горжится обычно всю *шму, залитое в своем жиру.

лову: змею убить было нельзя, иначе мог бы

погибнуть и ребенок. Когда весть об этом

дошла до крестьянина, сидевшего в темнице, он

сказал про себя: «Это моя змея — она

приползла выручать меня!»

— Подите доложите царю, что я так сниму

змею с шеи ребенка, что он останется

невредим, — сказал крестьянин.

Царь велел привести его к себе.

— Если ты снимешь змею с шеи моего

внучка, получишь все, что хочешь, — сказал

царь.

— Царь-батюшка,— ответил крестьянин,—

я избавлю твоего внучка, но ты дай слово, что

не тронешь моей змеи.

— Обещаю!

Крестьянин подошел к царскому внучку,

приподнял полу чухи, подставил ее змее и

сказал:

— Дорогая змея, ты оказалась преданней

моей жены, — сползи с шеи ребенка!

Змея сейчас же сползла с шеи ребенка,

заползла на чуху крестьянина и свернулась

клубком. Закутав змею, крестьянин поднял ее и

предстал перед царем.

— Как же ты снял ее с шеи ребенка? —

спросил тот.

— Да никак. Только сказал, что она

преданней моей жены, и змея сама снялась с шеи

ребенка, — ответил крестьянин.

— Видно, тут что-то кроется, — расскажи-ка

ты мне, в чем дело?

— Расскажу, царь, если ты разрешишь

сначала пойти в поле — выпустить змею на волю.

Выпустив змею, крестьянин вернулся к царю

и, рассказав ему про проделки жены, спросил

у царя:

— Ну, что же, имел ли я, царь, право

сказать змее, что она преданней жены?

— Имел!—ответил царь и велел отрубить

жене голову, чтобы муж навсегда избавился от

ее напастей.

Эминский сборник, вып. IV.

Москва. Записана в араратской деревне

С. Айкуни.

Однажды один крестьянин пошел в поле

пахать землю. В полдень его жена захотела

послать мужу обед. А у этого крестьянина был

семилетний сын. Он сказал матери:

—- Мать, дай-ка я понесу обед отцу.

— Сынок, ты мал, ты не найдешь отца, —

ответила мать.

Сын стал упрашивать:

— Не бойся, матушка, молю тебя. Дорогу я

знаю, дай понесу обед.

Мать, наконец, согласилась, завязала хлеб

в узел, прикрепила ему на спину, похлебку

налила в миску, дала сыну в руки, и тот пустился

в путь.

Малыш не заблудился — доставил обед прямо

отцу.

— Сынок, как это ты нашел меня? —

спросил отец. — Коли так, возьми понеси обед

к роднику, я туда приду, и поедим.

— Нет, отец, — сказал сын, — маленько

обождем, сейчас к нам подъедут два гостя. Как

подъедут — и поедим с ними вместе.

— С чего это ты взял, что к нам гости едут?

Неужто не знаешь, что люди мы простые?..

Тысячу раз говорил я тебе, чтоб ты зря не болтал;!

Поди расстели супру (скатерть), маленько по-

отдохну, приду,—сказал отец.

А в это время издали показались два

всадника. Когда они приблизились, мальчик сказал

им:

— Пожалуйте, пообедайте с нами!

Всадники удивились и

глазами-бровями дали знать друг другу—-дескать, что бы

это могло быть хорошего у таких бедняков, что

собираются их потчевать. ..

Мальчик, не долго думая, разложил еду и

предложил всадникам покушать с ними. Те

сошли с коней, поели и поблагодарили пахаря и

его сына.

— А г и, откуда едете и куда держите

путь?—спросил после обеда гостей сын

пахаря.

— Сын нашего царя тяжело захворал, вот

мы и едем в Алеп (Алеппо) за врачом Лохма-

ном. Говорят, только он и может его

исцелить, — ответили всадники.

— Лохман сейчас не в Алепе, а в городе

Шаме, — сказал мальчик.

— С чего ты взял, что он в Шаме? Нам

известно, что он в Алепе.

