— Двадцати? — всполошилась Алиция. — Два билета стоят десять злотых.

— А вот и нет! — постепенно обретал Костик уверенность. — Фильмы «для детей старше 12 лет» — обыкновенно цветные, широкоэкранные, и билет на них стоит десять, а то и все двенадцать.

— Ну ладно, — согласилась нехотя Алиция и заглянула в сумочку. — Получишь двадцать, но чтобы все чин чином, понял? И запомни: маме молчок!

— Почему?

— Потому, что кончается на «у»! Давай поторапливайся, а то в школу опоздаешь. И дверь не забудь запереть. До свидания!

Костик летел в школу, как на крыльях.

Ровно в три Марцин позвонил Костику. Кончив математику, они с беспокойством стали поглядывать на часы, стоящие на буфете. Алиция опаздывала.

Наконец она прибежала запыхавшись и, увидев Марцина, обрадовалась, хотя обычно, когда к Костику приходили товарищи, не скрывала недовольства и выходила демонстративно из комнаты. Наскоро пообедав, она надела новый серый костюм, просунула в петличку белый цветок и надушилась так, что у ребят в носу защекотало.

— Ты что, на чердак так вырядилась? — вырвалось у Костика.

— Костик, — неестественно засмеялась Алиция, — не приставай, я очень спешу! Прошу тебя, прошу вас, милые мальчики, сходите сами на чердак. Костик, наше белье справа висит, запомни. Кто-то брал после нас ключ от чердака, значит, там и чужое висит. Нашего немного. Когда снимете, простыни и скатерти не забудьте потянуть. Ты, Костик, знаешь, как это делается. Вот тебе, заплати пани Ковальской и на кино. — И она вынула из сумочки пятьдесят злотых. — Сдачу вечером вернешь. Только быстренько, не копайтесь! Костик, миленький, мама так рада будет! Ладно?

И с этими словами исчезла.

— Какая у тебя хорошая сестра! — сказал со вздохом Марцин. — Вацек никогда гроша мне не даст. Еще у меня норовил вытянуть, когда я маленький был. Теперь-то дудки! Нашел дурака!

— Хорошая, когда спит, — буркнул Костик, — или когда ей чего-нибудь надо от меня. Любит на меня все спихивать. Вот как с бельем сейчас. И мама всегда на ее стороне. Она, видите ли, работает! Как будто я не работаю. Разве учеба — не работа? Еще какая! Просто непосильная для молодого организма! Кого хочешь спроси. Я сам слышал, взрослые говорят, что им всю жизнь снятся по ночам контрольные и экзамены, и они просыпаются, как от кошмара, в холодном поту.

— А мой папа говорит, это было самое счастливое время в его жизни и что он мне завидует.

— Враки! Чего тут хорошего? Живешь в вечном страхе. Ну ладно, пошли на чердак! Вход с нашей лестничной клетки. Не мешает спички и свечку захватить: там часто лампочка перегорает.

Свечка и правда пригодилась. Они поставили ее на ящик с песком и в полумраке второпях постаскивали кое-как белье с веревки.

— Елки-палки, да его тут чертова гибель! — ворчал Костик. — Слышал, она сказала: «Немного». Ничего себе «немного»! Постой здесь, я отнесу и сейчас вернусь, а то руки заняты: ни свечку погасить, ни дверь запереть.

Дома они сложили белье. Как это делается, Костик знал: не раз приходилось помогать маме или сестре. А Марцину все было в диковинку, у них белье сдавали в прачечную. «Вот потеха! — смеялся он, когда, взявшись за противоположные концы простыни, они с Костиком изо всех сил тянули ее на себя сначала прямо, потом наискосок. — Лучше всякой гимнастики!»

Свернув аккуратно белье, они понесли его к пани Ковальской, владелице механического бельевого катка.

Как это Костик здорово управляется, дивился Марцин. Правда, спрыскивала белье водой и наворачивала на валки сама пани Ковальская, а Костик лишь привычным движением подсовывал валки под пресс.

Костик заметил, что Ковальская посматривает на него как-то странно.

— Ты на нашей улице живешь? — спросила вдруг она.

— Да, в доме 19.

— А как твоя фамилия?

