Я допил свой бокал и холодно посмотрел на нее. Эта история была самой неудобоваримой со всех точек зрения, в особенности с моей, как мне казалось.

— Ваш брат ни разу не упоминал про какой-то пакет?

— Нет, конечно!

По тону ее голоса было нетрудно понять, что я невероятно глуп.

— Как выглядел этот тип?

— Я же говорила, настоящая обезьяна. Примат.

— Как он был одет?

— Не знаю… — Она раздраженно пожала плечами. — В костюм, полагаю.

— Было ли в его внешности что-нибудь примечательное? Что-то особенное?

— Нет, он просто походил на громадную обезьяну.

— Вы здорово помогли, золотко! — со вздохом произнес я.

— Ну а что я, по-вашему, должна была делать? Составить описание его внешности со всеми размерами, пока он бегал за мной с ремнем по гостиной?

Я приготовил себе новый бокал, у нее в стакане оставалась еще половина бренди. Я снова устроился в кресле.

— Ну, — резко заговорила Луиза, — полагаю, мы не можем провести всю ночь сидя здесь, верно, Холман?

— Вы предлагаете лечь спать? — вежливо осведомился я.

— Нет! — У нее вспыхнула физиономия. — Из всех отталкивающих мужчин, которых я когда-либо встречала, вы самый… Ох!.. Будьте вы прокляты — вот что я имела в виду, конечно. Дело в том, что я не осмеливаюсь одна вернуться назад к себе в студию, потому что этот кошмарный примат может до сих пор скрываться где-то внутри. Я хочу, чтобы вы отвезли меня туда и сначала все проверили и убедились, что причин для тревоги нет.

— Какого черта я должен это делать? — пожал я плечами. — Если эта огромная обезьяна все еще там болтается, она может меня изувечить.

— Как… вы… вы…

— Вы можете вызвать полицию, они с удовольствием займутся проверкой.

— Я думала об этом, — вздохнула она. — Но теперь я вообще ни в чем не уверена. Если то, что вы говорите, — правда, — Майк вроде бы скрывается от правосудия, а коли я вызову полицию, мне придется им сообщить, что он был здесь и все такое.

— Предлагаю сделку, Луиза Уэстэрвей. Вы мне все расскажите про брата, а я вернусь вместе с вами к вам на квартиру.

— Рассказать вам про Майка? — Она пожала плечами. — А что говорить? Он бездельник, но не убийца, Холман. Не преступник.

— Я предлагаю вам еще одну сделку, — сказал я, — вы начинаете звать меня Риком, а я вас Луизой, как будто мы хорошие друзья. Нервные волокна от этого только выиграют.

— О’кей! — Она неожиданно улыбнулась, надо признаться, улыбка у нее была обаятельная. — Полагаю, оба ваши предложения приняты, Рик. Я просто схожу с ума от страха, что мне придется возвращаться одной к себе на квартиру… Так что вы хотите знать про Майка?

— Все, — ответил я, — но, может быть, вы сумеете изложить самое существенное?

— Он слишком красив, притягивает к себе не тех женщин, которых следовало бы, к тому же он страшный бездельник… Как вам это нравится для начала?

— И он четыре года назад женился на известной кинозвезде на Бермудах и сбежал от нее через сорок восемь часов после свадьбы, прихватив с собой ее драгоценности, — добавил я.

Она широко раскрыла глаза:

— Я ничего подобного не знала! Это правда? В отношении украденных драгоценностей?

— Он подтвердил это в той комнате мотеля, — сказал я.

— У меня иногда буквально мурашки пробегают по коже, когда я повторяю себе, что Майк — мой брат. Я знаю, что он был на Бермудах года четыре назад, после этого провел два года в Южной Америке. Потом наступил долгий перерыв, когда он не подавал о себе никаких вестей, пока наконец не пришло письмо из Чикаго. Он потерпел неудачу решительно во всем и нуждался в деньгах. Я послала ему сотню долларов, приблизительно три недели назад он объявился здесь, в Лос-Анджелесе, требуя еще денег. Он намеревается попасть в киномир, потому что у него подходящая внешность и несомненный талант, так что он не может не преуспеть на этом поприще. Полагаю, на протяжении этих шести месяцев ему раза три поручали немые роли, а однажды, помнится, тогда он даже не клянчил у меня денег, он произнес три фразы в какой-то телевизионной постановке вестерна.

