- Он замолчал, и я сломал ему еще один палец, - промямлил тот из Двух Иванов, что пониже ростом.

- И?

- Я кляп изо рта вынул. А он не дышит, - сообщил "меньшой", вдвое шире Ершова в плечах, Иван.

- У него нос был сломан, он и задохнулся, - пояснил второй Иван.

- Надо перехватить боцмана, - дал задание Прокоп Лукич.

- Он отказался меня убивать! - возразил Ершов.

- Мы его мягко и нежно, совсем ни к чему лишний грех на душу брать, - согласился Прокоп Лукич, и посмотрел на меньшого.

- В лобешник боцману, слегка, замастырить?

- И не забудьте письмецо и пакет забрать, - уточнил Прокоп Лукич.

* * *

Без пакета боцман не рискнул посетить местных мафиози, он рассчитался с каботажника, и нанялся простым матросом на шхуну, уходящую далеко на юг.

Для поездки нужны были деньги, и Ершов тщательно подготовился, чтобы продать в банке немного, как ему казалось, золота. Николай взял себе прикрытие: рыжего Петьку и Двух Иванов; проработал маршрут отхода; попросил горничную в гостинице отгладить свой шикарный костюм и пальто; и даже купил себе в оружейной лавке тонкую трость со стальной начинкой.

Николая насторожило, когда его попросили подождать пару часов, якобы, банку нужно приготовить деньги. На самом деле работник банка послал мальчишку, чистильщика обуви с информацией главарю местной шайки. Начальник отдела стукнул на более высокий мафиозный уровень, и информировал директора банка. Тот связался с шефом полиции, который был не против того, чтобы подзаработать на чужаках.

Ершов сообщил, что подождет в кафе, рядом с банком, и вышел, заставив банковских служащих немного поволноваться. Рыжий Петька неторопливо пил чай, следя через окно за входом в банк, и удивился появлению Николая.

- Уже? Так быстро?

- Пару часиков погуляйте, меня попросили подождать.

- Пойду, успокою Двух Иванов.

Спустя два часа Ершову любезно выдали деньги. Грабить его рядом с банком не стали, это только в совсем диких странах, клиентов грабят сразу, за углом.

Слежку трех топтунов Ершову сложно было не заметить.

"Блин! Ну-у, прямо родная страна! Бандиты, менты и КГБ!", - подумал Ершов, и, естественно, ошибся. Николай догнал рыжего Петьку, пристроился в метре сзади, шепнул ему: "трое", и отстал, сделав вид, что засмотрелся на вывеску. Переулок Ершов выбирал тщательно, и Двум Иванам оставалось только выбросить оттуда пару забулдыг.

Николай ускорился и обогнал Петьку у самого поворота. Тот "пытался" закурить на ветру. Петька легко определил трех топтунов, они почти бежали. Чуть дальше прибавили шаг три пары громил.

"Эти уже готовы достать оружие. Погано!", - подумал Петька, и неторопливо вошел в переулок. Топтуны сразу обогнали его. Он ударил последнего, задыхающегося бандита короткой палкой по шее, и громко сказал:

- Бейте наверняка! Там еще шестеро громил по нашу душу.

Топтуны дружно обернулись к Петьке, Два Ивана выскочили из-за огромного ящика для мусора, и, синхронно замахиваясь дубинками, зарычали. Топтуны одновременно повернули голову, и получили удар по лбу. По затылку бить было опасно, кость там слишком тонкая. Петька уже тащил свою жертву, пытаясь убрать её с глаз долой.

- Быстро бросайте своих в ящик и прячьтесь. Пропустите всех шестерых и ударите в спину, - отдал он команду, а сам бросился догонять Ершова. Два Ивана недовольно засопели, возмущенные нечестным планом.

Первая пара бандитов вошла в переулок медленно, озираясь по сторонам. Видимо, их насторожила чужая речь, или они услышали шум от падения тел в мусорный ящик. А, может, они знали о другой четверке бандитов, и захотели объединиться. Вид убегающей "дичи" сработал на уровне рефлексов и, наплевав на прежнее решение, они бросились догонять Петьку.

Две следующие пары громил промчались мимо так стремительно, что Два Ивана замешкались, и им пришлось догонять бандитов. Зато они разглядели во вражеских руках револьверы, и перестали злиться на Петьку.

Ершов ожидал "своего" топтуна, чтобы захватить и допросить. Увидев Петьку, он удивился, но тот, пробегая, бросил:

- Там ещё шестеро громил с револьверами.

Предупреждение запоздало, Николай уже видел их. Бандиты же видели только Петьку, Ершов стоял за широкой кирпичной трубой, выходящей из котельной, расположенной в подвале дома. Петька бестолково заметался в тупике, изображая панику. Презрительные лица, опущенные вниз револьверы, отсутствие контроля территории - всё это говорило о низкой квалификации бандитов. Ершов напал одновременно с Двумя Иванами. Удары тростью и дубинками были сокрушительны и молниеносны. Один из врагов, громадный и звероподобный, не хотел падать, хотя явно ничего не соображал. Николай толкнул его в сторону оставшейся троицы врагов, он сделал пару неуверенных шагов и упал. Это позволило Ершову приблизиться вплотную, он эффектно подпрыгнул, пытаясь в растяжке двойным ударом ног вывести из строя сразу двух бандитов. Длинное пальто и модный костюм несколько нарушили динамику движений Николая, а его элегантные сапоги скользнули по припорошенному снегом льду, удар не получился, и он грохнулся спиной об лед. Сразу три выстрела загрохотало звучным эхом, отраженным от глухих стен тупика. Все бандиты целились в Ершова и промахнулись, внезапное падение спасло его. Два Ивана шагнули вперед и хладнокровно выстрелили из рукавов гирьками. Последний, оставшийся на ногах, бандит поднял револьвер в воздух, и закричал, что он полицейский. Рыжий Петька прекрасно понял английскую фразу, он попытался остановиться, упал, поехал, и сбил полицейского с ног. Ни один из Двух Иванов не обратил внимание ни на жетон, ни на возглас "бандита". Они ударили "бандита" в полсилы, но по голове.

- Хотя бы одного оставили для допроса? - Ершов поднялся, покряхтывая. Упал он и, правда, крайне неудачно.

- Все должны быть живы, - ответил Петька.

- И все без сознания, - недовольно пробурчал Николай.

- Сейчас я снегом вот этому морду разотру, он ишь как ногами сучит, - захотел исправить ситуацию Петька.

- Заодно проверим: на кого здесь работает полиция, - согласился Николай, и приказал Двум Иванам, - Остальных вяжите, да покрепче, наш поезд только вечером. Кляп не забудьте вставить.

* * *

Полиция работала на саму себя, то есть, разбойничала. Ершов за двенадцать лет жизни в США пропитался духом гнилого американского гуманизма. Впрочем, сельский батюшка вбил жесткие принципы христианской морали и в твердые головы Двух Иванов, и в быстрый, живой мозг рыжего Петьки. Это не позволило им принять рациональное решение: зарезать девять никчемных людишек.