Пока я перебирал вещи, сзади тихо и незаметно подошла Рогнеда. Ну, это она, наверное, считала незаметно, её приближение мне удалось почувствовать метров с десяти. Как это получилось — сам не могу сказать, ощущения есть, интуиция работает, а понимания нет. Может, заметил по слабому шуму шагов, может как–то ещё.

— Всё так плохо? — Спросил её, заметив кислое выражение на лице.

— У нас произошел государственный переворот, — тихо произнесла та, ловко запрыгивая ко мне в кузов. — Всех членов совета анклава, кого удалось поймать, поставили к стенке, кто успел сбежать — объявили в розыск. Власть взял генерал Дазд, крайне нелицеприятный тип, склонный к решению любых вопросов исключительно насилием.

— Нам это чем–то грозит? — Моя интуиция не предвещала чего–либо позитивного.

— Самым прямым образом, — сильно расстроенная девушка подтвердила догадки. — Именно Дазд и его люди непосредственно виновны в провале мер противодействия давно ожидаемому одновременному нападению на наши поселения и опорные пункты. У меня есть скверное чувство — он сам принимал участие в их организации, дабы после обвинить во всех просчётах своих противников в совете. Генерал пока сидит не очень прочно и его могут сместить другие претенденты на пост военного диктатора. Сейчас он старательно зачищает свидетелей, способных как–либо поколебать его позицию. И мы, кстати, непосредственно входим в их число, причём на самом удачном для его противников участке. То есть нас будут преследовать с желанием убить, пока не достигнут этой цели, или кто–либо раньше не прикончит генерала. Полковники Озм и Кавин являются людьми Дазда, потому все недавние события с нашим участием легко находят своё объяснение.

— То–то мне прибывший эскорт показался похожим на группу ликвидаторов… — тихо буркнул себе под нос. — Это ведь точно не бандиты? — Спросил внимательно наблюдавшую за мной девушку.

— Как теперь выяснилось — да, — со вздохом ответила она. — Это наёмники, собранные британцами для действия против наших интересов. Экипировка и снабжение шло по их каналам. Но реально подготовленных спецов среди них мало, опирались в основном на местные силы. Кое–кого втянули в дело вообще насильно, старательно замазав невинной кровью. Потому–то и эффективность действий той группы оказалась на уровне обычных бандитов, под кого они старательно маскировались. Англичане раз за разом наступают на одни и те же грабли.

— Нам с этого не сильно легче, — теперь уже я изобразил тяжелый вздох.

— Ты прав, — Рогнеда подошла вплотную, явно напрашиваясь на телесный контакт.

Обнял её за плечи, постаравшись передать частицу своей уверенности. Несмотря на все обстоятельства, именно мы пока берём трофеи, а совсем не наоборот. Хочется верить — мы сможем продолжить в таком же духе и дальше. Постояв так пару минут, предложил ей присесть на раскладное матерчатое кресло радиооператора, сев рядом на ящики с патронами.

— Пленников после допроса в расход? — Пора переключить её крайне невесёлые мысли, сильно портящие вид лица, немного в другое русло.

— Одного в принципе можно, но я пообещала ему шанс за правду, — встряхнув головой, ответила та.

— Шанс? — На моём лице явно изобразилось непонимание.

— Местная традиция, — пояснила Рогнеда. — Если тебя взяли живым в плен, то могут продать в рабство или убить после допроса. Дабы не тратить время на пытки, иногда предлагают сделку: правдивые ответы на любые вопросы за предоставление шанса выжить в саванне с тремя сухими пайками, флягой воды и пистолетом с одной обоймой. Шанс, прямо говоря — небольшой, но он лучше пыток и пули в затылок.

— Думаешь, после такого предложения тебе действительно рассказали всю правду? — Поставив себя на место допрашиваемого, я сразу же усомнился в практичности такого подхода.

— Обмануть, конечно можно, но тогда духи сильно обидятся, совсем не оставив шанса выжить. Да и когда знаешь о втором пленнике, терпеливо ожидающем допроса под соседним кустиком, самому врать уже как–то не хочется. Сдаст ведь с потрохами всех бывших товарищей, выкупая свою жизнь за счёт их, — довольно хмыкнула девушка, её настроение, похоже, начало немного улучшаться.