— Это уж мое дело. Послушайтесь меня, не

ездите зря в Алеп, поезжайте прямо в Шам, он

живет на краю города, вы его там встретите,

возьмете и повезете с собой.

Всадники поступили так, как им посоветовал

мальчик,— нашли врача Лохмана и повезли его

с собой ~к царевичу.

— Откуда вы узнали, что я в Шаме, ведь об

этом никто не знал? — дорогою спросил Лох-

ман у всадников.

Те рассказали про сына пахаря. Услыхав об

этом, Лохман весь затрясся. «Если в такие годы

мальчик до того умен, так что же из него

выйдет, когда он подрастет! Отнимет он у меня

хлеб и опозорит меня! Я должен во что бы то

ни стало его "погубить!»— думал Лохман про

себя.

Когда они приехали к царю (царь сидел

в Багдаде), тот спросил Лохмана:

— Что нужно сделать, чтобы мой сын

выздоровел?

Лохман нарочно стал подольше

расспрашивать и щупать больного, как будто хотел

определить болезнь, хотя с первого же взгляда

узнал, чем исцелить царевича, и, наконец,

сказал царю:

— В Анатолийской земле живет семилетний

пахарь. Твои всадники знают его. Нужно

доставить сюда этого мальчика, зарезать его, достать

из него почки и сердце и дать их покушать

царевичу, — тогда он исцелится и будет как ново

рожденный, — другого средства нет.

Царь немедленно снарядил гонцов и приказал

им хитростью ли, деньгами ли, но заманить и

доставить сына пахаря.

— Только смотрите, — сказал царь гонцам,—

не заикнитесь, что его хотят убить. Говорите,

что царю он нужен на время, и потом вернется

к себе домой.

Долго ли, коротко ли ехали всадники и,

наконец, приехали они в Анатолийскую землю,

нашли пахаря и передали ему волю царя.

Услышав об этом, пахарь опечалился и ска-

Зал:

— Да здравствует царь, откуда он знает

меня и моего сына?.. Человек я бедный, ла что

ему мой сын?..

Умный мальчишка сейчас же догадался в чем

дело и тайком сказал отцу:

— Ты не бойся, бери за меня от царских

гонцов сколько можешь денег, — я поеду. Бог ми*

лостив — не пропаду...

Эти слова мальчика подбодрили пахаря; он

потребовал за мальчика от гонцов много

золота и отпустил его.

Гонцы, прихватив мальчика, радостные

вернулись к себе и показали его царю и Лохману.

Так как в тот день у царя было много других

важных дел, он велел визирю держать у себя

мальчика до следующего утра.

Визирь вместе с мальчиком пошел к себе,

поместил его в особой комнате, а сам стал у

дверей на страже и принялся вздыхать и охать.

Мудрый мальчик заметил это и спросил

визиря о причине его горя. Визирь, испустив

глубокий вздох, сказал:

— Горя у меня до сего дня не было, а

сейчас я горюю потому, что утром тебя, по

приказу Лохмана, должны зарезать, вынуть из тебя

сердце и почки и дать их покушать царевичу.

— Если ты меня жалеешь, так окажи

милость. Найди в городе покойника моих лет,

достань его сердце и почки, покажи их царю и

Лохману, но про меня скажи, будто я хотел

убежать, ^ меня настиг ты и убил—и эти-ночки

и сердце вынул из меня. Этак спасемся и я,

и ты!

Визирь послушался мудрого мальчика, достал

еще теплого покойника, вынул из него сердце

и почки, понес их и положил перед царем и

Лохманом.

Когда те спросили визиря, как эхо он убил

мальчика до срока, тот им рассказал, что

мальчик хотел убежать, и пришлось поймать,

отрубить ему голову мечом, а почки и сердце он

вынул и доставил царю. Лохману только этого

и хотелось. Он поверил словам виэиря, очень

обрадовался и тотчас исцелил царевича, —

конечно, не почками и сердцем покойника, а,

другими лекарствами. А визирь ночью тайком

послал сына пахаря к нему на родину.

Много ли, мало ли протекло с тех пор

времени, но вот однажды мысирские (египетские)