выходило так, что князья фактически боролись за власть, а не за владения. Один и тот же Рюрикович сменял в течении своей жизни ряд «столов». Вот, например, внук Владимира Мономаха, Изяслав Мстиславич (конец XI — первая половина XII века), княжил в Курске, Минске, Владимире-Волынском, Переяславле Русском; затем отнял киевский стол у Игоря Ольговича и оставался великим киевским князем почти десять лет, до самой смерти, отбивая попытки Юрия Долгорукого овладеть Киевом… Князь не имел своего «владения», которое он мог бы на законных основаниях оставить сыну, подобная ситуация не стимулировала развития бытовой культуры. Не развивалась «гражданская» архитектура, князья жили в деревянных домах, не имело смысла возводить каменные жилища, все равно такой дворец нельзя оставить ни сыну, ни внуку, да и сам неизвестно где окажешься завтра. Развивалась фактически только церковная архитектура. Правитель с «абсолютистскими наклонностями» проявляет себя, как правило, и в качестве «строителя». Так, уникальным явлением остались каменные палаты, возведенные Андреем Боголюбским, так называемый Боголюбовский замок. Правитель, не желающий оставлять свое владение, должен укрепить его, это естественно. Но «Боголюбовский замок» был не правилом, а исключением… Фактически русский аристократ почувствовал себя настоящим хозяином, имеющим все права на свое владение, только при… Александре I; тогда-то и начался период массового строительства и украшения каменных усадеб — «дворянских гнезд»…