После того как 10 мая безрезультатно закончились переговоры с американским командованием, присутствовавший на переговорах советский представитель потребовал, чтобы все без исключения власовцы сдались в плен подступавшему 25-му танковому корпусу. 12 мая 1945 г. С.К. Буняченко отдал приказ о роспуске дивизии, надеясь, что в одиночку солдатам и офицерам будет легче перейти советско-американскую демаркационную линию{430}. Сам он и А.А. Власов предприняли попытку вместе с колонной штабных машин прорваться в расположение американцев. Однако попытка эта не удалась. Более того, Власов был захвачен в колонне разведчиками отдельного мотострелкового батальона капитана М.И. Якушова при молчаливом согласии американцев{431}.

В течение 13–14 мая советскими войсками была пленена значительная часть солдат и офицеров 1-й дивизии (около 11 тыс. человек){432}. По сведениям С. Ауски, все офицеры дивизии приговаривались к расстрелу, унтер-офицеры и солдаты — к заключению в ИТЛ сроком от 10 до 25 лет{433}. Сцены расстрелов власовцев в эти майские дни описывал и бывший майор Красной Армии, подполковник РОА В.П. Артемьев, командир 2-го полка 1-й дивизии, чудом спасшийся от казни{434}. Сколько чинов дивизии оказалось расстрелянными американцами из 90-й дивизии, сколько попало в плен и было выдано в СССР в 1945–1946 гг., осталось невыясненным^[189]. Известно лишь, что из 1-й власовской дивизии уцелели единицы{435}.

Не менее трагичная судьба постигла и другие формирования РОА, в том числе и 2-ю дивизию, которая частично вместе со штабом была пленена советскими войсками, а остальная часть интернирована американцами в районе г. Крумау (Австрия) 8–10 мая 1945 г. Общая численность сдавшихся офицеров и солдат 2-й власовской дивизии совместно с другими частями южной группы вооружённых сил КОНР составила более 25 тыс. человек{436}. Самое длительное время провели в американском плену интернированные в мае 1945 г. два начальника управления КОНР — генерал-майор В.Ф. Малышкин и бригадный комиссар Г.Н. Жиленков. Вместе с ними в разное время находились офицеры-власовцы: полковник В.Ф. Шелаев, капитан В.А. Денисов, капитан Н.Ф. Лапин, а также капитан вермахта В.К. Штрик-Штрикфельдт. США планировали или делали вид, что желают использовать указанных конкретных лиц для антисоветской работы в будущем на территории западных зон Германии. Скорее всего это был очередной обман, поскольку уже 25 марта 1946 г. В.Ф. Малышкина передают советским властям в наручниках, а все остальные оказались в руках советской администрации 1 мая 1946 г.{437}

Наивная и укоренённая вера в порядочность союзников привела к личной драме и человека, возглавившего остатки РОА после интернирования американцами её основной части. Речь идёт о генерал-майоре ВС КОНР М.А. Меандрове — последнем начальнике офицерской школы ВС КОНР. Все попытки председателя НТС В.М. Байдакова предупредить его о том, что американцы выдадут всех, успеха не имели{438}. Глава кадров ВС КОНР упорно продолжал верить в то, что американская демократия обеспечит им защиту{439}. Такая вера в свою очередь передалась как рядовому, так и офицерскому составу. До конца июля 1945 г. из более чем 25 тыс. власовцев возможностью бежать воспользовались лишь около 1400 человек{440}.

Однако уже к 29 октября 1945 г. все офицеры ВС КОНР оказались в Платтлинге, где 24 февраля 1946 г. произошла одна из самых страшных и кровавых выдач с массовыми самоубийствами репатриируемых. Самого же М.А. Меандрова^[190] и ещё двух генералов РОА А.Н. Севастьянова и В.Г. Ассберга (Арцезо) советские представители увезли 14 февраля 1946 г.

