— Такова судьба любого простого человека, — довольно-таки равнодушно ответил Дрейк, — но я, естественно, не отказываюсь от своих слов. Средства для выплаты морякам жалованья мы найдём.

Мысли о провалившемся морском походе на Англию мешали сосредоточиться на других важных государственных вопросах. Филипп был уверен, англичане не победили. Просто Армаде не повезло с погодой. В следующий раз он учтёт все нюансы и сумеет нанести сокрушающий удар по острову. Мечты о реванше неотступно преследовали испанского короля.

   — Собрать флот заново. Вот единственно верное решение! — он оглядел полупустую, аскетично обставленную комнату. — Пусть герцог немного отдохнёт и поправит своё здоровье. Затем ему будет необходимо опять возглавить подготовку второй Армады к выходу в море. Господь нам не простит, если мы опустим руки и не продолжим бороться за веру.

Филипп посмотрел на донесение, которое ему только что принесли.

   — Парму придётся отстранить от участия в новом походе, — он вздохнул, — не хочется верить в его предательство. Шпионы лгут? Подставляют герцога Пармского, чтобы свалить вину на него? — Филипп в который раз перечитал письмо. — Якобы Парма состоял в сговоре с Елизаветой и потому не приходил на выручку Медина-Сидонии. Конечно, герцог Пармский не испанец и вполне мог преследовать свои интересы.

По большому счету короля устраивала любая версия, оправдывающая неудачи Армады, кроме той, что упорно представляла Англия. А англичане настаивали на победе: они сокрушили «непобедимый» испанский флот и вовсю праздновали это великое событие. Филиппу доложили о торжествах в Лондоне. Елизавета дождалась, пока практически все уцелевшие корабли вернутся в Испанию, либо разобьются у берегов Ирландии, и официально объявила об окончательной победе. Лучше уж поражение приписывать ветрам и погодным условиям или винить в нём Парму.

Беспокоило короля ещё одно: отсутствие дона Алонсо де Лейва. Король ему доверял и был бы не против обсудить возможное предательство Пармы именно с ним. Но каракка де Лейвы затонула. Тому есть свидетели. А что случилось с самим доном Алонсо, никому было неведано.

   — Вряд ли англичане взяли его в плен, — бормотал Филипп, — давно бы за такого человека потребовали выкуп. Значит, он либо мёртв, и тело его не найдено. Либо — жив и пытается добраться до Испании.

Филипп знал, семьи продолжают ждать пропавшие корабли. Некоторые суда точно затонули, но их экипажи порой пребывали на других кораблях. Чудо ещё может произойти, и дон Алонсо вернётся с теми, кто следовал с ним. Король поразмыслил и, достав чистый лист бумаги, начал писать письмо Медина-Сидонии. Вначале письма он справлялся о его здоровье, затем написал о планах собрать вторую Армаду. Вновь начав мечтать о крестовом походе, Филипп воспрял духом.

   — Что бы там ни случилось с Пармой и де Лейвой, это не должно влиять на искреннее служение Господу. Нужно исповедаться и получить благословение, — король посмотрел на незаконченное письмо и приписал, что советует сделать то же самое герцогу.

Долгий день, проведённый в размышлениях и молитвах, заканчивался...

Прошёл месяц. Казавшееся вначале вполне выполнимым, стало видеться совсем в ином свете. Корабль пришлось строить практически заново. В условиях наступающей зимы ни капитан, ни де Лейва не решились возвращаться на разваливающемся судне. Хозяин замка кое-как терпел непрошеных гостей, закупая в деревне скудную еду на выделяемые доном Алонсо деньги. Не привлечь внимание к такому количеству людей было нельзя. Но пока испанцам везло.

   — Народ у нас молчаливый, — объяснял Макданелл, — попросишь, болтать лишний раз не будут. Тут главная опасность — англичане. Если их рядом нет, то и слухи распространять некому. В деревне основная забота прокормить свою семью. Деньги платите и ладно.

Несмотря на подобное везение, де Лейва понимал, необходимо ускорить выход в море. Моряки и солдаты работали на корабле целыми днями, отвлекаясь лишь на короткий сон и приём небольшого количества пищи.

