— Христианство — это универсализированный иудаизм. Христос — Моисей, доступный широким массам. Наш Б-г — Б-г любви, ваш Б-г — Б-г гнева. Вспомните, как Он оставил вас в Освенциме.

— Нас тогда не только Б-г оставил.

— Вы — трусливый народ, вы даже не пытались себя защитить. Заячьи души, вы даже оружия в руках держать не умеете.

— Вы об этом египтянам расскажите, — ответил Эдельштейн.

— Все, с кем вы вступаете в союз, становятся вашими врагами. Когда вы были в Европе, вас там ненавидели все народы. А когда отправились на Ближний Восток, чтобы подчинить арабов, вас возненавидели такие же, как вы, чернявые, ваши кровные родственнички. Вы всему человечеству как кость поперек горла.

— А кто на кости кидается? Одни собаки да крысы.

— И едите-то не по-человечески, так. Чтобы уж никакого удовольствия не получить. Отказываетесь варить ягненка в молоке матери его. Оплодотворенное яйцо в рот не возьмете — потому что в нем капелька крови. Вы распеваете песни, когда моете руки. Вы читаете молитвы на искаженном жаргоне, а не на прекрасном святом английском нашей Библии.

Эдельштейн сказал:

— Вот это точно, Иисус разговаривал на изысканном английском.

— Даже сейчас, прожив Б-г знает сколько лет в Америке, вы говорите с еврейским акцентом. Вы евреи, вы жиды.

Эдельштейн завопил в телефон:

— Амалекитянин![66] Тит![67] Нацист! Вы разнесли эту заразу, антисемитизм, по всему миру! Кто наших детей развратил — вы, именно вы! Из-за вас я все потерял, жизнь потерял! Из-за вас у меня переводчика нет!