С особой изощренностью, используя, по выражению А.И. Солженицына, «традиционное коварство в духе английской дипломатии»{441}, осуществлял выдачи штаб 5-го корпуса армии Великобритании под командованием генерал-лейтенанта Ч. Китли. На совести английского офицерского корпуса, многие представители которого считали себя истинными джентльменами, оказались тысячи русских казаков и их семей^[191].

Как известно, в английской оккупационной зоне находились два самых крупных казачьих формирования: 15-й казачий кавалерийский корпус Походного атамана генерал-лейтенанта Хельмута фон Паннвица и Казачий стан Походного атамана генерал-майора Т.И. Доманова. Но если 15-й казачий корпус был чисто воинским соединением численностью 40–45 тыс. человек, то Казачий стан состоял как из беженских станиц, так и из казачьих полков, составлявших 1-й казачий корпус Походного атамана. По английским данным, в казачьем Стане было около 21 500 человек: 15 000 мужчин, 4000 женщин и 2500 детей{442}. По другим данным, его численность на май 1945 г. достигала более 40 тыс. человек{443}.

Разыгравшаяся вскоре казачья трагедия, которую многие неверно именуют «лиенцской», происходила в Южной Австрии, в провинции Кернтеи (Каринтия), но в двух районах, находившихся примерно в 120 км один от другого. Группа, возглавляемая Т.И. Домановым, по указанию английского командования расположилась на реке Драве между городами Лиенц^[192] и Обердраубург.

Общая протяжённость казачьих частей составляла около 19 км. В обширном лагере Пеггец, находившемся на левом берегу Дравы, в 3 км от Лиенца, располагались беженские станицы{444}.

Части же 15-го казачьего кавалерийского корпуса (15-й ККК) находились в 25 км севернее Клагенфурта: 1-я казачья дивизия в районе Фельдкирхена, остальные в районе Альтхофен-Наймаркт{445}. Таким образом, если выдачу казаков в районе Лиенца на реке Драве «народная молва по праву назвала “лиенцской трагедией”, то репатриацию казаков 15-го ККК правильнее всего было бы именовать «трагедией Альтхофена»^[193].

Выдача казаков произошла по плану, заранее разработанному английским командованием. Под предлогом поездки на «совещание» в британский штаб, где с важным сообщением якобы должен был выступать английский главнокомандующий фельдмаршал Александер, все генералы и офицеры Казачьего стана и кавказских частей были отделены от горцев и казаков и отправлены в г. Шпиталь, где их заточили в охраняемый лагерь^[194], а на рассвете 29 мая передали советским представителям. Немного ранее, 26 мая 1945 г., был арестован и передан советской стороне в Юденбурге генерал-лейтенант X. фон Паннвиц. 30 мая вместе с другими казачьими офицерами он был перевезён в Грац, а на следующий день в Баден под Веной^[195]. Оттуда всех прибывших с Паннвицем казаков отправили в Москву, а самого генерала 3 июня вывезли в неизвестном направлении.

По имеющимся данным, спустя некоторое время он вновь оказался в руках англичан, вероятно как германский офицер, взятый в плен на территории британской оккупационной зоны и соответственно являвшийся военнопленным английской армии. Однако X. фон Паннвиц не захотел остаться в английском плену и добровольно предпочёл быть выданным советским властям, как и 500 офицеров вермахта, служивших в казачьих частях. При этом он якобы сказал: «Я делил с казаками хорошее время. Теперь я хочу делить с ними плохое. Я заключил с ними дружбу на жизнь и на смерть. Может быть, я смогу облегчить их ужасную участь, взяв часть приписываемой им вины на себя»{446}.

Когда рядовые казаки узнали о судьбе своих офицеров и о предательстве англичан, они выбрали новым атаманом подхорунжего Кузьму Полунина, выбросили чёрные флаги и объявили голодовку. В петициях, отправленных королю Георгу VI, архиепископу Кентерберийскому, Уинстону Черчиллю и полковнику Малкольму^[196], они писали: «Мы предпочитаем смерть возвращению в советскую Россию, где нас ждёт долгое, систематическое уничтожение»{447}.