Глава 1

Едва лица коснулся солнечный свет, я по-настоящему осознала, что сумела вернуться. Над горизонтом, как раскаленный воздушный шар, плыла ослепительно яркая сфера, а я никак не могла на нее насмотреться. То есть, конечно же, я всего лишь пыталась на нее смотреть, щурилась изо всех сил, но в конце концов сдалась, закрыла глаза и стала просто наслаждаться теплом, которое просачивалось в кожу и насыщало каждую молекулу.

Одному богу известно, как я истосковалась по солнцу. Больше ста лет мне не давали ни капельки витамина D. Кости, наверное, совсем ссохлись и покрылись трещинами. Как раз под стать душевному здоровью.

Однако так оно и бывает, когда бросаешь вызов Богу.

И не какому-нибудь захудалому божку. Нет-нет! Чтобы тебя пинком вышвырнули с большого голубого камешка, нужно взбесить самого Бога. Того, которого в знакомых детских книжках называют Еговеном.

Этот Чувак явно помешан на контроле. Я вернула из мертвых одного-единственного человека и… БАБАХ! Прощай на веки вечные. Меня сослали в ад, где нет ни света, ни шампуня, ни кофе.

Хотя отсутствие кофе бесило больше всего.

А еще, чтобы жизнь совсем малиной не казалась, там нет ни души.

В этом мире, с желтым солнцем и песком цвета шампанского, по которому я сейчас шла, у меня были муж, дочь и приличная кучка друзей. А в бессветном мире, куда меня изгнали, у меня не было ничего. Больше ста мучительных лет я плавала во тьме, терзаясь грезами о муже, к которому больше не могла прикоснуться, и о дочери, которую больше не могла защищать.

Сейчас ее, нашей дочери, уже нет. Я пропустила всю ее жизнь, и из-за одного лишь этого была готова рвать и метать.

Но пропустила я не только ее жизнь. Ей суждено было схлестнуться с Люцифером в великой битве за человечество. Пророчества утверждали, что за ней пойдет целая армия, и, если повезет, на ее стороне будет настоящий воин. Говорили, она сможет противостоять злу тогда, когда не сможет никто другой.

Десятилетиями я гадала, победила ли моя дочь. Рожденная неизвестностью и неспособностью помочь боль подталкивала к краю безумия. А потом я поняла нечто, что подарило мне иллюзию покоя. Само собой, моя дочь победила. Ведь ее родителями были два бога. Более того, она была дочерью своего отца, единственным ребенком бога Рейазикина. Наверняка она была умной, хитрой и сильной. А значит, наверняка победила.

Так я твердила себе снова и снова все последние тридцать с лишним лет, но теперь я вернулась. Ссылка, которая должна была длиться целую вечность, прервалась буквально в шаге, по моему скромному мнению, от своей цели.

К сожалению, я понятия не имею, почему вернулась. Просто в какой-то момент почувствовала, как меня тянут вперед сквозь пространство и время, и вдруг окружающая кромешная тьма расступилась перед ярким светом желтого, земного солнца. Того самого большого прекрасного огненного шара, на который я, как типичный житель Нью-Мексико, так часто жаловалась. Где-где, а в Нью-Мексико солнца хватало каждый божий день.

Какой ужас!

И вот теперь солнце проливало на меня все свое великолепие, пока я шагала по пропитанному росой песку. А шагала я прямиком к нему — к солнцу, потому что не могла нарадоваться ему и молча умоляла подарить мне еще света и тепла.

— Больше никогда не буду на тебя жаловаться, — пробормотала я и подняла лицо к небу.

К безумию толкали не только мысли о том, что дочь росла без меня. Масла в огонь подливала разлука с мужем. Мне до боли его не хватало. Не хватало его рук, шепота чувственных губ, мерцающих глаз в обрамлении невероятно густых ресниц.

Но больше всего мучила бесконечная, удушающая тьма, которая так глубоко загнала меня внутрь самой себя, что я с трудом оставалась в трезвом уме и твердой памяти.

Я пыталась сбежать и вернуться к родным и друзьям. Изо всех сил пыталась! Но чем больше старалась, чем отчаяннее боролась, тем глубже тонула во тьме. Мир, в который меня изгнали, был похож на непроглядно-черные, пусть и неосязаемые, зыбучие пески. Если бы не духи…

Остановившись, я склонила голову и стала прислушиваться. Меня кто-то преследовал. Впервые с тех пор, как материализовалась в земном измерении, я попыталась осмотреться по сторонам. Глаза потихоньку привыкали к свету, и теперь я уже видела вокруг все оттенки желтого и золотого. Повсюду, сколько хватало глаз, лежал песок.