— Моя? — переспросил Костик. — А что? Сколько было валков? Три? Дайте, пожалуйста, квитанцию, а то сестра не поверит. Знаете, какие придиры старшие сестры? Верно, Марцин? — засмеялся он. — Ну пока! Я спешу, что-то есть захотелось. Мерси, пардон, спасибо, и вообще считайте, что нас здесь не было.

— Ты чего дурака валяешь? — спросил Марцин, когда они вышли на улицу. — Не мог ответить по-человечески?

— А что она мою фамилию спрашивает? Сколько раз тут видела с мамой или с Алицией. Зачем ей это понадобилось? Объявление, что ли, хочет дать в газете?

Узел с бельем стал поменьше, но ребятам показалось, будто еще тяжелей. С трудом приволокли они его домой и положили у окна на тахту.

— Ну вот и порядок! Пошли в кино?

Костик вынул новенькую голубую двадцатку.

— Чего ты у меня спрашиваешь? — пожал Марцин плечами. — Деньги твои, ты ими и распоряжайся!

— Алиция на два билета дала. Ты же помогал мне, правда?

— Ну и что? Я не за деньги помогал. Тоже мне, наниматель нашелся!

— Ладно, ладно! — Голова Костика забавно дергалась на длинной шее. — Ясно, не за деньги, но десять злотых твои. Можно в кино или…

— Или?..

— Не сечешь? Шестнадцать жвачек чужой дядя, что ли, проиграл? Отдавать их собираешься?

— Четыре я отдал уже, — вздохнул Марцин. — Елки-палки! Еще двенадцать осталось!.. Нет ничего хуже с Казиком дело иметь! Все кишки теперь из меня вымотает.

— А Бирюк спустит, думаешь? Отец за сегодняшнюю двойку по истории котлету из него сделает.

— Отбивную, с гарниром, — невесело улыбаясь, прибавил Марцин.

— Эх, Солянка! Заварил ты кашу! Но нытьем не поможешь.

— Хорошо тебе рассуждать!

— Не рассуждать надо, а действовать. Десять злотых — десять жвачек. Можешь польские купить, насчет заграничных уговора ведь не было, правда? Я тоже без кино обойдусь. Вот тебе два злотых взаймы — иди, плати свой долг.

— Костик… ты всерьез?..

— Но-но! — предостерегающе крикнул Костик. — Оставь свои телячьи нежности, а то как дам, сразу в себя придешь. Я голодный как волк. Посмотрим, что там осталось от обеда. Будешь есть?

Марцин отказался. Ему было не до еды. И главное, не терпелось поскорей купить жевательную резинку и покончить с унизительной зависимостью от Казика и Бирюка, которые особой деликатностью не отличались, когда нужно было потребовать то, что причиталось им по праву.

Костик сразу вырос сегодня в глазах Марцина. Они подружились только в этом году, хотя с первого класса учились вместе. Костик обожал ковбойские фильмы, но в кино бывал редко. Гораздо реже Марцина. Но когда ребята обсуждали на перемене очередной фильм — они были доки по этой части, — Костик слушал с горящими глазами.

Он никогда не говорил, что у него денег нет. Но по разным мелочам: например, как боялся Костик потерять ручку, пряча ее всегда в пенал, никогда не вырывал страниц из тетради, наконец, очень редко ходил за компанию в кино, отговариваясь неотложными домашними делами, — по всему этому Марцин заключил, что ему дают очень мало денег. Или совсем не дают.

И все-таки он сказал: «Бери, без кино обойдусь», как будто это ему ничего не стоило. Вот что значит человек с характером!

И вдруг Марцина бросило в жар. «Да какое я имел право брать у него деньги? Даже если он мой друг? Неужели мама права: я и в самом деле безвольный, слабохарактерный человек? Нет, неправда. Я чувствую: воля у меня есть. И сильная. А деньги я взял, потому что нет другого выхода. Но непременно верну. А не верну, значит, я последний… да чего рассусоливать, и так все ясно. Вообще-то характер можно исправить, но мне это ни к чему. У меня и так характер неплохой, просто надо волю развивать. Теперь я за это возьмусь. Решу сделать что-нибудь и сделаю. Например, никогда больше не спорить! Никогда! Хватит. Сыт по горло! И портфель с вечера буду собирать, чтобы ничего не забывать и не опаздывать. И из тех денег, которые дают родители, буду откладывать по злотому в копилку. И…»