— Хорошо, — я изобразил на лице понимающую улыбку. — Со вторым что?

— Второй, можно сказать — и так на нашей стороне, — глядя на меня Рогнеда тоже улыбнулась. — Его затянули сюда обманом, опоив чем–то во время дружеской посиделки бывших сослуживцев, и закинув в кузов грузовика, вскоре перешедшего через врата. Очухался уже тут и не смог отказаться от предложения заняться своим привычным делом, назад дороги же нет. Поняв, с кем связался, пытался сбежать, да куда там. Поймали, немного поучили жизни и настоятельно посоветовали слушаться командира, если не хочет порадовать своей тушкой местных падальщиков. Ему ничего не оставалось, как пытаться влиться в коллектив, ибо одиночки здесь не выживают. Он хороший специалист в области военного радиодела, собственно из–за чего его сюда и затащили. Как боевик ничего не стоит, хотя за годы службы в британской армии стрелять кое–как научился. Поговоришь с ним сам, решишь. Всё равно ему некуда идти, а нам сейчас сильно не хватает людей даже на обычное дежурство.

— Ладно, тащи его сюда, сейчас всё и решим, — хоть меня и зацепило её желание принимать решения за меня, но предложение немного увеличить наш коллектив действительно стоило рассмотреть.

— Капрал Грегори Флиппи, сэр, — бодро начал представлять себя подошедший вместе с Рогнедой мужчина. — Британская… э… уже не важно, — как–то мгновенно сдулся он, виновато взглянув в мою сторону и быстро отведя взгляд.

Внешне весьма колоритная фигура с большой шишкой на лбу. Хорошо я вчера его приложил. Возраст за тридцать, ближе к тридцати пяти. Коренастая плотная фигура, даже чуть шире меня в плечах, но ниже ростом. Короткая армейская стрижка рыжей шевелюры, на породистом лице с массивным подбородком характерная суточная небритость. В зеленоватых глазах читается какая–то вина, или что–то ей подобное.

— Капрал говоришь? — Тихо хмыкнул себе под нос, глядя на эту массивную фигуру, пытающуюся сделаться меньше. — В твоём возрасте многие добиваются больших высот, — мне вдруг захотелось язвить.

— С моей служебной специализацией это предел, сэр, — нехотя признался он. — Таких, как я никогда не видит начальство, и даже рапорты не читает. Можно писать в них любую ерунду, неоднократно проверяли, между строк предлагая в них первому заметившему ящик бренди. Подлизаться тоже нет возможности. Начальство смотрит только на понятное их узкому мышлению, старательно обходя всё заставляющее напрягать мозги. Современная техника и технические войны для них слишком сложны и непонятны. Нет в этом ничего героического и чего можно красиво показать. Такие как мы не стреляем во врага, в бою нас не видно. По обычным нормативам мы обычно плетёмся в самом конце, ибо на силовые тренировки и тактическую подготовку мало времени. Мы сильно портим статистику, но без нас нельзя, и с этим начальству приходится считаться. Я понятно объясняю, сэр? — И снова этот виноватый взгляд, наверное, он меня за кого–то не того случайно признал.

— Никогда бы не взглянул на этот вопрос с такого ракурса, — кивнул головой, признавая правоту капрала. — У нас смотрят в первую очередь на реальную пользу для дела, и только после на внешний вид, если он действительно имеет какое–то значение.

— У вас здесь в Русской Армии всё иначе, — капрал набрался смелости и заглянул мне в глаза, словно ища там поддержки. — Посчитаю для себя большой честью служить под началом такого известного боевого командира и достойного уважения специалиста, если вы примите мою клятву личной преданности, полковник, — резко выпалил он, явно приготовившись к отказу.

После его слов я на некоторое время выпал в осадок. Вот меня и в полковники записали, обычного гражданского мужика. М-да.

— С чего вы, капрал, сделали такой вывод относительно моего звания? — Мне вдруг стало любопытно.