И тут меня осенило. Это же Сахара! Я здесь была! С ним.

Я снова медленно пошла вперед, вынуждая его подойти ближе, хотя вся сила воли уходила на то, чтобы подавить бурлящий в жилах восторг.

Об этом моменте я мечтала так долго, что теперь с трудом верилось, что все по-настоящему. А вдруг у меня галлюцинации? Внезапно я ощутила тепло, которое излучало его тело, и сомнения стали таять. Фирменный жар тек ко мне насыщенными волнами, вызывая трепет там, где не было никакого трепета десятилетиями. Ни трепета, ни волнений, ни каких-нибудь несчастных подрагиваний.

Наконец я осмелилась оглянуться. От увиденного подкосились колени, и что-то болезненно сжалось в животе. В традиционной небесно-голубой одежде кочевника он неторопливо шел за мной. По воле легкого ветерка длинный халат льнул к телу, и можно было легко рассмотреть широкие плечи, длинные руки и стройную талию.

Голову и лицо скрывал тюрбан такого же небесно-голубого цвета, оставляя открытыми лишь глаза.

Темные. Мерцающие. Пронзительные.

Можно подумать, все это могло бы меня обмануть. Да я с тысячи миль узнаю своего мужа — его сущность, ауру, аромат. Не говоря уже об извечном огне, ласкающем его кожу, и танцующих вокруг него молниях.

Он двигался изящно, как могучий, уверенный в себе хищник. Каждый шаг был просчитан до миллиметра. Каждое движение — четко выверено и обдумано.

И он решительно приближался.

Я снова отвернулась к горизонту. Сердце готово было разорваться на куски от понимания, что мой муж все еще здесь, на Земле. И все такой же до потери пульса сексапильный.

Однако было в нем что-то…

Развернувшись, я уставилась на мужа и поняла: в туго сплетенном клубке эмоций, которые делали Рейеса Рейесом, я улавливала гнев.

То есть не просто какой-нибудь гнев. Слишком слабо сказано. Рейес кипел от жгучей ярости. И источником этой ярости была я.

Я остановилась, а он — нет. Плавность его движений родилась не сама по себе, а из инстинктов, которым миллионы лет. Рейес хищник до мозга костей. Охотник. Он прекрасно знает, как выследить и убить свою добычу еще до того, как добыча почувствует хотя бы намек на опасность. Да что там! Он сам опасен со всех сторон.

И все-таки…

— Издеваешься, что ли? — спросила я и подняла указательный палец, чтобы остановить Рейеса и заодно выразить свое отношение к происходящему.

Один выстрел — два зайчика, детка.

К сожалению, он и не думал останавливаться, а лишь склонил набок голову. Из-за шарфа, скрывавшего лицо, невозможно было понять, о чем он думает, подходя все ближе и ближе. Но я по-прежнему ощущала бурлящую под поверхностью ярость.

Не знаю, откуда взялась способность ощущать эмоции людей. От того, что я ангел смерти, или от того, что я бог. Как бы то ни было, эта способность у меня с самого детства. Но Рейеса, как правило, «читать» намного сложнее, чем других людей.

Как правило.

Он продолжал идти такой спокойной походкой, словно вышел с утра прогуляться. И все же в каждом шаге так и сквозила решительность.

Выбора не оставалось — надо было отступать. Меня на сто лет сослали в адское измерение, и я явно не горела желанием оказаться в еще одном аду на Земле. А злющий Рейес — это… Собственно, что? Рейес, от которого тают трусы? Восхитительный, великолепный Рейес? Бог?

Я отшатнулась, споткнулась, выпрямилась и уставилась на него в упор. Не собираюсь я трусить перед лицом врага — то есть мужа.

Осталось пять шагов.

— Слушай сюда, мистер Мачо.

Четыре.

— Да будет тебе известно…

Три.

— … я вернулась вовсе не для того…

Два.

— … чтобы меня чихвостил сердитый…

Минуточку. Краем глаза я заметила что-то легкое и белое, подхваченное ветерком, и посмотрела вниз, гадая, что за фигня на мне надета.

— Что за фигня на мне на…