Она задумчиво сделала несколько глотков.

— Примерно неделю назад он явился поздним вечером в страшно возбужденном состоянии. Ему нужно было много денег, на этот раз якобы взаймы, потому что он собирался в скором времени разбогатеть. Я высказала ему свое мнение и велела убираться из моей квартиры, потому что не собираюсь ему давать вообще больше ничего. Он разъярился настолько, что позабыл об осторожности и рассказал мне, как однажды женился на Фэбриелле Фрай, теперь она подала на развод на том основании, что он бросил ее, но он может этому помешать, если только она не заплатит ему большую сумму отступного. Я сказала, что это безумие, ничего у него не получится, не говоря уже о том, что он играет с огнем. Но он и слушать не хотел.

После этого я его больше не видела, — продолжила она со вздохом, — вплоть до вчерашнего дня, когда он ворвался, крича так, будто у него был приступ малярии, и выдал мне свою версию случившегося в мотеле.

— Он не называл имени убитой девушки? Глэдис Пирсон?

— Только Глэдис. Надо сказать, что он мне вообще почти ничего не рассказывал про своих женщин. Полагаю, он понимал, что мне ни одна из них не понравится.

— О’кей, это ваша часть нашей сделки; видимо, сейчас пришла моя очередь. Давайте съездим проверить, не осталось ли в вашей квартире каких-нибудь человекоподобных обезьян, которые до сих пор затаились в темных углах.

— Прекрасно! — Она быстро допила свой стакан, затем поднялась с кушетки, но без особого энтузиазма, как мне показалось. — Поехали, Рик! Я убеждена, что, если только он осмелился там задержаться, вы раздерете его на части голыми руками!

Я поехал следом за ее «эм-джи» на своей машине, минут через двадцать мы остановились у дома в Вест-Голливуде. Бетонные ступеньки по боковой стене вели в ее квартиру-студию. Весь дом был погружен в темноту, и Луиза слегка дрожала, когда мы двинулись к лестнице. Возможно, по этой причине она плотнее запахнула на себе мое пальто.

— Как будто это обитель привидений, верно? — прошептала она.

— Почему бы вам не подождать внизу, пока я не поднимусь и не разведаю обстановку? — предложил я.

— Нет, что вы! Лучше я отправлюсь вместе с вами! — решительно заявила она. — Я буду дрожать еще сильнее, оставшись одна.

Она извлекла ключ из кармана и протянула его мне. Выключатель находился справа возле двери, сообщила она. Я проделал все по правилам: повернул ключ в замке, отступил в сторону, затем распахнул дверь пинком ноги. Тишина. Тогда я очень быстро прошел внутрь, в гостиной никого не было. Дверь чулана была широко распахнута, пылесос наполовину вытащен наружу, но «примат», несомненно, ушел давным-давно. Все было бы великолепно, если бы не продолжали давать о себе знать моя онемевшая шея и боли в области желудка.

— Здесь никого нет, — сообщил я брюнетке.

Тогда она осторожно вошла в студию, как будто до сих пор не очень-то доверяла мне.

Обход помещения под моей охраной развеял ее последние сомнения, она явно расслабилась.

— Ну, Рик, теперь я чувствую себя гораздо лучше, — с улыбкой сообщила она, — если бы я отправилась назад без вас, у меня не хватило бы смелости войти сюда! Полагаю, это необходимо отпраздновать. Как насчет выпивки?

— Прекрасно!

Она сняла мое пальто и сунула его мне:

— Вот, можете теперь получить назад свое имущество. По-моему, у меня где-то есть ром. Вам подойдет?

— Со льдом, если можно.

Она исчезла на кухне, я же сел на диван и закурил. У меня появилось время подумать, за каким пакетом охотился «примат», но я так и не нашел ответа к тому моменту, как Луиза принесла выпивку.

— Получайте, мужественный рыцарь. Ваша награда за помощь «красотке в беде».

— Мы, черные рыцари, имеем иное представление о награде за спасение прекрасных дам, — сказал я, подмигивая ей. — Но возможно, мы перейдем к этому позднее?