Антонио постоянно находился возле дона Алонсо на берегу. Он не только наблюдал за ремонтом, но и сам принимал в нём посильное участие. Впервые в жизни Антонио делал что-то собственными руками, и это доставляло ему странное, доселе неиспытываемое удовольствие. Под навесом уже лежали новые вёсла и руль. Большая часть пробоин были залатаны.

За прошедший месяц Антонио также удалось поговорить с де Виларом. Дон Риккардо всё время проводил в выделенной ему комнате замка, находясь под охраной двух солдат, время от времени сменявшихся у дверей. Ничего интересного выяснить не удалось. Де Вилар с наглой усмешкой на бледном, осунувшемся лице утверждал, что выбрал Антонио от безысходности. Надеялся, тот напряжётся в сложной ситуации и случайно разрешит загадку.

   — Мой отец был уверен, Фредерико не уничтожил документы, а спрятал. А перед смертью передал их сыну вместе с письмом. Твой отец не догадывается об их существовании, ты тем более. Но ведь где-то они хранятся! Вот я и подумал, ты постараешься спасти свою шкуру или из простого любопытства разгадаешь тайну, — объяснял дон Риккардо.

Антонио также попытался выведать, откуда де Вилар знал о судьбе Армады и на кого шпионил. На этот вопрос де Вилар вообще отказывался отвечать:

   — Всё предрешено на этой земле, — говорил он совершенно серьёзно, — и судьба Армады была предрешена. Неужели ты считаешь, люди сами вершат земные дела?

   — Но вы не можете знать Божий замысел заранее, — возразил Антонио.

   — Почему? Некоторым Господь доверяет свои помыслы, — лицо де Вилара опять скривилось в усмешке, — получить информацию также помогают большие деньги.

   — Вам не помогли Господь и деньги спастись, — заметил Антонио, — вы же планировали сбежать с каракки, а в итоге сидите в этой маленькой комнате.

Дон Риккардо вздохнул и промолчал. Антонио махнул рукой и пошёл обратно на берег...

Погода весь месяц стояла прохладная, но солнце почти не сходило с небосклона. Доски сохли быстро, люди успели отвыкнуть от сырости и постоянного дождя с ветром. Антонио почему-то не успокаивала подобная перемена к лучшему.

   — Словно затишье перед бурей, — поделился он с доном Алонсо.

   — Надеюсь, ты не прав, — тот нахмурился, — осталось самое главное: выйти в море и дойти до Испании. Вот тут хорошая погода нам пригодится даже больше, чем сейчас.

Дон Алонсо, и так не отличавшийся крупным телосложением, похудел за месяц ещё сильнее. Кашель продолжал его изводить. Рана на ноге не заживала, и де Лейва ходил, сильно прихрамывая.

Порой Антонио казалось, они живут на необитаемом острове, вдали от людей, отрезанные от остального мира. Изредка какой-нибудь корабль появлялся вдали, да и то Антонио не был уверен, а не чудится ли ему он. Маленькая чёрная точка быстро исчезала, и они снова оставались одни. В замке перед глазами постоянно мелькали одни и те же лица. В деревню испанцы не ходили. Туда Макданелл отправлял своих слуг, чтобы не привлекать лишнего внимания к экипажу Армады.

Каждый день Антонио шёл знакомой дорогой от замка к берегу, а вечером тем же путём возвращался обратно. Из предосторожности де Лейва не разрешал уходить далеко от замка, чтобы случайно не наткнуться на тех, кто об их пребывании в Киллибегсе не знает. Взяв кусок мяса и бутыль с вином, Антонио спускался утром к морю. Он помогал таскать доски, смолить брёвна, прилаживать залатанные паруса. После захода солнца Антонио брёл вверх по холму к замку. Де Лейве приходилось сложнее. Он опирался на палку и тяжело переступал по обсыпавшимся под ногами камням. От помощи дон Алонсо отказывался, упорно преодолевая необходимое расстояние.

С непривычки у Антонио болели руки, прежде не выполнявшие подобной работы. Гудели ноги из-за постоянной беготни по кораблю. Спину тянуло от переноски тяжестей. Но Антонио не жаловался. Напротив, тяжёлая работа отвлекала его от неприятных мыслей и позволяла ненадолго забыть о свалившихся на их головы неприятностях.